— Бля, мы по косарю на его похороны скинулись, — закрыла лицо руками самогонщица. — Пропали деньги…
— Я не знаю, что я чувствую, — пожаловалась Елена.
— Остановитесь, — вдруг глухо прозвучал голос «Главного Песняра».
Клаус, которому фингал под глазом кто-то уже замазал зеленкой, шагнул вперед и, застегнув ширинку, произнес:
— Пахан ошибся. Зассал. За это мы его отпиздим.
— УРАААА!!! — прокричали няшки.
— Но он вернулся. За это мы нальем ему бормотухи и отправим в бой, — продолжил Клаус. — Пахан вернулся, потому что верен замку, Анатоличу и диску Булановой. А если он вернулся, то он не такая гнида, как мы считаем.
— Да что мы его слушаем! — встрял Холмс. — Майклсон, ты несешь ересь!
Из казана донесся устрашающий писк Убивашки и звон ее погремушки, а Глист ГМО, поняв команду, тут же отшвырнул Холмса хвостом на другой конец зала.
Военрук поднялся со стула, махнул еще стопочку бормотухи и проникновенно взглянул в грустное лицо блудного Дамблдора.
— Встать в строй, товарищ пахан! Выдать ему оружие, каску с фонариком и фронтовые сто грамм.
Лицо Дамблдора посветлело.
— Бегом, ёб твою мать! — гаркнул Деймон. — Хотя нет, прыгай на единорога, будешь руководить «конницей» в лице Глиста ГМО.
И тут же получил по голове хвостом Глиста.
— Ладно, «конницей» руководит Убивашка, — буркнул генералиссимус, потирая затылок. — А сейчас полчаса подходят к концу, товарищи.
— В БОЙ! — заорала Китнисс Эвердин.
— За Хогвартс! — кровожадно рявкнул Невилл.
— Ура, товарищи! — орал повар.
— Выйду ночью в поле с конем!
— Етить вашу, — злобно буркнул кто-то.
Воцарилось молчание. Деймон задрал голову вверх и, взглянув в суровую мордашку юной Дейенерис, заорал благим воплем психопата:
— Моя доча сказала первые слова! Моя доча умеет говорить! Катерина! Катерина, она «етитькнула»!
— За Дейенерис! — громко сказал Клаус, подняв граненый стакан.
— За мою племяшу! — воскликнул Стефан.
— За Матерь Глистов ГМО!
— УРААА!!!
Стаканы звякнули.
Но время неумолимо тикало, и армия, отложив празднование на потом, снова приготовилась к бою.
Гарри топал через заросли колючих кустов, жевал бутерброд (все-таки влияние трудовика неоспоримо) и думал о вечном. С каждым шагом убежище Темного Лорда становилось все ближе, и Поттер, преисполненный чувства долга, сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой — обломок трубы, так на всякий случай.
«Удар по печени всегда действует вернее, чем колдунство, Поттер» — звучал в его голове голос военрука.
Пока он думал об этом, в кармане штанцов что-то неумолимо задрыгалось и Гарри, уже зная, что это снитч, вытащил его на свет Божий и, на всякий случай, огляделся по сторонам.
— Шо ты дрыгаешься? — пробасил Поттер. — Страшно?
Снитч, удивительно, но не ответил. Гарри понял, что золотая крылатая хуйнюшка его не уважает.
— И мне страшно, снитч. Пиздец близко.
Вдруг снитч открылся, как киндер-сюрприз какой-нибудь, и задрыгался еще сильнее, как в конвульсиях. Гарри перепугался и перекрестился на всякий случай.
И тут он увидел то, что скрывал в себе золотой снитч.
Вот оно что, Гарри, вот почему «покойный» пахан завещал тебе его.
В темноте, из одной половинки снитча блеснуло Кольцо Всевластия.
«А может я хоббит?» — промелькнул в голове Гарри идиотский вопрос. — «Да нет, ноги, вроде, не волосатые».
— Шо ж делать-то? — ойкнул Поттер, воровато глядя на кольцо.
И, повинуясь инстинкту, напялил кольцо на палец.
И ничего не произошло.
«Made in China» — буркнул Гарри.
Ну да ладно, делать нечего.
Впереди виднелась грязная палатка и мангал.
Пахло папиросами.
А там, из-за кустов, виднелась высокая фигура Лорда Волан-де-Морта.
— Гарри Поттер, — прошипел цыганенок, баюкая змею на руках.
Гарри храбро выпятил грудь и шагнул вперед.
Возле своего гуру маячила Белла Свон, гоготавшая, в предвкушении победы.
