Как не хотелось Кэлу устроиться рядышком с Джилл и последовать за ней в страну Морфея, но пришлось выползать из их теплого и уютного гнездышка.
Аккуратно, перекатился на спину, стараясь не особо раскачивать матрац, спустил ноги на пол, вставая. Не удержался, провел рукой, вдоль оголившегося тела, не касаясь, а лишь считывая его сонное тепло. Плечо, плавный изгиб талии, выпуклость ягодицы, чуть согнутая в колене нога. Вздохнул. Ему хотелось перецеловать все-все веснушки на золотистой матовой коже. А ведь этих маленьких озорных капелек, подаренных Джилл солнцем, было невероятное множество. Взял с кресла и натянул пижамные штаны. Поправил сбившееся одеяло, прикрыв обнажившуюся ногу Джилл. И на цыпочках стараясь не производить лишнего шума, вышел за дверь.
Эмили, не желая конфликтовать с отцом, который в последние месяцы тотально контролировал все ее отлучки из дома, старалась не опаздывать и с минуты на минуту должна вернуться домой от подруги. Кэлу не хотелось травмировать психику горячо любимой дочери произведенным в гостиной погромом. Надо постараться и до прихода Эмили успеть привести комнату в надлежащий вид, убирая следы бурного секса — расставить мебель по местам и собрать раскиданные вещи и предметы.
Засунув стопку бумаг в письменный стол, Кэл наклонился, чтобы достать из-за его ножки невесомую паутинку чулка.
-Папа!?— взволнованный голос Эмили раздался за спиной Кэла, от неожиданности он дернулся и приложился лбом об угол шкафа, замирая в этой весьма неудобной, но многозначной позе.
-И тебе доброго вечера,— пробормотал он,— разгибаясь и поворачиваясь на голос.
Хорош же у него вид!
Волосы, как у пьяного ежа иголки, торчат в разные стороны, на голом торсе хорошо заметны отметины зубов и ногтей разошедшейся Джиллиан. Под мышкой зажата скомканная блузка Джилл, через плечо перекинуто ее пальто, а из судорожно сжавшихся пальцев свисает чулок, почти касаясь пола, и раскачиваясь щекочет кружевной резинкой голую ступню. Так сильно захотелось почесаться, что Кэл отвратительно сморщился.
Дочь, заставшая отца на предполагаемом месте преступления, приподняла брови и многозначительно хмыкнула, поджимая губы. Обвела взглядом комнату, засовывая руки в карманы джинсов, прошлась по гостиной, подшвырнув носком кроссовки, отцовский ботинок, свалившейся ей под ноги со стула. И развернувшись всем телом, остановилась лицо к лицу рядом с Келом.
Глаза Эмили, широко распахнутые с легкой долей иронии и осуждения смотрели на него. Он дернул щекой, нахмурился и, глядя на дочь, бросился в наступление.
-Ты должна быть дома, еще полчаса назад,
Эмили хитро прищурилась, она было достойной дочерью своего язвительного отца
-А тебе этого хотелось?— и, сложив руки на груди, без тени смущения спросила,— Джилл?
Кэл промолчал, впервые он не знал, что сказать и что ответить на прямой вопрос дочери. Не таким образом он хотел поведать Эмили о переменах в их жизни.
Положение спасла она сама. Ее лицо засияло в яркой улыбке.
-Наконец-то!— она подбежала к отцу, вешаясь ему на шею, и звонко чмокнула его в щеку,— я рада за вас,— потерлась лбом о его щеку.— Очень. – Поцеловала еще раз и как ни в чем не бывало, улыбнулась,— пойду что-нибудь перекушу и спать. Завтра сложный тест по истории государства. Убежала прочь из комнаты, оставив Кэла с широко раскрытым ртом. Вроде бы удивляться ему и не стоило. Эмили всегда нравилась Джиллиан, и девушка не раз, правда весьма завуалированными текстом, намекала своему своенравному отцу, что неплохо было бросить шляться по барам, снимая «телочек», а обратить внимание на Джилл. Любить друг друга, одновременно мучая и издеваясь так могут только безмозглые взрослые. Однажды сказала она, давая оценку, только что просмотренному фильму, сюжет романтической истории очень напоминал его отношения с Джиллиан.
Наливая себе стакан сока, и намазывая тост джемом, Эмили ворчала себе под нос
-Ох уж эти взрослые, как же с вами сложно. Вечно вы напридумываете гору проблем там, где все ясно, как белым днем.
