Магов? Галя ухватилась за долгожданное и заветное слово. Значит она была права? Этот мир - магический! Но тут же сникла. Если бы во владелице этого тела была бы хоть искорка умений, она бы не стала женой сельского благородного дедули. Но судя по нежным рукам, крестьянкой она тоже не была. Информационный голод оказался просто невыносимым. А самое страшное - спросить не у кого. Выдавать себя не хотелось. Оставалось только изображать лежачую больную, едва-едва держащуюся на ногах. Может что-то изменится со временем и все обретет какой-то смысл? Неужели Галину перенесли в это тело, чтобы утешить незнакомого Николя? А отчего умерли его жены, что первая, что вот эта - вторая? Холодок страха пробежал по спине. А чем это ей, Галине, грозит? Конечно, магический мир - это хорошо, молодое тело, тоже, но вот все остальное... Ах, если бы вместо супруга были богатые, любящие родители или, хотя бы гид, который бы знал о подселенной душе и объяснил, и показал здесь все! Но придется выживать и выкручиваться самой. От меркантильных мыслей стало тошно, а служанка все радовалась выздоровлению хозяйки и продолжала с завидным энтузиазмом посвящать ее в насыщенную разными происшествиями жизнь небольшого пасторального анклава. У Гали сама собой сработала привычка, выработанная в школе, - не слушая, изображать на лице крайнюю степень заинтересованности. Сама же она в это время думала о своем: о любви и страстях. Вот стоило только почувствовать вкус свободы, освободившись от одного мужа, как провидение подбросило другого и, судя по восторженным разглагольствованиям женщины, боготворившего свою жену. А вдруг владелица этого тела тоже обожала своего небритого мужа в летах? Галя не представляла КАК изображать безбрежную влюбленность, когда к человеку не испытываешь ничего, кроме благодарности. За внимание и уход, за то бережное и трепетное отношение, какое она   ощутила, только очнувшись в этом мире. Значит придется симулировать плохое самочувствие - играть тяжелобольную. Еще бы знать чем. Но ведь не  просишь же! А может быть, стерпится - слюбится? Но отчего-то этого категорически не хотелось. Интересно, здесь практикуются разводы? А если и да, то куда потом податься? Кажется, баронский титул должен сохраниться. А на  что жить? Почему-то вспомнились представители аристократических русских фамилий, эмигрировавшие во Францию после Октябрьской революции. Женщины, получившие блестящее образование, знающие несколько языков, наделенные безупречными манерами работали вышивальщицами и швеями, мыли полы и посуду в ресторанах, а работу гувернантки считали самой престижной. А сможет ли Галя работать гувернанткой? Да, у нее неплохое образование, но... Понимая язык, умеет ли она на нем писать и читать? А как быть с другими языками этого мира? А еще правила поведения, манеры, знание законов и географии, простые житейские вопросы, которые живущие здесь впитали с молоком матери. Захотелось завопить, а потом ругаться долго и от души. Присутствие бесконечно болтающей незнакомки только усугубляло безвыходную ситуацию. Протяжный стон вырвался из уст девушки.

- Ой, простите,-- запричитала горничная.-- Я, наверное вас заговорила. Со мной это бывает. Может быть, госпожа, вы хотите отдохнуть? Так я посижу в гостиной. Если что - позовете.

Но сначала захотелось в туалет и, чтобы следовать легенде о очень больной хозяйке, Галя доковыляла до нужной комнатки тяжело опираясь на служанку.

А когда она вернулась, тишина оказалась неожиданно сущим подарком и девушка задремала.

Мужской негромкий голос выдернул ее из сна. Невдалеке стоял "супруг" и что-то настойчиво втолковывал той-же служанке. Обернувшись, он заметил, что "больная" проснулась и открыто, и радостно улыбнулся. Побрившийся и приодевшийся мужчина выглядел намного лучше, чем в первую встречу, но все равно - никакой искры хотя бы влюбленности Галя не почувствовала. Сердечко молчало, хотя пришлось улыбнуться в ответ. Хотелось бы верить, что улыбка вышла такая же добрая и душевная, как та, что озаряла лицо неожиданного мужа. Обыкновенного симпатичного мужчины лет 40-45 с подтянутой, спортивной фигурой. Простые полотняные, широкие, серые брюки и синяя рубашка с широки рукавами, узкими манжетами и большим отложным воротником очень шли к загорелой коже, темно- голубым глазам и темным волосам.

