Христианство говорит о духовном завоевании мира; греческая трагедия – о столкновении непримиримых начал. Как жестоко, но точно отмечает Макиавелли, прогресс часто строится на страданиях других [20]. Решая, где осуществлять вмешательство, политикам придется учитывать эту жестокую правду. При реализации наших долгосрочных целей нам придется осознать, что если добродетель – это хорошо, то чрезмерная добродетель может быть опасна [21].

Люди и их судьбы всегда имеют значение. Поэтому, если мы будем относиться к этому обобщенно и не вмешиваться, мы окажемся виновны в безразличии, невежестве и политической расчетливости. С другой стороны, мы не можем вести себя как покачивающаяся на волнах канонерка из «Сердца тьмы» Джозефа Конрада, наобум обстреливающая «непроницаемую пустоту» [22].

В международной политике смирение с судьбой чаще ведет к порядку, нежели к равнодушию. Понимание того, что не всегда будет так, как мы хотим, – основа трезвого взгляда, который опирается на идею Античности о том, что трагедия – не столько победа зла над добром, сколько победа одного добра над другим, и в этом причина страданий. Осознание этого факта ведет к строгой этике, основанной на страхе и надежде. Нравственная польза страха подводит нас к двум английским философам, которые, как и Макиавелли, уже много веков вызывают возмущение у всех людей доброй воли: к Гоббсу и Мальтусу.

Томас Гоббс родился в 1588 г. и прожил девяносто один год – поразительное долголетие для того времени. Потомки окрестили его мрачным философом, но он был гением. Высокий и стройный, он вел активный образ жизни до конца своих дней, играл в теннис далеко за семьдесят, а после восьмидесяти взялся за перевод «Одиссеи» и «Илиады» Гомера. Сын священника, бросившего его в возрасте четырех лет, Гоббс вырос в семье состоятельного дядюшки. Тот отправил племянника учиться в Оксфорд, где юноша наряду с другими науками изучал географию. Как гувернер Уильяма Кавендиша, молодого человека из богатой семьи, Гоббс имел возможность путешествовать по Европе и пользоваться огромной библиотекой, в которой и началось его интеллектуальное путешествие по древнегреческой и древнеримской классике, истории, естественным наукам и математике. Все это ему пригодилось при создании многотомного философского труда под названием «Левиафан», спорного как при жизни автора, так и в наши дни, потому что автор отдавал предпочтение монархии перед демократией и сомневался в способности человека к нравственному выбору.

На Гоббса оказали влияние непримиримые разногласия, охватившие Англию в 1630-х гг., за которыми последовала гражданская война 1642–1651 гг. И, хотя многие его политические мысли уже высказывались до наступления анархии 1640-х гг., эти кошмарные события укрепили и отточили его мировоззрение.

В 1642 г. раздоры из-за налогов, монополий и роли церкви привели к войне между королем Карлом I и парламентом. Парламентская армия нового образца прошлась катком по юго-западу Англии, мятежные шотландцы – по северу. Отступление королевских войск вынудило Карла I искать убежища у шотландцев, которые в конце концов выдали его враждебному парламенту. Карл I бежал, что вызвало новую серию сражений, выигранных армией нового образца. В 1649 г. Карла судили и казнили. Затем борьба распространилась на Ирландию, где католики и роялисты, верные недавно коронованному в Шотландии Карлу II, совместно с новыми союзниками – шотландцами – выступили против армии парламента. Парламент подавил восстание в Ирландии, но не смог помешать Карлу II продвинуться в глубь Англии. Впрочем, новый король вскоре потерпел поражение, и в 1651 г. гражданская война закончилась.

Лордом-протектором нового «содружества» стал Оливер Кромвель, яростный пуританин, который более двух десятилетий назад подвергал суровым нападкам епископов Карла I, что способствовало развязыванию гражданской войны. Кромвель считал, что простой христианин может общаться непосредственно с Богом без духовенства в качестве посредников. Гениальный организатор, он создал парламентскую армию нового образца, оказавшуюся слишком сильной даже для самого парламента. Это привело к тому, что некоторые члены парламента стали обращаться за помощью в противостоянии ей к шотландцам. Раскол между парламентом и его собственной армией подтолкнул роялистов, несмотря на большие потери, к попыткам продолжить гражданскую войну.