И не отказала себе в удовольствии заглянуть в гостиную по дороге в спальню и пожелать отцу
-Паап! Спокойной ночи!— приветливо помахала ему ладошкой и исчезла.
========== Первое утро ==========
Где-то вдалеке проснулся телефон, его тихий, но от этого не менее надоедливый звон проникал под одеяло, разрушая остатки сладкого сна. Джилл дважды прослушала переливчатые трели, не высовывая носа из-под одеяла, на третий раз недовольно простонав, перекатилась по постели и, выпростав руку, на ощупь, не открывая глаз, шарила по тумбочке в поисках вопящего телефона. Схватив трубку, закуталась с головой и все еще в полудреме, плохо соображая, автоматически сказала сонным охрипшим голосом
- Фостер слушает
- Фостер!? — женский голос на той стороне взвился до небес, выражая крайнюю степень удивления, и тут же замолчал
- Алло, алло я слушаю,— более твердо выговорила Джилл, садясь на постели,— алло,— произнесла она в воздух, понижая тон , с ужасом глядя на айфон зажатый в пальцах – это был не ее телефон. Лайтмана. Джилл поднесла трубку к уху, услышав короткое прерывистое дыхание, отключилась и бросила телефон на кровать. Желание поспать еще минуток шестьсот отбило напрочь. Она только что ответила на звонок Торрес, схватив мобильник Кэла. Кстати, а где он сам? Джиллиан почувствовала неприятный холодок в груди и приближающуюся панику. Вместо парочки минут, она благополучно продрыхла всю ночь в постели Кэла.
Риа Торрес стоя в коридоре офиса с явным недоумением смотрела на дисплей айфона, читая большие яркие буквы, складывающиеся в два слова Кэл Лайтман. Она трижды повторила вызов, прежде чем ей ответили, и была уверена, что набирала верный номер. А когда вместо голоса Лайтмана, обычно приветствующего ее ехидной шуточкой, если она звонила в неурочный час, прозвучало томное: «Фостер слушает» была сражена наповал. Улыбнулась и с задумчивым видом, осмотрелась, не видел ли кто ее ошарашенное выражение лица, благоразумно решив, не афишировать эту любопытную и очень горячую новость на всю контору. Не успела она убрать телефон в задний карман джинсов, как он взорвался злым требовательным звонком. Поежившись, Риа поднесла его к уху, готовая, выслушать кучу любезностей. Слова, что проорал разгневанный Лайтман произвели эффект схожий с хорошей увесистой оплеухой. Можно подумать, что это она сделала, что-то не то. У девушки щеки вспыхнули от обиды, злости негодования. Кэл орал на нее так, словно она ввалилась к нему с Фостер в самый разгар процесса, но неожиданно сбавил тон, смягчился и даже пробормотал что-то похожее на извинение, бросив на последок короткое
- Перезвоню позже.
Своим поведением, лишь подтвердил догадку Торрес, что не спроста Джиллиан ответила на ее звонок по чужому телефону. Риа знала, что Фостер иногда ночевала у Лайтмана, но при этом всегда предупреждала, где можно найти в случае необходимости, и уж никогда не отвечала на звонки Лайтмановского телефона.
Да и сегодня, Джилл явно изменила себе, последнее время она появлялась в офисе одной из первых, уходя поздно вечером. А сейчас уже девять часов, а никого из начальства еще нет на месте. Неважно, что сегодня суббота, встреча-то назначена, и клиент должен подойти к одиннадцати.
Сжавшись в комок, Джиллиан сидела на краю постели, морщась при каждом ехидном и резком слове Кэла, разговаривающего по телефону с Фостер. Отдающему указания и распоряжения связанные с предстоящим делом. Джилл повезло, она пропустила его первый звонок, сделанный сразу после ее нелепой ошибки. Кэл дождался, пока она уйдет в ванную и устроил Торрес фирменный разнос. Ни за что. Просто потому, что он Кэл Лайтман, а Риа его подчиненная, случайно попавшая под горячую руку. Сейчас он говорил в своей обычной манере, словно они находились не в спальне, а в его кабинете в офисе. И из-за этого Джиллиан чувствовала себя не очень уютно. Испытывала смущение и неловкость, словно они и не провели ночь вместе. При дневном свете, все приобретает четкие очертания и ко многим вещам возвращается их первоначальный цвет. Черное вновь становится более черным, а белое белее. Исчезают полутона и расплывчатость ночи.