- Как ты себя чувствуешь, любимая?-- голос хозяина поместья был низкий и чуть усталый, приятный и при других обстоятельствах, вместе с обликом, наверное, смог бы заставить обратить внимания на его владельца. Но не в этом случае, где было все предрешено.

- Пока лежу - вроде бы хорошо.-- с придыханием грустно ответила "жена".

- Главное, что ты пошла на поправку, а со временем и силы восстановятся. Будем ужинать?

Простые слова, участливый голос всколыхнул что-то в душе и Галина, неожиданно даже для себя, заплакала навзрыд. Это ведь -- чужая жизнь, не ее. Зачем все это? Захотелось вернуться домой в свою пустую, опостылевшую, но такую родную квартиру. Где все ясно и известно наперед. Она уже была согласна на одинокие, тоскливые вечера с компьютером. Теперь они казались не такими уж и безотрадными. Будущее пугало. Этого замечательного мужчину надо было любить, а не получалось. Рассказать ему о переселении душ? А не сочтет ли он, что жена сошла с ума? А потом... этого Николя было жалко. Слишком он был хорошим и добрым. Может немножечко потерпеть, а там уж как-то все само собой решиться? Мужчина сел рядом, гладил по голове и шептал ласковые словечки. И так было хорошо, как в детстве, когда мамины руки забирали все тревоги и печали. Наконец, девушка успокоилась и, прижавшись к надежному мужскому плечу, задышала смиренно, слезы высохли.

Небольшой ужин вдвоем, неторопливый рассказ все о тех же домашних делах и

- Лиси, прости, я так устал. Кайла тебе поможет помыться. Ты не против?

Конечно, она была не против. Воспоминания об утреннем походе в туалет до сих пор заставляли алеть щеки. Когда они со служанкой вернулись, Николя уже спал на левой части большой кровати, а только недавно хорошо освещающая комнату магическая лампа, горела еле-еле.

- Вот и хорошо, вот и ладненько,-- прошептала Кайла (вот и имя стало известным).-- Господин хоть отдохнет, умаялся бедный, - и столько заботы и обожания слышалось в интонациях служанки, что Галина еще больше зауважала своего непредвиденного супруга.

Не спалось, хотелось хоть что-то вспомнить из жизни непонятно куда исчезнувшей хозяйки этого тела. Не получалось. Но ведь душа это одно, а носителем информации в человеческом организме еще является и мозг. Он, как записная книжка. Душа дает оценку, руководит поступками и сказанным, а мозг просто все фиксирует. Как бы считать эти данные? Ответа не было. Незаметно для себя Галя уснула и вынырнула из темноты и забытья от женского голоса, будящего Николя.

- Господин, вставайте, просыпайтесь! Прискакал посыльный от барона Кендала. Что-то неладное с Вихрем. Вас просят скорее приехать.

Галина, не пошевелившись, сделала вид, что спит. "Муж" поцеловал ее в голову и быстро покинул спальню. Когда затихли шаги, девушка бросилась к окну. Было раннее утро, солнце только взошло из-за горизонта. Можно было еще понежиться в постели, но хотелось очень узнать о возможности читать и писать. Но вот как? Может внимательно осмотреть спальню и гостиную? Ну, не может молодая женщина, не обремененная хозяйством (судя по нежным рукам и наличию слуг), не читать хотя бы любовные романы. Или в этом мире они не приняты? Но на небольшом столике за низенькой, но широкой пустой вазочкой нашлась небольшая, потрепанная книжонка в мягкой обложкой - " Слишком красив и богат". Какая-то серая, но плотная бумага, отсутствие иллюстраций... Галина лихорадочно листала книгу и тут до нее дошло - ОНА ПРОЧЛА НАЗВАНИЕ! Это уже плюс! Тогда девушка начала лихорадочно вспоминать: чем же эти буквы отличаются от привычных - русских. И поняла, что не помнит не только, как должны выглядеть написанные родным языком слова, но и как они должны звучать. То, что это другой язык - чувствовала, но вот отличий... не понимала. Значит ли это, что и писать Галя умеет? Скорее всего- да, раз дома умела. Ну, хоть какой-то плюс в ее положении. Хлопнула дверь. Пришла пора снова изображать немощную?