определенно

будет весело, – склонившись к уху стрелка, прошептал бог. И тут же довольно ощутимо прикусил мочку. Распрямившись, он перешел к более интенсивным “ласкам”. Он прикусывал кожу между плечом и шеей, тут же зализывая укус, выкручивал соски и мягко поглаживал их ладонью. При этом все его движения несли в себе не желание возбудить и подарить наслаждение, а просто так. Как будто ребенок, получивший игрушку, о которой много слышал, но с которой понятия не имеет, как играть. Шипение Клинта, которого в очередной раз сильно укусили за сосок, ставший очень чувствительным после уделенного ему внимания, стал своеобразным сигналом. Перевернув стрелка на живот, Локи в последний момент будто спохватился, и подсунул ему под бедра подушку, в пародии на заботу. Уже приготовившийся к тому, что в него сейчас вломятся насухую, Клинт едва не дернулся, когда трикстер принялся уделять внимания его спине. Такое же... обходительное, как и до того. В какой-то момент в мыслях Клинта промелькнуло желание дать трикстеру пару советов, как нужно. Если не удается избежать этой участи, так хоть удовольствие получить, раз уж его не намерены насиловать сходу. Иначе зачем бы эти “ласки”? Так уж получилось, что, хоть он и отдавал предпочтение женщинам, о том, что и как происходит между мужчинами, Клинт знал не понаслышке. И надо сказать, опыт, ладно, опыты были удачными. Настолько, что его тело помимо разума вспомнило это и начало отвечать пусть на грубые, неумелые, но – ласки. Все же лучник был здоровым мужчиной в самом расцвете сил и имел некоторые потребности, которые в последние месяцы безжалостно игнорировались из-за боевой обстановки. Так почему бы не расслабиться и не получить удовольствие, которое предлагают? И Бартон очень пожалел, что не отважился озвучить свои предложения раньше, чем в него протиснулся первый палец. Хорошо еще, что хоть чем-то смазанный. И почти сразу к нему присоединился второй. Теперь Локи действовал более вдумчиво и тщательно. Несколько раз согнув пальцы, он все-таки нащупал тот самый бугорок и несколько раз надавил на него, посылая по телу стрелка шальные искры жгучего наслаждения. Дождавшись громких рваных выдохов, трикстер тихо рассмеялся над ухом лучника и вытащил пальцы из его тела, тут же пристраивая возле входа кое-что более крупное. – Думаешь, твой выбор был правильным? – раздался над ухом вопрос, заданный вкрадчивым тоном, и, прежде, чем Клинт понял, в чем он мог просчитаться, Локи вошел в него одним долгим сильным движением. От саднящей боли Клинт только сжался под неожиданно тяжелым телом и сдавленно застонал сквозь сжатые зубы. Застыв в нем, Локи даже как-то участливо погладил лучника по спине, покрытой капельками пота. Дождавшись, пока сбитое дыхание хоть немного придет в норму, он снова двинулся, вновь причиняя боль, только на этот раз не делая никаких поблажек. Правда, в какой-то момент, он как-то так сместился, что теперь к боли добавилось не менее интенсивное удовольствие. Сходя с ума от такого противоречия и жестких, частых толчков, Клинт начал потираться членом о подушку под бедрами. Но боль все еще была достаточно сильна, чтобы не давать достичь оргазма, поэтому Бартон протянул руку вниз, чтобы помочь себе. И был остановлен. Его руку перехватили и вернули ему же под голову, а над ухом раздался шепот: – Руки держи там. Потянешься к себе – привяжу и продолжу иметь все равно. И будто в наказание за своеволие, Локи вновь сместил угол проникновения так, что теперь была только боль. Быстрые толчки сменились на медленные, тягучие проникновения, от чего Клинт был готов волком завыть. Не выдержав такого издевательства, он сам завихлял бедрами, пытаясь поймать ту волшебную точку, прикосновение к которой могло сгладить весь этот кошмар. И трикстер позволил ему эту вольность. От облегчения, разлившегося по телу, Клинт едва не застонал. После той боли, что терзала тело всего несколькими секундами ранее, теперешнее удовольствие разливалось радужными вспышками под закрытыми веками от каждого, такого правильного, движения бога. Помня предупреждение Локи, Клинт начал все более нетерпеливо тереться бедрами о