После того как армия расформировала парламент, Кромвель, по существу, стал диктатором. Он попытался заменить парламент советом из своих сторонников, который за радикализм прозвали Ассамблеей святых. Именно сторонники Кромвеля, из-за короткой стрижки известные как «круглоголовые», оскверняли барельефы гробниц и церковные статуи, считая их идолами. В 1658 г. Кромвель скоропостижно скончался от малярии. В 1661 г., после возвращения на трон Карла II, забальзамированные останки лорда-протектора, покоившиеся в Вестминстерском аббатстве, были эксгумированы и перезахоронены вместе с телами двух преступников в Тайберне.

Бульшую часть этого периода Гоббс прожил в Париже, где тесно общался с роялистами, покинувшими Англию из опасения за свою жизнь. Таким образом, его философские взгляды, как и взгляды Фукидида и Макиавелли, неотделимы от политических волнений, с которыми он познакомился на собственном опыте.

В построении своей философии Гоббс опирался на историю и текущие события так же, как это делали Фукидид и Макиавелли. В них он видел примеры того, как ведет себя человек, повинуясь своим страстям. История научила Гоббса: если тщеславие и чрезмерная самоуверенность ослепляют человека, то страх способен помочь ему видеть ясно и поступать нравственно. По Гоббсу, корень добродетели – в страхе. А «сумма добродетелей заключается в том, чтобы быть дружелюбным с теми, кто хочет быть дружелюбным, и грозным с теми, кто не хочет» [1], пишет Гоббс.

Среди многих полезных работ, посвященных анализу мышления Гоббса, самая четкая, пожалуй, принадлежит политологу из Чикагского университета Лео Штраусу – опубликованная в 1936 г. «Политическая философия Гоббса: ее базис и генезис» [2]. Для Штрауса и других Гоббс – абсолютный конструктивный пессимист. Его взгляд на человеческую натуру чрезвычайно мрачен. По мнению Гоббса, альтруизм неестественен, человек жаден, борьба всех против всех – естественное состояние человечества, и разум обычно бессилен против страсти. Такой взгляд на природу человека лежит в основе разделения властей, прописанного в [американской] конституции. Свидетельство тому – замечание Гамильтона о том, что «страсти человеческие не подчиняются диктату разума без ограничений», и Мэдисона о том, что «амбиции должны противостоять амбициям» [3]. В более широком следовании Гоббсу и Гамильтон, и Мэдисон настойчиво подчеркивают власть иррациональных мотивов над идеалами. «Люди часто противостоят явлениям просто потому, что не обладают способностью их планировать, – пишет Гамильтон, – или потому, что они спланированы теми, кто им не нравится» [4].

Люди, пишет Гоббс, подобно другим животным, постоянно переживают множество впечатлений, что вызывает бесконечные страхи и потребности. Поскольку человек в состоянии представить будущее, он меньше подвержен силе мимолетных впечатлений. Однако его способность думать о том, что произойдет дальше, вызывает у него дополнительные потребности и страхи, не имеющие прецедентов в царстве животных. Таким образом, человек – «самое коварное, самое сильное и самое опасное животное» [5].

Самый сильный страх для человека, говорит Гоббс, – это страх насильственной смерти – смерти от руки другого человека. Гоббс говорит, что этот «сверхрациональный» страх – основа всей нравственности, поскольку он толкает людей к «согласию» друг с другом [6]. Но это нравственность по необходимости, а не по доброй воле. Людям для физической самозащиты необходимо подчиняться правительству, которое Гоббс сравнивает с Левиафаном. В книге Иова о нем сказано: «…Он царь над всеми сынами гордости» [7].