Обрадовавшись такой удаче, я совсем забыл о времени. О нём мне напомнила боль. Прямо здесь в подворотне. Но, даже в таком состоянии, я понимал, что тут оставаться нельзя и поплёлся на остановку. Редкие в этот час прохожие шарахались от меня, видимо думая, что я под кайфом. А всем известно, что даже самому нарку неизвестно, что он может вытворить в следующую секунду. Приступ я переждал на остановке и задался вопросом, открыт ли ещё хлебный.

Хлебный был открыт, несмотря на то, что на вывеске значилось до 21:00. Дородная тётка окинула недружелюбным взглядом, вероятно, последнего на сегодня покупателя и выдала:

- Чё тебе?

- Хлеба. Чёрного. Мавродики возьмёте? - неловко спросил я.

- Тут тебе не рынок! - огрызнулась продавщица.

- Нет, так нет, - спокойно ответил я и развернулся, чтобы уйти.

- Сынок, подожди, - окликнула меня тётка, - заработать хочешь?

- Что делать?

- Конец смены, помой полы. За булку чёрного хлеба.

Через полчаса я выходил из магазина, грызя на ходу корочку хлеба, а мавродики по-прежнему лежали у меня в кармане. Придя домой, я решил рассмотреть свою добычу при нормальном свете. Если, конечно, можно назвать нормальным свет двадцативатной лампочки. Вместо привычных "5000 рублей", "10000 рублей" и "50000 рублей" на них было написано "1 билет", "10 билетов", "100 билетов" и даже была одна бумажка достоинством "10000 билетов". Где бы только узнать, сколько рублей стоит один билет мавродиков. чтобы не прогадать? Мои размышления прервали звуки доносящиеся из туалета. Кто-то явно пугал унитаз. Это что же, получалось мне и удобствами в эту ночь не воспользоваться!? Туалет совмещён с ванной, а значит не только не облегчиться, но и не умыться!? Пошёл разбираться. С унитазом обнимался мой, с позволения сказать, отец. С ванной - другой родитель. Ну я же не Геракл! Забрал свои умывальные принадлежности - мыло, зубную пасту и щётку и ушёл на кухню. Поставил эти средства гигиены на раковину, вернулся в ванную. Унитаз, хочешь - не хочешь, можешь - не можешь, освободить надо. Волоком, не особо заботясь, чтобы что-то ему не повредить, я перетащил своего биологического родителя мужского пола поближе к ванне - места на двоих там хватало, - и пошёл умываться. Душу грело, что завтра у меня вполне может оказаться не только приличная шапка, но и другая приличная одежда. Я надеялся, что мавродиков на это хватит.

День начинался просто расчудесно. Во-первых, я выспался. Во-вторых, дома я был один. В-третьих, на улице светило солнышко. И, наконец, в-четвёртых, я предвкушал свой поход на рынок. Встал, умылся. В холодильник решил не заглядывать - и так понятно, что со вчерашнего дня там ничего съестного не добавилось. Собрался, пошёл. Удачно миновал бабулек у подъезда, не напрягаясь прошёл через подмёрзшие лужи, и вот он - рынок. От разнообразия товаров прям глаза разбегаются, но в первую очередь мне нужна шапка. Только остановился у стойки с данными предметами гардероба, как ко мне подбежал мужичок-китаец, с трудом выговаривая по-русски: "Обувь не надо? Адидас, рибок, фирма! Ветровки, всякие есть, разные размеры? Шапки, не желаете примерить?" не давая мне вставить ни слова. Ха! Ни на того напал! Прерывая его словесный понос голосом, который наверняка был слышан на другом конце рынка, я выдал:

- Куплю за мавродики шапку, ветровку и ботинки у того, кто предложит дешевле!

Вот так вот сразу расставил все точки над е. Продавцы, большинство из которых, как водится в наше время, были китайцами, как-то враз замолчали и не стали надоедать своими предложениями купить то и это, а потому я спокойно обошёл наш городской базар и приобрёл всё мне необходимое. Мавродики на рынке брали охотно почти все. В обновки я переодевался непосредственно после примерки. То есть, примерив, скажем, ветровку, я её уже не снимал. Душу мне грела не только новая одежда, но и оставшиеся мавродики. А значит... А значит, сегодня на завтрак-обед-ужин у меня будет не только хлеб! Нет, конечно, колбаса на рынке не продавалась, только свежее мясо, но кто мешает мне его приготовить дома, когда там никого нет? Кроме мяса я купил себе ещё пару бананов и три мандаринки. Да, давно у меня не было такого шикарного обеда!

