В эти мгновения она позабыла, что грань между гневом и страстью очень ломкая. А Кэл заводится с пол оборота и в гневе беспощаден, но, как и все смертные теряет контроль над эмоциями. И пока Джиллиан решала, как поступить — послать Кэла к черту и уйти, зализывать раны, или все же надавить, и вынудить сказать правду. Слишком погруженная в свои переживания, она не обратила внимания на перемены. Как в долю секунды недоумение во взгляде Кэла сменилось на яростный блеск, и появилась упрямая решимость, которая всегда пугала Джиллиан. Если он принял решение, то никакие уговоры и разумные доводы не помогут и будут просто сметены с пути. Неожиданно для нее, Кэл схватил ее за запястья, завел ей руки за спину и подтянул ее ближе к своей груди... Почти теряя самоконтроль, он левой рукой стискивал оба ее запястья, крепко, почти до боли, а правой ладонью обхватил шею.

— Ты хочешь правды?! — прошептал он сквозь зубы, сжал пальцами волосы и потянул назад, запрокидывая ее голову.

Вопрос снова был риторическим.

Прыжок кобры на растревожившую ее жертву оказался бы менее быстр и неожиданен.

Кэл обрушился на нее с безжалостностью урагана, не дав ей вздохнуть. Нашел ее рот и жадными губами, впился в него, алчно, ненасытно, изо всех сил прижал к себе, стремясь утолить чудовищный, неодолимый порыв.

Не было никакого притворства, ни нежного шепота слов ласки или признаний в любви, никаких объяснений. Джиллиан потеряла равновесие и начала заваливаться на бок, Кэл отпустил ее руки и обнял за талию, привлекая к себе. Она чувствовала, как его пальцы поглаживали ее поясницу, чувствовала, как быстро бьется его сердце... Вскинув руки, она медленно скользила по его плечам. Она была слишком ошеломлена, чтобы еще злиться, и слишком растерянна, чтобы сопротивляться.

В какой-то момент Джиллиан начала хвататься за Кэла, она комкала его футболку в руках, прижимая его ближе к себе. Внутренний голос отчаянно вопил, что необходимо остановиться! Это не должно было случиться так! Он так ничего и не сказал ей. Это сумасшествие... это было безответственным, и опасным, и еще она могла назвать тысячу причин, которые потенциально могли разрушить все. Ведь в следующую секунду Кэл мог оттолкнуть ее и рассмеяться. Не смотря на все его слова и уверения «что больше никогда», он обладал потрясающим талантом причинять ей боль.

Всего один поцелуй, и он доказал ей, что она в полной власти этого отвратительного, невыносимого мужчины. Мужчины, который с легкостью может разбить ей сердце и саркастически улыбнувшись, перешагнуть через осколки. И все равно, как никогда ранее ощущала себя совершенно живой в его руках. Это было очень волнующе.

Джиллиан подставила ему шею, обнажила плечи, благо растянутый ворот футболки позволял это, прохладная кожа была влажной и нежной, и Кэлу казалось, что скользя по ней губами, он тонет, погружается все глубже, задыхающийся беспомощный, отдавшись во власть чувственности Джиллиан. Долго сдерживаемое желание — темное горькое вино — внезапно хлынуло на волю, снося все плотины и размывая последние границы.

Отпрянул, задыхаясь и дрожа всем телом он каким-то чудом поймал взгляд Джиллиан и прочитал в серых, широко распахнутых глаза ответ на снедающий его вопрос.

— Да! Да! — безмолвно кричала она.

Сжала голову Кэла за затылок, поглаживая по волосам, плечам, провела прыгающими от нетерпения пальцами по щеке, коснулась подбородка и прижала указательный палец к его нижней губе. Чисто инстинктивно, он обхватил его губами и коснулся кончиком языка, все еще оглушенный он едва расслышал тихий смех Джиллиан. Властный смех победительницы.

— Ты уверена? — он тряхнул ее, как куклу, — Черт бы тебя побрал, Фостер! Ты же… — он осекся, и выпустил ее из рук, готовый дать деру.

Но Джиллиан опередила его.

Она чуть откинулась назад, перекрестила перед собой руки, выпрямилась и, ухватив за нижний край футболки, хорошо заученным движением стянула ее через голову, ловко и быстро по мужски. Взметнувшись вверх следом за футболкой, волосы упали ей на обнаженные плечи и лицо, Джиллиан нетерпеливо сдула пушистые прядки и посмотрела на Кэла, поразив его откровенностью и бесстыдством вопрошающего взгляда.

