Советские люди даже не знают, что изобретателем и отцом советизма и Советской власти был не Ленин, а Парвус вкупе с Троцким. Отметим, что Русское бюро ленинского ЦК враждебно встретило появление Советов в Петербурге и во многих других городах, поскольку их организовали меньшевики. Бюро поставило ультиматум: "Или Советы или партия!" Политический инстинкт Ленина отлично сработал и здесь тоже, когда он дезавуировал свой ЦК: "Решение безусловно должно быть: и Совет рабочих депутатов и партия". Ленин увидел в Советах и орган восстания рабочих масс и зародыш "диктатуры пролетариата", если Советами овладеют большевики. Поэтому совершенно закономерно, что на перекрестке исторических эпох войны и революций 1914–1917 годов параллельные революционные течения из одного источника влились в один общий революционный поток — незримый идейный союз Ленина, Парвуса и Троцкого и есть этот поток. Только разница в том, что Парвус не только разрабатывал идеи революции, но взял на себя еще более важную роль: доставать деньги для финансирования самой революции, не очень заботясь о незапятнанности своей революционной репутации. Он из тех революционеров, которые умеют "сочетать полезное с приятным". Если в отношении революционной морали он стоял на той же позиции, что и Ленин с Троцким: все морально и допустимо, что в интересах революции, — то в отношении простой порядочности в быту он был их антиподом, не поднимаясь выше морали красоток из публичного дома. Путешествуя с одной из них по Италии, он растратил огромную сумму партийных денег, а потом отказался их вернуть. Я имею в виду эпизод, рассказанный Максимом Горьким через двадцать лет после этой истории. В 1902 г. Парвус получил полномочие литературного представителя Горького в Германии и доверенность на сбор гонораров с пьесы Горького "На дне", которая шла с большим успехом во многих театрах Германии, только в одном Берлине она ставилась более пятисот раз. За четыре года Парвус собрал более ста тысяч марок. Договор Горького с Парвусом гласил: 20 % гонорара получал Парвус, остальная сумма делилась между Горьким и ЦК социал-демократической партии Германии: четверть Горькому и три чет-верти ЦК. Когда от Парвуса потребовали полагающуюся Горькому и ЦК сумму, то Парвус невозмутимо ответил, что все эти деньги он потратил на путешествие с одной барышней по Италии. Большевики отдали бы его под суд за это, но немецкий ЦК и Горький, кажется, не очень возмущались, если судить по воспоминаниям Горького:
'Так как это наверно очень приятное путешествие меня касалось только на четверть, то я счел себя вправе указать ЦК немецкой партии на остальные три четверти его. ЦК отнесся к путешествию Парвуса равнодушно. Позднее я слышал, что Парвуса лишили каких-то партийных чинов. Говоря по совести, я предпочел, чтобы ему надрали уши" ("Воспоминания о Ленине").
Вернемся к пребыванию Парвуса в Питере. После ареста 26 ноября 1905 г. первого председателя Петербургского Совета Г.С.Хрусталева на заседании Совета с участием Ленина, Мартова, Парвуса, новым председателем, без всякого отвода с какой бы ни было стороны, был избран Троцкий. За объявление новой забастовки 3 декабря 1905 г. был арестован также и Троцкий со своим исполкомом. На заседании оставшихся на юле членов Совета был выбран нелегальный исполком Совета во главе с новым председателем — Пар вусом! Советская историография избегает упоминать этот факт. Неизвестно, присутствовал ли Ленин на этом заседании, но никаких протестов против выбора Парвуса ни со стороны Ленина, ни со стороны его ЦК не последовало. По предложению Парвуса новый Совет объявил политическую забастовку с требованием немедленного освобождения членов Совета. Тогда арестовали Парвуса и его Совет. Парвуса заключили в Петропавловскую крепость, где он просидел несколько месяцев. Отправленный на несколько лет в ссылку в Сибирь, он сумел бежать, вернулся в Петербург, а потом уехал в Германию, чтобы на германской и общеевропейской партийной бирже сбывать свои очень престижные тогда русские революционные акции: участника и руководителя первого революционного органа России — Петербургского Совета рабочих депутатов. Парвус был не только стратегом революции, интендантом революционной армии, но и выдающимся публицистом — купленная им вместе с Троцким маленькая рабочая газета "Русская газета” в Петербурге была превращена ими в массовый орган со стотысячным тиражом.
