Вот и сейчас он ожесточенно тыкал на клавиши джойстика, бормоча что-то мстительное в адрес монстров и получая мрачное удовольствие от звуков выстрелов. Сирень прямо под окном его комнаты укоризненно качала ветками под порывом слабого ветерка, под ней в прохладе дремал Гарри Поттер, которому было совершенно плевать на любые звуки, потому что днем он не видел снов, разве что какую-нибудь ерунду, которую имел обыкновение забыть по пробуждению.

Звуки в комнате Дадли стихли, послышались раздраженная возня и чертыхание. Потом рычание и пара нецензурных выражений, несомненно, где-то подслушанных. Хлопнула дверь. Спустя несколько секунд из кухни донеслось заботливое: «Дадлик, как ты себя чувствуешь? Тебе положить вкусненького?» Потом отменно серьезное: «Как дела, сын? Тренируешься?»

Младший Дурсль промычал что-то нейтральное в ответ на все, что, очевидно, удовлетворило обоих родителей. После чего там же немного почавкало, довольно негромко, возле самого окна. Это и разбудило Поттера, которому не мешала спать даже травинка, щекотавшая лицо. Открыв глаза, он тускло обвел взглядом пейзаж и сел. Злость поутихла, передав караул усталости и тихому недовольству.

Тяжелые шаги послышались уже в коридоре и, наконец, потоптавшись в районе входной двери, остановились на крыльце. Через десяток секунд на горизонте Поттера появился мрачный кузен.

Заметив свою извечную проблему, косящуюся на него сонными глазами, он напрягся, затем выдохнул и, наконец, хмурясь, хлопнулся рядом. Достал сигарету.

- Курить будешь? – тихо обратился он к Поттеру.

- Что?

Дадли выглядел недовольным и, видно, надоевшим самому себе.

- Я спросил, курить будешь?

- Я не курю.

- Да ты попробуй. Спокойней станешь.

- С чего это такая забота, а? – подозрительно протянул Гарри.

Дурсль закатил глаза и поморщился.

- Какая забота, Поттер? Сдохнешь, может, быстрее.

- Ясно. Давай.

Даддерс протянул ему сигарету и закурил. И только потом заметил, что Поттер смотрел на сей незамысловатый предмет как баран на новые ворота.

- Дураки вы все. Даже курить не умеете, - беззлобно вздохнул он, отобрав у кузена сигарету, прикурил от своей. - Бери, пока я добрый.

Гарри послушно затянулся, тут же закашлявшись. Нос немилосердно зажгло от дыма, а глаза начали слезиться.

- И зачем… это… надо? – выдал он через кашель.

- Не знаю. Успокаивает.

- Пакость какая…

Кузен только пожал плечами.

- Так чего ты сюда пришел? - поинтересовался Гарри. Большой Дэ в силу, очевидно, своей крутизны, тут бывал нечасто. В отличие от него самого.

- Твое какое дело? – довольно-таки беззлобно огрызнулся тот, скорее, по привычке.

- Никакое, - легко согласился Поттер.

Они помолчали. Дадли курил, а Поттер вертел в руках сигарету. Неожиданно Дурсль выдал:

- Мать достала со своими нравоучениями. Причитает, что я слишком много тренируюсь, мало ем и вообще… слишком любознательный будто бы, - он фыркнул.

- Я бы не отказался, чтобы меня кто так поучил. Да еще за то, что я много тренируюсь. Мне все равно это не пригодится.

- Сила всегда пригождается, - пофилософствовал Дадли.

- Не в моем случае. Меня все упорно никуда не пускают. Вот, думаешь, я от большого счастья у вас сижу?

- Ясное дело, - тот усмехнулся.

- А ведь у меня даже есть, куда уйти.

- Я бы ушел.

Поттер смерил его странным взглядом. Он не понимал ссор с родителями, не знал их. Хотя много бы отдал, чтобы съесть все пуды соли, лишь бы они были.

- Меня не пускают.

- Ну и что? Все равно иди.

- Думаешь, просто? Тогда почему сам не уйдешь?

- Мне некуда, - просто ответил он. - Да и вообще, у меня еще и здесь дела есть. Вот как закончу с ними… - его взгляд мельком скользнул по соседнему дому. - Ладно, Поттер, кисни дальше.

Он поднялся и, затушив окурок, перебросил его через забор, презрев всякие прививаемые с детства порядки. Гарри проследил за его удаляющейся фигурой и встал.

Он все ждал, когда же орденцы или кто-нибудь, хоть кто-нибудь придет за ним.

Но никого не было, а письма, посылаемые им, уходили как в черную дыру. И вот уже неделю только редкая записка от Гермионы прилетала с Сычиком. Оставалось разве что злиться, ведь она-то отдыхала в Норе!

«А я перестану посылать письма. Пускай делают что хотят! Может, что-нибудь и сделают!» - злорадно решил Гарри и направился на свое любимое место, надеясь, что никого не встретит по дороге.

***

Трава в парке скользила, и Гарри мечтал не упасть, ему совсем не улыбалось стать мокрым.

Это было не слишком удобное место, но подходящее для занятий. Там он читал книгу или отрабатывал звучание темных заклинаний, которые напоминали странный грубый язык, чем-то похожий на парселтанг. Они давали ту силу, которая могла по-настоящему помочь, но в произношении были в разы сложнее, чем привычная латынь.

Шум города за оградой парка был вялым и неинтересным. Гарри припоминал прочитанное.

Следующие события развивались стремительно.

Где-то слева послышались хлопки аппараций. Сквозь легкий туман ничего не было видно. Поттер вскочил.

Красный луч Stupefy пролетел по тому месту, где он только что сидел. Оболочка Protego окружила его. Ломкая и не особенно надежная, но защита.

Кто-то шел позади. Гарри бросил самое простое заклинание силового воздействия. Последствия его не волновали. Сзади закашлялись, Удушающая Тьма пришлась вскользь. Самая простая и самая смертоносная, от этого не менее мучительная.

Две фигуры в белых масках оказались прямо перед ним, почти одновременно бросая оглушающие заклятья. Он упал и пополз в сторону, успев произнести каркающие слова. Двое отвлеклись на кого-то третьего. Очевидно, угодило в него.

Обморок, кратковременный, но очень неприятный.

По руке резануло Ножевое, обожгло предплечье.

Теплая кровь струйкой побежала по коже, рукав рубашки стал мокрым. Гарри, согнувшись, шмыгнул за дерево. Споткнулся о корень, торчащий из земли.

Луч Incarcero пришелся сантиметрах в двадцати над его головой. Юноша вскочил, бросаясь куда-то сломя голову.

Из тумана возникла масштабная фигура.

- Glacio! – крикнул Гарри, кидаясь в сторону.

Попало в цель. Простой щит против него бесполезен.

Фигуры уже не скрывались, переругиваясь и крича:

- Он тут!

- Ты живой?

- Чертов мальчишка не потерял сноровки, - голос громкий и сочный, словно у оперного певца.

«Августус Руквуд!» - пронеслось в голове.

Следующий за этой мыслью неопознанный луч попал по ноге, оказавшись чем-то вроде местной анестезии. Гарри спешно полз от голосов, стараясь быть как можно менее заметным.