Побитый Аро приклеивал к переломам подорожник.
А у мангала, жаря на углях шашлыки, грозной тучей застыл Северус Снейп.
«Ссыкотно» — подумал Гарри. — «Что бы на моем месте сделал профессор Сальваторе?».
— Хуй безносый! — рявкнул Гарри. — Я пришел!
— Не смей называть меня безносым! — верещал Волан-де-Морт. — Даун! Авада Кедавра, бля!
Зеленый луч колдунства, усиленный приставкой «бля», вырвался из палочки цыганенка и угодил Поттеру прямо в печень.
— Ыыыть, — прохрипел Гарри и, поняв, что это было очень тупо, рухнул замертво в лужу.
====== Глава 43. ======
Раздражающе-яркая лампочка мигала прямо перед глазами и Гарри, припомнив уроки профессора Винчестера сделал два вывода: либо рядом демоны, либо здесь древняя проводка. Поправив съехавшие очки, Гарри привстал на локтях и понял, что он лежит на холодном полу.
— Морг, — пискнул Избранный, вспомнив, что его, кажись, убили.
Однако ошибся. Он оказался в небольшой комнатушке со старыми цветастыми обоями и ситцевыми занавесочками на окнах. Рядом стояла пружинистая кровать с тремя матрасами и горкой подушек, в углу комнаты нашелся старенький черно-белый телевизор «Весна», под головой у Гарри был лоскутный коврик, а на двери висел широкий женский халат.
— Шо за, — прифигел Гарри, и тут же понял, что он явно не один в этом чудном месте.
Откуда-то доносился грохот посуды и чье-то смутно знакомое завывание:
— … только мы с конем по полю идем, только мы с конем по поооолю идем…
«Малиновый звон» — благоговейно ахнул Гарри и, конспирации ради, завернувшись в бабский халат, осторожно вышел из комнаты.
— Дай-ка я разок посмотрю…где рождает поле зарююю…
— О, очканавт проснулся! — окликнул вдруг Гарри незнакомый девичий голос. — Поттер, иди сюда, что ты там замер, как фраерок у прокурора?
Гарри заглянул в помещение, из которого доносились эти звуки и совсем растерялся.
Это была кухня, из которой пахло чем-то печеным. На плите булькала кипящая вода, а вокруг огромного стола, погруженные в лепку пельменей, сидели Клаус Майклсон, одетый в штаны на резинке и майку-алколочику, незнакомая девка, одетая так, словно ограбила гримерку актеров «Матрицы», и знакомая бородатая фигура пахана Всея Хогвартса.
— Товарищ пахан, — ахнул Гарри.
Дамблдор кивнул и, улыбнувшись ему, принялся лепить пельмешек в форме шрама на лбу Избранного.
— Садись, не стой, — кивнул Клаус, указав Поттеру на табуретку.
— Мистер Майклсон, — прошептал Гарри. — Профессор Дамблдор…
И присмотрелся к девке, месившей фарш в миске.
— Я знаю кто ты, — благоговейно сказал Гарри, когда на него снизошло озарение. — Ты ж доча профессора Сальваторе.
— Чего вы говорили, что он тупой? — протянула Убивашка. — Видите, как все понял сразу.
— Я умер? Я в раю?
— Нет, правду вы говорили, он туповат, — покачала головой девка. — Пахан, давай, рассказывай ему.
— Нет, — буркнул Дамблдор. — Пусть Клаус расскажет.
— Да етить твою коромыслом! — гаркнула Дейенерис, ткнув Дамблдора лицом в тесто. — Не ссать. Или я вернусь в Хогвартс…
— ААА!!!
— … останусь на повторное обучение…
— ААА!!!
— А потом буду преподавать…
— АААААА!!!
Перекрестившись, Дамблдор вытер ошметки теста с бороды и, боязливо взглянув на Убивашку, закивал.
Девка поднялась на ноги, прихватила со стола кастрюлю с уже сваренными пельменями и, дернув Клауса за майку, поманила за собой.
— Пойдем, Клаусяш, покормим Гаврюшу.
Клаус закивал и направился за ней.
— Кто такой Гаврюша? — поинтересовался Гарри.
— Это ее Глист ГМО, — пояснил Дамблдор. – Ух, Убивашка, страшная девка…когда она поступила на Гриффиндор, профессор МакГонагалл благоразумно вышла на пенсию и исполняющим обязанности декана факультета стал Клаус. Это одна из причин, почему юная Дейенерис закончила школу с золотой медалью.
Гарри подцепил вилкой пельмень и, захлопав глазами, спросил:
