Их ноги гулко простучали по доскам мостков, Павел принялся разматывать веревку, которой лодка крепилась к пирсу, но Горден оттолкнул его в сторону. Мужчина лишь слегка дернул за трос, но тот, противно захрустев, разорвался. Тогда Горден затолкал крестника в лодку и сам встал рядом в полный рост.
— Но весла… — начал Павел и замолчал. Лодка, приподняв нос, словно норовистый жеребец, бесшумно отплыла от бега, рассекая черную, зеркальную воду.
— Ушли, — с облегчением сказал Павел и по привычке полез в карман за портсигаром.
— Уйти нам поможет только чудо, львенок, — тихо сказал Горден. — Кто — то решил, что ты должен умереть сегодня ночью, чтобы не достаться никому. Впрочем, если ты попадешь к Льву, результат будет не из приятных, по мне, так уж лучше умереть.
— Я не понимаю…
Павел открыл портсигар и вылил из него воду. Звякнув, на дно лодки выпала пуля.
— Это что такое? — не отрывая взгляда от ставшего далеким берега, спросил мужчина.
Павел не ответил, нагнулся и принялся в темноте шарить, ища кусочек железа, но пуля закатилась куда-то под деревянную решетку, которой было накрыто дно лодки, и в темноте потерю найти было просто невозможно.
— Эй, погляди, — Горден тронул крестника за плечо. Павел поднял голову.
Свора черных зверей с желтыми глазами высыпала на берег, засуетилась на мостках. Тварей было не меньше двух десятков, все крупные, сильные.
— Призраки боятся воды, — не своим голосом засмеялся Павел, но Горден, возвышающийся над ним, огорченно покачал головой. Псы, словно отвечая этому жесту, как горох посыпались в воду.
Но они не тонули, как предполагал Павел, и не плыли. Они бежали по воде так, словно это был глубокий снег. Проваливаясь по грудь, выпрыгивали, поднимая рои брызг, повизгивали и огрызались.
— Боже мой, — пробормотал Павел и нырнул под лавку, ища свою пулю, лишь бы только не видеть этого чудовищного зрелища.
— Нас догонят на том берегу, — невесело подытожил Горден.
— Спасите меня, — жалобно попросил Павел. — Я уже даже знать не хочу, кто они и почему за мной гонятся. Просто спасите меня, вы же можете! Вы же маг!
Горден сунул Павлу под нос окровавленную ладонь.
— Да, черт возьми, я маг! Но ты же убил меня, помнишь?! Как я могу здесь что-то сделать, когда я мертв?! Мертвее всех живых!
— Простите, — глупо сказал Павел и еще ниже пригнулся к дну лодки.
— Я бы сказал, что ничего страшного не произошло, но это не так, — проворчал Горден. — Если мое Зеркало разобьется из-за тебя, на помощь не рассчитывай.
— Я не понимаю…
Рука Павла, наконец, нащупала маленький угловатый кругляш, обдирая пальцы он выковырял его и распрямился.
Противоположный берег водохранилища был совсем близко, черной громадой надвигался лес и кто-то там еще был, стоял на берегу.
— Тебе повезло, — Горден взмахнул рукой, и лодка пошла быстрее, с разбегу взрезала песчаный берег, глубоко зарывшись носом.
— Ким?
— Горден? — парень с хвостиком подошел к лодке. — Подумал, вы не справитесь и точно. Валите отсюда, с псинками я разберусь. Давно хотел узнать, откуда Лев их берет…
— Они же от Дьявола, — рассеяно сказал Павел.
— Дурак что ли, или прикидываешься? — фыркнул Ким. — Нет, это отголоски его магии, сынок, никаких представителей Олимпа и низвергнутых ангелов.
— Только не переусердствуй, Ким, — Горден с трудом выбрался из лодки. — Говорят, никто с ними не смог еще справиться. А это значит: будь готов сбежать, когда они начнут рвать тебя в клочья! Паша, ты идешь?
— Иду, иду, — засуетился Кранц и от чего-то протянул пулю Киму. — Возьми, вдруг пригодится. Не знаю, для чего, но вдруг… она, вроде как, счастливая.
Ким криво усмехнулся, но пулю взял и кивнул Павлу, показывая, что тому пора идти — Святослав уже отошел от берега.
— Куда мы? — догнав Гордена, спросил Павел.
— Да хоть куда, но подальше отсюда, — проворчал тот.
— У ворот джип, — крикнул Ким им вдогонку, — только легковушку не берите, у нее задняя полуось треснула, любой ухаб и вы снова без колес.
— Откуда он знает? — Павел неуверенно подергал Гордена за рукав.
— Мы многое знаем, а что с того? — отмахнулся тот.
— Эй, почему вы это делаете? — не унимался Кранц. — Почему теперь спасаете? Зачем вытащили из багажника, я бы там и утонул! Ведь я пырнул вас ножом…
— Есть счеты, львенок, которые нельзя забывать, — вздохнул Горден, прибавляя шагу. — Я делаю все это потому, что ты — мой крестник. А теперь, Паша, помолчи, пожалуйста! Просто делай, что я говорю…
— Я вас не знаю, — запротестовал Кранц. — Вы видимо что-то перепутали!
Он остановился. Берег кончился, они вышли на проселочную дорогу. Впереди маячил забор, ворота и будка охраны. За ней черными глыбами горбилось несколько машин.
— Ведь мать с отцом развелись, у меня никакого отца не было, ни обычного, ни крестного!
— Помолчи, — дернув плечом, зло прошипел Горден.
И тут что-то протяжно свистнуло совсем рядом, Павел почувствовал толчок в плечо, но даже не упал, лишь пошатнулся, повернулся, вглядываясь в темноту, но ничего не видел.
Горден оказался рядом, ударил по щекам, пытаясь привести в чувства, потащил, заставляя снова бежать, а потом помог сесть в машину.
— Держись, парень, все будет хорошо, — говорил он, гоня джип по ухабам, а Павел от чего-то рассеяно смотрел в окно, и все думал, что если рассвет наступит когда-нибудь, если только он увидит, как расцветут серым дыханием утра облака на горизонте, вот тогда уж точно все будет хорошо. И он будет вспоминать, как тонул в полном черноты багажнике машины и посмеиваться. Ведь ему будет, что вспомнить. А когда он проснется в своей постели — а он обязательно проснется в обнимку с мягкой подушкой — то запишет этот сон весь в подробностях. Ведь это точно сон. В жизни так не бывает, чтобы из плеча торчала железка, а ему было все равно. Совсем не больно.
— Не волнуйся, — успокоившись, улыбнулся Павел. — Это все сон. Со мной все хорошо. И этого тоже нет.
— Не хочу тебя разочаровывать, — озабочено сказал Горден, выезжая на асфальт, — но у тебя из плеча торчит арбалетная стрела. При этом, львенок, у тебя нет Зеркала и это смертельно опасно. Удивительно, что тебя насквозь не прошило, ведь в упор почти стреляли…
Павел осторожно потрогал арбалетный болт, нащупал жесткое оперение и что-то горячее, липкое под тем местом, где стрела вошла в его тело.
— Да что же это за ночь такая?! — раздражено спросил он и попытался выдернуть болт, но внезапно обрушившаяся боль заставила его вжаться в кресло и застонать.
— Что ты творишь?! — заорал на него Горден. — Сиди смирно!
Знакомое оцепенение охватило тело, боль мигом утихла.
— Нет, определенно, не такого отца я себе хотел, — глухо сказал Павел. — Чтобы все время на меня орал…
— Родственников не выбираем, — улыбнулся Горден. — Ничего, ты привыкнешь. Я такой злобный только когда мертв.
— И частенько? — полюбопытствовал Павел.
— Не так, чтобы очень, — отозвался Горден. — И частить не хотелось бы.
Они помолчали.
— Мне может нужно помощь оказать первую? — поинтересовался Кранц и сам удивился тому, с каким равнодушием спрашивает. Страха больше не было, словно бы его вырвали из тела.
— Ничего не надо сейчас трогать, — помотал головой крестный. — Болт в ране закрывает обильное кровотечение, ты главное его не трогай, чтобы он сосуд близкий не перебил случайно.
— Ты обещал, что ответишь на мои вопросы, — вяло припомнил Павел. — Тогда скажи мне, зачем нужно убивать Павла Кранца, аспиранта кафедры генетики?
— Если тебя просто убить, — ты перестанешь представлять опасность. — А если правильно убить, то ты станешь отличным Зеркалом.
— Да что за Зеркало такое?! — не сдержался Павел. — Зеркала, о которых я знаю, делают из стекла!
— Это смотря для каких целей делать зеркало, — Горден включил фары дальнего света — дорога была совсем пустой. — Например, чтобы жить вечно, одного стекла будет мало.