Какие эмоции можно испытывать, если тебе на голову упал приличный комок снега, залепил глаза, насыпался за шиворот, и медленно жаля кожу, тает. Обездвиженный видением, Кэл судорожно хватая ртом воздух, облизнулся и глупо ухмыляясь протянул руки, и не давая себе отчета, растопыренными пальцами, охмелев от чувств, гладил туго натянутую кожу на ослепившей его, груди Джиллиан. Как ребенок, дорвавшийся до вожделенной игрушки, касался отвердевших от возбуждения невероятно красивых, потемневших сосков. Затем наклонился и поочередно прижался к ним губами.

Горячее дыхание обожгло, Джиллиан вздрогнула, ощущая, как волна желания пробежала по телу. Перед ней был абсолютно другой человек, человек сбросивший маску беспринципного эгоиста и нахального пофигиста. Растерявшийся, мягкий, обрадованный и влюбленный. Такой, каким Джиллиан желала видеть своего любимого.

— Я уже почти потеряла надежду… — прошептала она, обхватила Кэла за голову, кончиками пальцев, проводя ему по затылку и шее…

Командуют тобой, командуешь ты. Но каким должен быть приказ и кто сможет отдать его, кому удавалось с легкостью подчиниться и заставить себя не жить, не чувствовать, не хотеть, не любить… Какой силой надо обладать, чтобы не обращать внимание на женщину, выбросить из головы мысли о ней, сказать себе « она не для тебя». Но она рядом с тобой, ваши пути постоянно пересекаются. Вот она склонилась над бумагами, устало растирает себе шею и ты озабоченный его здоровьем, невольно отвлекаешься, обращая внимание на плавный изгиб плеч, замечаешь по- детски трогательную прядку волос, выбившуюся из прически, и упавшую на щеку. Случайно сталкиваешься взглядом с ее серыми глазами. Она глядит на тебя спокойно, выражение лица равнодушно, голос холодно-отстраненный. А ты смотришь, как двигаются ее губы, и желаешь узнать их вкус, вкус настоящего поцелуя. Как хочется сказать себе и, даже порой начинаешь верить – не происходит ничего личного, ничего, чтобы говорило о ваших особых отношениях. И ищешь забвения в чужих постелях. Но связь, что есть между вами, прочна и незыблема. И достаточно случайной встречи, короткого касания рук, не сдержанной улыбки и ты понимаешь, твое равнодушие ложь, ты обманываешь сам себя, нет на свете человека дороже и ближе ее. Нет желаннее женщины. И снова стараешься, делаешь вид, что тебе все равно, прячешь свою боль и невысказанность чувств за резкие слова, порой за грубость и нетерпимость. Обижаешь, обижаешь… Оправдывая себя. Она все понимает и, проглотив боль и обиду, не требует, какое требует, не просит ничего. Она просто живет рядом с тобой, она подставляет плечо, когда тебе плохо, утешает и помогает. Не дает упасть, держит на плаву. И мучительно и страшно думать о будущем. О вашем будущем, которого может не быть. Кэл судорожно вздохнул, отвечая на свои мысли, что вихрем кружились в голове. Постель. Есть огромная разница между тем, что ты кому-то позволяешь быть в твоей постели, и тем, что ты разрешаешь кому-то поселиться в твоем сердце. Проклятие, в его сердце уже давно, не было ни кого, кроме Джиллиан.

— Кэл, — голос Джиллиан тих и ласков, но проник в самую глубину подсознания, выводя из краткого раздумья. На ее лице нежная, чуть отрешенная улыбка, а в глазах… ему не нужны признания, он все прочитал в ее вопрошающем взгляде.

Он, склонив голову в бок, взял ее лицо и ладони и, поглаживал виски кончиками пальцев, смотрел таким растерянным и влюбленным взглядом, что Джиллиан невольно улыбнулась. Дотронулся подушечками больших пальцев до ее губ. Обводя их по контуру и чуть оттопыривая нижнюю, коснулся краем ногтя влажных зубов.

Джиллиан вздрогнула, ощутив дуновение ветра, потянувшего из открытого окна, и снова посмотрела Кэлу в глаза.

— Холодно? — приглушенно и обеспокоенно спросил он и заключил в объятия.