Георгий Адамович
Иннокентий Анненский
Анна Ахматова
Константин Бальмонт
Вениамин Блаженный
Александр Блок
Шарль Бодлер
Иосиф Бродский
Валерий Брюсов
Иван Бунин
Людмила Вилькина
Максимилиан Волошин
Владимир Высоцкий
Черубина де Габриак
Зинаида Гиппиус
Глеб Горбовский
Николай Гумилев
Виктор Дронников
Сергей Есенин
Николай Зиновьев
Георгий Иванов
Лопе Феликс де Вега Карпио
Николай Клюев
Денис Коротаев
Михаил Кузмин
Юрий Кузнецов
Светлана Кузнецова
Луиза Лабе
Василий Лебедев–Кумач
Михаил Лермонтов
Мирра Лохвицкая
Осип Мандельштам
Оливье де Маньи
Дмитрий Мережковский
Владимир Набоков
Семен Надсон
Владимир Палей
София Парнок
Борис Пастернак
Вера Полозкова
Яков Полонский
Александр Пушкин
Пьер де Ронсар
Николай Рубцов
Борис Рыжий
Игорь Северянин
Владимир Соловьев
Федор Сологуб
Марина Струкова
Арсений Тарковский
Николай Туроверов
Тэффи
Афанасий Фет
Анастасия Харитонова
Владислав Ходасевич
Марина Цветаева
Дмитрий Цензор
Саша Черный
Георгий Адамович
Отчего мне так страшно, так спутаны мысли?
Ничего нет в прошедшем и нет впереди.
День уходит, прожитый без цели и смысла.
Всё что помню: …гранит, Летний сад, и дожди.
Было холодно, ночь, вдалеке над рекою
мост застыл силуэтом, затихли шаги.
А ведь где-то бывает отрада покоя,
но не здесь, не сейчас, и под небом другим.
Слушай, – ночь пронеслась и пропала Россия.
Дождь сломал георгины, а дом разорен.
Что осталось: Париж, русский борщ, ностальгия
и уходят мечты. Навсегда. День за днем.
Иннокентий Анненский
Есть грустные стихи, похожие на тень
забытых сказок, что читал когда-то;
на сон таинственный, возникший в хмурый день
о юности, куда уж нет возврата.
Есть светлые стихи, похожие на дым,
что брат не людям, а ветрам холодным.
Они звучат под небом близким и родным
по милости творца, – ему покорны.
И есть заветная любовь к таким стихам,
которые нам счастье тихо дарят.
Пусть сердце бродит отуманенное там,
пока года нас молча не состарят.
Анна Ахматова
Поздний вечер. Засыпаю.
В доме бродит тишина.
Снова "Четки" я читаю:
"…Там, под небом я одна."
И как будто сзади шорох,
Чьи-то легкие шаги.
Может ветер шепчет в шторах,
Может встреча позади?
Словно эту книгу кто-то
Захотел перечитать.
"…Помню древние ворота"
Как тебя мне не узнать!
Константин Бальмонт
Твои стихи – оазис голубой
для путника, бредущего в пустыне.
Какое счастье – встретиться с тобой
в твоем саду на ледяной вершине.
Они так часто для меня пример:
изысканный, загадочный и странный.
Во власти прошлых, призрачных химер
проходят дни с улыбкою туманной.
И миг забвенья длится без конца:
пока хохочут струны, пляшут тени,-
как брызги слез с печального лица,
как беспокойный рой живых видений.
И прежнее, где жил с тревогой я,
к которому теперь уж нет возврата,
теперь так далеко, как та земля,
к которой долго плыл Колумб когда-то.
Вениамин Блаженный
Сейчас с тобой, Веня, отпразднуем праздник,
но только бы в наши дела не вмешался
насмешливый, строгий читатель – проказник,
что творчеством нашим так долго питался.
Я нищий, слепец, я брожу по дорогам
в стране попрошаек, мышей и помоек.
Но верю: с тобой мы здесь встретимся с Богом
и ноги ему мы слезами омоем.
Мы тронем руками далекое эхо,
найдем тайный ход к неизвестной вселенной,
споем и попляшем… Вот будет потехой –
расстаться с Землей нашей, грешной и бренной.
Какое везенье, что я тебя встретил!
Но только тот праздник убил кто-то третий.
Остались на память лишь горечь и пепел,
да краски стихов твоих – горстка соцветий.
Александр Блок
"Сохрани ты железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам".
Александр Блок
1.
Из тьмы веков, стоящих за спиною,
окутанный в мистический туман,
выходит Блок, чтоб рядом встать со мною,
постигнув боль моих душевных ран.
Строг, молчалив, как был еще при жизни,
задумчив, замкнут, в том же сюртуке.
Что хочет он найти в своей отчизне?
Что видит там, в забытом далеке?
Он знал, что годы вихрем отбушуют
и станет мир весь из машин и войн.
Душа опять проводит дни впустую,
как принято в России испокон.
Он чувствовал, какие дни настанут:
"Земные силы оскудеют вдруг"…
И мглой свинцовой небосвод затянут.
И выпал меч из ослабевших рук.
Молчит, молчит загадочно и странно,
а я не вижу, что скрывает мрак.
Так что же ждет нас в синеве туманной,
какой незримо ты подашь мне знак?
Тут он сказал негромко, что – "мгновенья
пройдут и канут в темные века.
И мы увидим новые виденья.
Но будет с нами старая тоска".
2.
Я беспечно со всеми по жизни шагал,
был такой же, как люди вокруг.
Ты единственный был для меня идеал,-
мой учитель и преданный друг.
Ты однажды сказал: помни – время придёт,
страх и гнев воцарятся в сердцах.
Будет бедность, работа всю ночь напролёт,
отблеск горя в уставших глазах.
Я смеялся, не верил, не слышал тебя,
что там жалобный ветер наплёл…
И себя не жалея, и юность губя,
лишь закусками баловал стол.
Час пришел – с гулом рухнул ослабленный строй,
не доживший до светлой зари.
И в туман лживых слов повели за собой
те, кто чёрен как ночь, был внутри.
Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд,
кто-то дрогнул и сдался легко.
Были те, кто забыли про совесть и стыд
и взлетели, увы, высоко.
Только были напрасны усилия те,
все попытки покинуть тюрьму.
И пришел новый бог, – на зеленом холсте,