постель, в жажде достигнуть той разрядки, что уже узлом скрутилась в низу живота. И был остановлен еще одним зловещим смешком: – А знаешь, я передумал. Не только руки! После этого сильные пальцы вцепились в его бедра и приподняли так, что теперь он стоял на коленях. А подступающий оргазм был сметен волной обжигающей боли, от которой Хоукай начал беспомощно стонать. Казалось, что трикстер специально нашел тот угол, при котором движение будет причинять максимум боли. Вперед-назад, вперед-назад... Локи будто чувствовал, когда Клинт был готов раствориться в алом мареве, и останавливался, давая его измученному телу время хоть немного оклематься. А потом снова начинал двигаться. Поймав себя в какой-то момент на том, что капли, падающие с кончика его носа, стекают не со лба, а из глаз, Клинт, уже даже не веря, что его услышат, зашептал сорванным голосом: – Хватит, пожалуйста, хватит... пожалуйста, хватит, не надо... пожалуйста... – Разве это было так сложно? Ведь достаточно было только попросить, – угол и ритм снова сместился, но измученное тело отказывалось реагировать. Неодобрительно поцокав языком, Локи перенес свой вес на одну руку, а второй обхватил вялый член Клинта, и начал двигать ею в такт своим движениям. Это оказалось настолько приятно, что в какой-то момент лучник поймал себя на том, что вовсю подмахивает трикстеру. Осознав это, он содрогнулся от мысли, что сейчас бог опять передумает, и его снова будет ждать боль. Но Локи только что-то одобрительно мурлыкнул над ним, и начал двигаться как-то так, что Бартон едва орать не начал от наслаждения. А потом его накрыла блаженная истома самого оглушительного оргазма в его жизни. Придя в себя он понял три вещи: он лежит все так же на животе и под ним – огромное мокрое пятно. Рядом с ним никого нет. И что с постели он встать сможет не раньше завтрашнего дня, при этом радуя единственного свидетеля зрелищем крайне забавной походки. – Ну-ну, не все так страшно, агент Клинт Бартон, – с трудом повернув голову в другую сторону, стрелок обнаружил уже тщательно одетого Локи, сидящего в кресле и с каким-то недобрым любопытством разглядывающего Клинта. – Я тебя даже не порвал, так что... Взяв с подлокотника незамеченную стрелком баночку, он встал, и небрежно кинул ее на постель. – Я наконец-то закончил все свои дела, и могу уделять тебе то внимание, которого ты заслуживаешь. А так как секса у меня не было давно... Советую тебе этим воспользоваться, потому как я все же бог, и потребности у меня несколько... иные, чем у вас, смертных, – с этими словами, одарив напоследок лучника улыбкой, которой позавидует любой маньяк, он вышел. А Клинт как-то смутно задумался над вопросом: может, вместе с планом побега стоит подумать и о способе... самоликвидации?

====== Глава 7. ======

Локи умел многое. В том числе – бить. Аккуратно, расчетливо, без критических повреждений и переломов, но с максимумом болевых ощущений. И вся выучка Бартона была... как рогатка против Хеликаррьера. Несмотря на свою простецкую внешность и поведение, агент Бартон был очень неглупым человеком. Тем более, что служба в такой организации, как Щ.И.Т., просто не оставляла выбора. Или ты срочно умнеешь, или становишься одноразовым выстрелом. Служба была интересной, давала именно то, что в свое время так искал Клинт: азарт и приключения. Но если раньше он искал их на свою пятую точку с риском не выпутаться, то теперь все было проще: ему давали то, чего он так хотел, разрешая и прикрывая, в обмен требуя всего лишь соблюдение некоторых... правил. Не столь уж высокая цена, если так разобраться. А без хотя бы начальных знаний психологии в подобной организации вообще делать было нечего. И сегодня Клинт попробовал применить другую тактику поведения. Раз вчера трикстеру так не понравилась его покорность, то, может, ему требуется сопротивление? И именно поэтому его сейчас и били без всякой жалости так, будто он не опытный, обученный агент, а сопливый ботаник в старших классах. На очередную команду раздеться агент ответил резким и категоричным отказом, правда, все таки выбирая слова, а не так, как хотелось. Пропустив очередной удар, от которого в глазах потемнело, а в ушах раздался мерзкий гул, от которого заболели все зубы разом и загудели кости, Клинт очнулся раздетым и лежащим ничком на постели. – Знаешь, – раздался над ухом не запыхавшийся ни на йоту голос, – а сегодня мне понравилось больше. Но наказать тебя за бунт я просто обязан. Ощутив между ягодиц руку, небрежно мазнувшую по входу прохладной влагой, Клинт дернулся, но локоть, придавивший его за шею к подушке, не оставил пространства для маневра. А в следующий момент в него вломились, не утруждая себя ни хоть каким-то ласками, ни растяжкой. Бартон свистяще выдохнул и выгнулся, рефлекторно пытаясь уйти от полыхнувшего вдоль позвоночника огня. И получил удар, от которого в голове вновь что-то поплыло, а тело на какой-то миг покорно обмякло под жесткими движениями. Не желая быть покорной жертвой насилия, едва придя в себя, мужчина вновь попытался сопротивляться, и опять получил несколько ударов, от которых перехватило дыхание. В какой-то момент, среди попыток сопротивляться, ударами и краткими секундами забытья, Клинт со все возрастающим недоумением и внутренним ужасом ощутил, как размашистые движения внутри него, изредка сбивающиеся с ритма, когда Локи отвлекался на усмирение своей крайне непокорной сегодня игрушки, разгорается возбуждение. Вместо того, чтобы сдаться, Бартон начал сопротивляться еще активнее. И замер, ощутив, как напрягся над ним трикстер, и как внутренности обожгла его сперма. Покинув его тело, Локи тем не менее, не выпустил стрелка из своего захвата. Вместо этого он небрежно отер его углом простыни и проговорил, ни к кому не обращаясь: – А почему нет...? И снова вошел. Видимо, боги устроены несколько иначе, промелькнула в голове Бартона смутная мысль, так как член Локи был таким же твердым, как и в самом начале, будто это не он только что спустил. Теперь каждое движение трикстера сопровождалось пошлым хлюпаньем, от чего возбуждение лучника полыхнуло костром, в который плеснули горючего. Вместо того, чтобы сопротивляться, он теперь попытался подмахивать, желая получить и свою порцию удовольствия. Однако был бит и за это. И снова безупречно одетый Локи сидел в кресле, насмешливо наблюдая за тем, как тяжело Бартон приходит в себя. На измятой постели, с огромным мокрым пятном под животом, измазанный в сперме трикстера едва ли не от шеи до лодыжек. Дырка. Его сегодня использовали как доступную дырку, в которую спустили подряд четыре раза, желчью поднялось к горлу понимание. И выглядит он сейчас соответствующе. В отличие от бога, у которого только удовлетворенная улыбка да намек на румянец выдают его состояние. – Ну... Это было неплохо, – довольно потянулся трикстер, удостоверившись, что Клинт сейчас полностью осознает действительность и его внимание приковано к нему. – Правда, опять не то, что я от тебя ждал, но этого и стоило ожидать. Вы, люди, такие мелкие и глупые. До вас с таким трудом доходят очевидные вещи, что было бы наивно ожидать, что с первого раза поймешь, чего я от тебя требую. Но это дело времени, которого у нас с тобой теперь много. Очень много. И однажды я все-таки получу от тебя то, ради чего и отказался от Тессеракта. Встав с кресла, он небрежным жестом кинул на постель баночку с уже знакомым содержимым. – Полагаю, тебе это пригодится. Хоть я и ограничился только синяками, но мне интересно, что ты придумаешь к сегодняшнему вечеру, – расплывшись в предвкушающей улыбке, он покинул комнату Клинта. А сам Бартон содрогнулся. Кажется, он себя переоценил. * * * – Старк, осквернять могилы – грех, – с осуждением глянул на гения Роджерс. – Грех – это когда просто так, а у нас есть цель. Значит, это – не грех, а целесообразность, – пропыхтел тот в ответ. – С чего ты взял, что он вообще сюда придет? – склонил голову к плечу Стив. – Роджерс, а ты сам этого разве бы не сделал? – оторвался от своего занятия Старк. – ... Я бы пришел, – после секунды раздумий согласно кивнул Роджерс. – Дело не только в этом, – снизошел до ответа Тони, заканчивая установку сложной паутины датчиков и присаживаясь на надгробие без всякого почтения. И даже неодобрительная гримаса не смогла заставить его подняться со своего места. – Щ.