В те дни Министр Скримджер до хрипоты утверждал, что Британия в безопасности, никакой войны не будет, а Министерство Франции никто не захватывал - это крупная газетная утка, за которую виновники уже наказаны.
В те дни Гарри Поттер предпочитал не выходить из комнаты и не смотреть никому в глаза. Тьма набирала силы и готовилась к броску.
Она ждала.
***
Школа встретила детей полутемными коридорами и урезанным меню.
Вечно голодный Рон угрюмо посмотрел на курицу с пюре и огляделся в поисках чего-нибудь еще (нашел только тыквенный сок и немного яблочного пирога). Он переглянулся с удивленными гриффиндорцами, поймал взгляды сестры, Гермионы и Гарри, озаренные пониманием, и уткнулся в тарелку.
Дамблдор призвал к тишине и поднялся, чтобы сказать речь. Большой Зал, и без того оглашенный лишь шепотками и тревожным гулом, затих.
- Друзья мои! - начал директор. - Все вы читали газеты, но каждый из вас чувствует всем сердцем, что на самом деле происходит. Знайте - ваши предчувствия верны. Учитесь усердно, будьте дружны, и мы выстоим, вместе переживем трудные времена.
Его голубые глаза за очками-половинками сверкнули воинственным огнем, тем, которым наверняка сверкали много лет назад, во время войны с Гриндевальдом.
- Помните, чем мы сильны. Не безрассудными поступками и громкими речами, - его взгляд упал на стол Гриффиндора, - не умением хитрить, прятаться или планировать, - голубые глаза скользнули по столам Рейвенкло и Слизерина, - и даже не предусмотрительной приземленностью, - удостоился внимания и Хаффлпафф. - Мы сильны нашим единством, нашей верностью школе, нашей надеждой. Вместе мы выстоим против всего. И помните - Хогвартс дает поддержку и помощь всем, кто в этом нуждается.
Директор сел; аплодисментов, которыми обычно сопровождались концовки речей Дамблдора, не последовало. Растерянные дети попрятали глаза или посмотрели вопросительно на своих деканов, друг на друга. «Что вы знаете?» - думал кто-то. «Знаете ли вы, что…?» - мелькали мысли избранных слизеринцев. «Вы знаете», - понимали члены АД.
«Вот же политикан, - изумилась Панси Паркинсон, - намекает абсолютно прозрачно, а не придерешься! Ни одного конкретного слова, но все ведь понимают, о чем старикан говорит».
Все изменилось - это понимали все. Шепотков и предположений стало больше. Сов ждали каждое утро, затаив дыхание, делились неутешительными новостями от родителей. Магглорожденные чаще ходили в лазарет к мадам Помфри за успокоительным - маггловский мир не знал, почему ощущает смутную тревогу, почему то тут то там появляются странные люди, почему грабят магазины…
Что-то произошло и с программой: дети с удивлением обнаружили, что учат вовсе не те заклинания, что значатся в учебниках, что уроков стало значительно больше. Армия Дамблдора выглядела на этом фоне еще более значительно и тайно - эти всегда были в курсе всего, им было легче на уроках ЗоТИ, будто бы ярче сверкали их значки и глаза.
Драко угрюмо косился на эту поттеровскую элиту. «Какой бред, - думал он. - Да что вы знаете, что вы можете? На что надеетесь, что вас пожалеют? Что вы сильнее взрослых Пожирателей, наемников?»
И все же где-то в глубине души он отчаянно хотел быть с ними, в теплой обстановке поддержки и понимания, там, где прикроют спину, где сторону выбирать не надо, где нет такой ответственности и всего этого дерьма.
Поэтому он почти вздрогнул, когда на одном из ужинов Дамблдор вдруг сказал во всеулышание, закончив этой фразой нейтральную речь о всеобщих успехах в учебе:
- Я знаю, что у каждого из нас есть свои обстоятельства, но главный выбор делают не они, а ваше собственное сердце. Именно оно поможет вам решить все правильно.