Домой я вернулся в самом распрекрасном настроении и приступил к выполнению задуманного, а именно к варке мясного бульона. Точнее хотел приступить, поскольку сначала нужно было отмыть кастрюльку, не знавшую раковины несколько месяцев...

Наевшись от пуза, я потянулся к плееру, но в этот момент повернулся ключ в замке. Рановато. С работы предки приходят значительно позже. С интересом я выглянул в коридор. Не-е-ет! Нет! Нет! Нет! Эти алконавты привели собутыльников!

- Кирюша! - позвала меня мать.

Она, что, трезвая?! Да, заработал ты, Кирюха, сегодня разрыв шаблона.

- Кирюша, это Виталий Алексеевич. Он будет жить в бывшей твоей комнате, - это отец.

Так, похоже, плохие новости только начались.

- С чего это!? - спросил я.

- Нам деньги нужны, - сказала мама и икнула. Видимо я поспешил сделать вывод о её трезвости, - Виталий Алексеевич будет снимать у нас комнату.

- Честно говоря, я бы предпочёл не снимать, а купить её, но твои родители пока отзываются от продажи, - сказал мужичёк с глазками, как у хорька.

Лучше бы это были собутыльники. Я молча оделся и ушёл на "промысел", хоть и не собирался сегодня. На душе у меня было гадко. Неужели они не видят, что сейчас он снимает комнату, потом купит её, а потом мои, с позволения сказать, родители, и вовсе продадут ему всю квартиру. От расстройства я даже заплатил за проезд в трамвае. Бумажники и деньги я воровал на автомате, даже не задумываясь о том, что делаю и как. Не попался, наверное, только чудом. Дальше была обычная сортировка наворованного - нужного и не нужного: денег и всего остального. Приступ боли я переждал на остановке, а после отправился в хлебный. Вдруг и сегодня мне предложат поработать за хлеб? Так оно и оказалось. Та же дородная тётка, стоило только зайти, молча вручила мне ведро и лентяйку и настроение моё снова улучшилось. Домой я брёл вновь грызя корочку хлеба.

Там моё хорошее настроение улетучилось. Вместо двух алконавтов было три. И они всё ещё квасили, хотя на часах был уже двенадцатый час, а двум их алкашей завтра точно надо было на работу. Комнаты, чтобы спрятаться, и не видеть их рожы, у меня теперь не было. И судя по наклюканности этих рож, завтра ни одна из них из дому не выйдет. Собрав школьный рюкзак, я ушёл из квартиры, решив попытать счастья в проникновении в школу. Там всяко лучше, чем среди алкашни.

- Ты чего здесь? - навстречу мне попалась продавщица из хлебного.

- Вам какое дело? - привычно огрызнулся я.

- Ночь на дворе, на улице опасно может быть.

Словно в подтверждение её слов вдалеке раздался выстрел. Не сговариваясь мы посмотрели в сторону, откуда доносился звук.

- Ты где живёшь? - спросила женщина.

Я не стал отвечать.

- У тебя есть родители? - настаивала тётка.

- Есть, - нехотя сказал я.

- Они, наверно, волнуются, - капелька сочувствия к моим предкам прозвучала в её голосе.

- Волнуются!? - не сдержался я, но взял себя в руки и замолчал.

- Хочешь есть? - неожиданно спросила женщина.

- Хочу, - честно сказал я.

- Пойдём! - предложила она.

Не знаю почему, но я пошёл за ней. Наверно, просто устал. Устал жить с родителями-алкашами, устал от условий, в которых живу, устал от воровства, устал от боли... Просто устал.

Продавщица из хлебного магазина привела меня в свою квартиру. Первым, что бросалось в глаза, была чистота. Чистота и порядок. Шторочки и тюль на окнах. Чистая посуда, чистая раковина на кухне... Наверно, это для меня было шоком, потому что я не смог сдержаться и заплакал.

- Что с тобой? - спросила хозяйка квартиры.