И.Т. против меня не тянет, это факт. И в их базах данных можно найти массу интересного. Сотрудничай мы подольше и плодотворнее, я бы озаботился их более качественной защитой, но пока ее недостатки нам только на руку. Если вкратце, то наш Клинт в прошлом – далеко не законопослушный гражданин. Циркач, вор, мошенник, наемный убийца... Уже до Щ.И.Т.а кровушки на нем было порядочно. В какой-то момент он заигрался и поплатился. Его ждала смертная казнь, но Фьюри его вытащил. И дела не стало. Однако прежде, чем стать полноценным агентом, он был стажером, у которого был куратор. Угадаешь, кто? – Коулсон... – перевел Стив зажегшийся пониманием взгляд на надгробие, служащее Старку сиденьем. – Молодец, возьми печеньку, – похвалил его Тони. – Именно. Коулсон курировал нашего Леголаса с первого момента его появления в организации. Судя по записям, между ними была даже дружба, что редкость. А если смотреть между строк – то не только дружба. И в пользу этого говорят слишком много фактов: Фил прикрывал Клинта всегда, везде и во всем. Просто куратор просто для подопечного так стараться не будет. А значит, если Бартон хоть не надолго сумеет вырваться из-под надзора Северного Оленя или появится здесь, то датчики нам об этом сразу скажут. – А сюда он придет обязательно, – уверенно кивнул на это Стив. – Хотя я все еще не понимаю, как возможна подобная связь. – Эх, Роджерс, Роджерс... – театрально вздохнул Старк, вздымая обе руки к небесам, – все-то тебе объяснять надо! Только, давай, я буду это делать по дороге к Башне, а то мало ли – вдруг у кого-нибудь в Совете тоже зачатки интеллекта имеются. – Так вот, возвращаясь к твоему вопросу, – оживленно жестикулировал одной рукой брюнет, второй крутя руль, – как такое возможно. Да запросто. Если рассуждать с научной точки зрения, то мы не намного ушли от своих предков по части инстинктов. Ответь мне, только, не задумываясь и быстро: что такое женщина? – Мать... Та, что нуждается в защите, – без промедления ответил Стив и понял, что именно такого ответа и ждал от него Старк, судя по его ухмылке. – Во-о-о-от! – торжествующе поднял Тони палец, глядя на Стива и совершенно не обращая внимания на дорогу. – Видишь, ты сам же и ответил на свой вопрос “Как такое возможно?”. Клинт – боец. Ты – боец. Я – надеюсь, ты не будешь спорить, что я тоже имею право так называться? Женщина – наше слабое место. Мы обязаны их баловать, защищать, потакать их капризам, обеспечивать... Но спину мы им не доверяем. Они – слабы. Они не смогут выдержать те же нагрузки, что мужчина. Не способны проявить ту же силу, что и мы. – Я бы с тобой поспорил, – несогласно помотал головой Стив. – На войне женщин было... – Гораздо меньше, чем мужчин, – нетерпеливо перебил его Старк. – Если отбросить в сторону их дурацкую эмансипацию и тягу доказывать, что они ничуть не слабее нас, то что в остатке? То, что я сказал. Если бы под ружье в войну встали ВСЕ женщины, то крови пролилось бы намного меньше и война закончилась куда скорее. Но... – Я все равно не могу понять, при чем тут мой вопрос? – спокойно переспросил Стив, не желая втягиваться в эту дискуссию. – Ради Бога, Роджерс, разуй глаза! – едва не взорвался от негодования Старк. – Ты же художник, а значит, изучал и литературу. Сколько там описано боевых пар в связке мужчина-женщина? А сколько – мужчина-мужчина?! Теперь дошло? Да, женщина – это мать наших детей, отдых для глаз и души. Но спину мы предпочитаем доверять не им. А тому, кто способен встать спина к спине, поднять твой меч, помочь, разделить, понять. Теперь понимаешь?! Делить постель с равным – не зазорно, тем более, что нет нужды сдерживаться или гадать “А не обманывает он?” Тут сразу все видно и ясно – или стоИт, или не стОит. – Знаешь, Кэп, – после нескольких минут молчания, грустно констатировал Старк, – я никогда не думал, что такое возможно, однако сегодня убедился в обратном. – В чем именно? – как-то заторможено отозвался Роджерс, что-то напряженно обдумывая. – Что я все еще способен чувствовать себя как косноязычный неудачник, – печально признался Тони, заруливая в гараж.