Вернувшись в Германию, Парвус выпустил книгу, которая стала бестселлером: "В русской Бастилии во время революции". Каутский предложил ему написать серию статей для журнала "Нойе Цейт", а центральный орган германских социал-демократов, который после истории с деньгами Горького не пускал его даже на порог, теперь торжественно приглашает Пар-вуса в свои сотрудники. Однако гений Пар вуса во всю развернулся только во время двух новых революций в России — февральской и октябрьской в 1917 году.
Как и почему Германия финансировала русскую революцию во время Первой мировой войны — все еще табу для советской историографии. Одни отнекиваются от этой темы предписанной сверху формулой: "немецкие деньги — клевета врагов на Ленина". Другие предпочитают не знать то, что опасно знать. На Западе тема о немецких деньгах документально исследована, хотя и здесь встречаются историки, которые доказывают, что Ленин никаких немецких денег не получал, ибо никаких расписок за подписью Ленина в немецких архивах (о, святая простота!) не найдено. Эти историки ведь правы: подписей Ленина и вправду нет, но миллионы шли без всяких подписей каких-либо сторон. Как раз об этом и говорят как документы, так и свидетельства официальных лиц. Правда, следует уточнить: немцы субсидировали не только большевиков, но и всех тех, кто находился в оппозиции к царскому режиму, подрывал его основы: социалистов, анархистов, сепаратистов — по разным каналам и от имени разных фирм и организаций. Получатели денег зачастую могли и не знать, из какого источника текут к ним эти деньги (интересно заметить, что западные историки, которые так добросовестно и усердно копались в немецких архивах на предмет получения немецких денег большевиками, никогда не интересовались, какие еще русские партии и группы финансировались немецким генштабом). Но Ленин и Троцкий не могли думать, что деньги к их организациям текут от "благотворительных" обществ, ибо речь шла о миллионах. Английский посол в Петрограде Бьюкенен был первым официальным лицом, который раньше, чем Временное правительство, открыто бросил в лицо Ленину и Троцкому обвинение, что для своих революционных целей и антивоенной пропаганды они получают деньги из немецких источников. Троцкий был первым, кто коснулся этой темы на Первом съезде Советов в июне 1917 г., когда он формально еще не входил со своими "межрайонцами" в большевистскую партию. Троцкий всегда бывал в своей коронной роли, когда изысканную демагогическую риторику надо было препарировать наигранным возмущением оскорбленного святоши. Вот такую роль Троцкий отлично сыграл на съезде, пользуясь тем, что газета Милюкова сослалась на упомянутое выступление Бьюкенена. Речь Троцкого по этому поводу была воспроизведена во многих газетах. Эту свою речь Троцкий приводит в изложении близкой ему газеты Горького и Суханова — в "Новой жизни":
"Милюков обвиняет нас в том, что мы — агенты-наемники германского правительства. С этой трибуны революционной демократии я обращаюсь к честной русской печати (Троцкий поворачивается к столу журналистов) с просьбой, чтобы мои слова были воспроизведены: до тех пор, пока Милюков не снимет этого обвинения, на его лбу останется печать бесчестного клеветника". Произнесенное с силой и достоинством заявление Троцкого встречает единодушную овацию всего зала. Весь съезд, без различия фракций, бурно аплодирует в течение нескольких минут" ("Моя жизнь", стр.18–19).
Учтите, что в зале съезда сидело ленинско-троцкистских делегатов только десять процентов, а 90 % делегатов принадлежали к меньшевикам и эсерам. Я подозреваю, что это аплодировали либо честные люди из неосведомленности, или небольшевистская клиентура немцев из-за коллегиальной солидарности с Троцким. Ведь все знали, что в институте и фирме Парвуса открыто работали Ганецкий от большевиков, депутат II Государственной Думы Зурабов от меньшевиков и Урицкий от троцкистов. Но как революция любит поиздеваться над революционерами! Из тех "революционных демократов", которые так бурно аплодировали Троцкому и Ленину, одну половину уничтожили Ленин и Троцкий, другую — Сталин. Только счастливым единицам удалось спастись от революции бегством за границу, но Троцкий не спасся от собственной революции даже в Латинской Америке, где агент Сталина размозжил ему голову альпийской киркой.