Директор видел подозревающие взгляды слизеринцев и улыбнулся. Он прекрасно заметил и вопрошающий взгляд профессора МакГонагалл, и отвернувшегося профессора Снейпа, и опущенные книзу глаза Панси Паркинсон и Драко Малфоя, и прищуренные глаза Теодора Нотта, и удивленные - Дафны Гринграсс, и еще много других, разных в своих эмоциях.
Он должен им это сказать. Для кого-то это будет иметь значение.
***
Поттер выглядел плохо, хотя и лучился здоровьем; это «плохо» было совсем другим, и Драко даже задался вопросом, не стал ли он попросту искать эти особые признаки темной ломки, выраженные не на уровне трясущихся рук или бессонницы, написанной на лице. У Поттера бегали глаза, старательно не смотрящие на собеседника, куда угодно, только не на него; руки не тряслись, но беспокойно двигались, будто пытаясь чем-нибудь заняться. Поттер ходил туда-сюда и явно нервничал.
- Ты уверен, что вас возьмут? Это все-таки не какой-нибудь рейд для запугивания или отвлечения внимания, это, черт побери, Шармбатон, одна из крупнейших магических школ Европы.
- Своими ушами слышал, - в третий раз повторил Малфой.
В Выручай-комнате светил ночник, навевая на мысли о спальне, да и предоставленный диван больше напоминал кровать. Судя по всему, комната прекрасно уловила отчетливое желание Малфоя спрятаться от мира и выспаться, наконец, без кошмаров, без мыслей и бессонных часов ближе к подъему. Кажется, сокурсники начали это замечать, не далее как вчера Драко заметил сонный взгляд Грегори. Что ж, Гойл неразговорчив и на удивление деликатен - может пройти недели две, прежде чем он что-нибудь спросит.
Поттеру, к счастью, было плевать. Он внезапно остановился, долго шарился по карманам, чертыхаясь, и, наконец, выудил что-то, бросив это на колени Малфою.
- В подачках не нуждаюсь, - сообщил Драко, брезгливо оглядывая мелкую монетку. - Если это подкуп, то разве что для Уизли.
- Упражняйся в остроумии где-нибудь еще, - рявкнул на него и без того злой Поттер. - Это то, с помощью чего ты можешь меня известить о рейде. Касаешься палочкой, можешь написать дату и время - они отразятся на моей. Она нагревается, если надо.
Малфой кивнул и уважительно промолчал. Поттер, оказывается, времени зря не терял. Вот если бы еще…
- Я принес тебе информацию, Поттер, и не в первый раз. Когда ты заплатишь информацией мне? Я хочу знать, как обмануть Метку, - устало, но настойчиво спросил он.
Поттер снова остановился и все-таки посмотрел на него, будто что-то знал, но прикидывал, сказать или нет. Драко застыл.
- Я не уверен на сто процентов, предположение тебе не понравится. Когда буду уверен, скажу.
Малфой разозлился.
- Время утекает, мы теряем возможности! Вдруг уверен ты будешь когда войска будут стоять под нашими окнами? - угрожающе проговорил он.
- Хочешь жить - подождешь, - буркнул Поттер. - Я вообще не уверен, что мне стоит соваться в Шармбатон…
- А тебя уже не спрашивают, - не без злорадства пропел слизеринец. - Разве не чувствуешь, как хочется чего-то такого, а?
- Не твое дело! - рявкнул тот, но мельтешить не перестал.
- Ты пойдешь туда, - голова Драко медленно, но верно начинала болеть, все тому способствовало: неприятная тема, мельтешащий Поттер, недосып, нагрузка, - через неделю. Потому что условный сигнал подаст тетушка.
Гарри замер как вкопанный, обернувшись на Малфоя. Проняло, вон как ноздри затрепетали и зрачки сузились, - понял Драко, ощущая некоторое неудобство от пристального взгляда гриффиндорца. Неудобство и… что-то еще.
