— Ладно, — он еще раз вежливо опустил голову и пошел к себе.

В душ действительно нужно было сходить, но Летун застыл у окна — в его комнатах были огромные окна. Панораму внизу трудно было назвать дивной, и все же он каждый раз замирал, завороженный холодной высотой и далекими огнями внизу. Особенно в такие моменты, как сейчас.

Над сорок второй промышленной зоной занимался рассвет.

Джи-Эн Бивер, старший детектив отдела по борьбе с высокотехнологичными преступлениями, самого несчастного отдела полиции, который теоретически должен был бороться с Высшей Лигой и последствиями ее разборок, и который на практике частенько называли страной дураков, пришел на работу в своем обычном расположении духа — прескверном. Он повесил пальто и любимую шляпу на собственноручно вбитый в пластик рядом с рабочим местом крючок и обернулся к Женевьев — Джей-Эн Кортез, офицеру по связям с общественностью и единственному полезному человеку в отделе, способному договориться с кофеваркой так, чтобы она производила что-то симпатичнее обычной коричневой бурды.

— У меня две новости, шеф, — сказала Жен, — одна хорошая, другая плохая. Во-первых, у нас есть стажер...

— Это, надеюсь, плохая новость? — пробормотал начальник. Жен поставила перед ним кофе и сочувственно улыбнулась.

— Увы. Это как раз хорошая.

Бивер застонал, уронив голову в ладони.

— Опять?

— Опять, — еще сочувственней сказала Жен. — Сегодня ночью. Летун и Кот. Отчет уже у вас на терминале, точнее то, чем “Чистое Небо” соизволило поделиться.

— Сколько? — глухо спросил Бивер.

— Теоретически жертв нет, — осторожно сказала Женевьев. — Кот не успел устроить взрыв, и в новостях ничего не было. Но на фабрике произошло внеплановое отключение оборудования, а вы же знаете: система...

— Ясно, — сказал Бивер. — Если это было простое отключение, если никто не заработался допоздна, если, если.

Они оба знали, как мало шансов на то, что на фабрике ночью было пусто. Система удаленного управления не отпускала своих жертв, людей приходилось силой вытаскивать из рабочих залов — а они потом шли в подпольные клубы виртуальной реальности. Трущобы массово уходили в сеть, но эта новость была не из тех, что принято обсуждать на официальных телеканалах. И уж конечно никуда не могла просочиться информация о том, сколько человек добровольно осталось работать на фабрике сверхурочно вопреки трудовым нормам и погибло в результате аварии. Тем более если авария была вызвана разборками Высшей Лиги. Светлые лики героев пятнать было не принято.

— Черт! — Бивер закрыл лицо руками.

— Никак нет, сэр! — раздалось от двери.

Жен закатила глаза. Бивер поднял голову.

— Никак нет, сэр, — радостно повторило отчаянно-синеглазое чучело, сверкающее новеньким ремнем и фуражкой. — Не черт!

— А кто? — автоматически спросил Бивер. Жен открыла рот, но чучело ее опередило.

— Коллинз, сэр! Эм-Ди Коллинз! Ваш стажер, сэр, по месту прохождения службы прибыл!

— Ты идиот? — Бивер чувствовал, что нить разговора стремительно от него ускользает.

— Так точно, сэр! — не смутившись, отрапортовало чучело. — По моим данным, сэр, другие у вас в отделе не служат!

— Доброволец? — совсем тихо спросил Бивер, исполняясь самых черных предчувствий. Чудо засветилось электролампочкой и счастливо гаркнуло.

— Так точно, сэр!

Бивер зажал ладонями виски, уперся локтями в стол и застонал.

— За приключениями пошел, — с ядовитой тоской выговорил он. — На мальчиков в трико посмотреть.

— На девочек, — стажер, казалось, не замечал интонаций начальника. — Вот Черная Роза, скажем, или Рыжая Кошка, такие... — Оказалось, что он уже стоит у стола, и обрисовывает формы одного из бойцов Высшей Лиги, едва не задевая Жен по носу. — Но в целом вы правы.

— Желанием работать так и горишь, — Бивер даже не пытался скрыть раздражение, но с придурка все было как с гуся вода.

— Да, сэр, так что если у вас еще остались недописанные отчеты или неприготовленный кофе, то я весь к вашим услугам, хотя, разумеется, предпочел бы поехать на место преступления. Но вы же так быстро меня туда не возьмете? — Тяжелый вздох и умильный взгляд. — Ничего, я дождусь своего звездного часа! Вы говорили, ночью по нашему профилю что-то было?

— О да, — Бивер из последних сил держал себя в руках. — По нашему профилю — было. Значит, горишь энтузиазмом?

— Так...

— Отставить! Жен, покажи ему рабочее место, отдай все, что есть по ночной потасовке, — и пусть он попытается составить из этого удобоваримый отчет!

— Но, — кажется, поток красноречия все же чуть сбился. — А на месте преступления уже кто-то был?

Бивер зло ухмыльнулся.

— Мальчик, — тихо и вкрадчиво начал он, постепенно повышая голос. — Позволь я объясню, куда ты попал. Мы не целуем руки красивым девочкам в трико с романтически развевающимися волосами, и не гуляем по высотным крышам. Мы не друзья супергероев, не зовем их особым прожектором, и не рвемся помогать. У нас нет подвалов, забитых суперсекретными камерами с суперзлодеями, и знаешь почему? — Бивер привстал, уперевшись ладонями в стол, и рявкнул в лицо вытянувшемуся в струнку Коллинзу. — Потому что по уставу мы работаем с людьми! С обычными, слышишь ты меня, людьми! С оборудованием обычных людей! С информацией, положенной обычным людям! И если преступление происходит там, куда обычным людям ход заказан, — единственное, что мы можем сделать, это отчет, которым даже подтереться нельзя! ...Молчать! — Бивер попытался перехватить реплику стажера, но тот все равно продолжил.

— Но разве жертвы Высшей Лиги — не обычные люди?

Бивер выдохнул воздух и оглянулся на Жен. Та стояла, прикрыв рот ладошкой, и сочувственно качала головой.

— Откуда в современном обществе берется настолько тупоголово-наивная молодежь? — устало спросил Бивер. — Ах да, что ж это я. Спасибо компании “Интерком” за наше незамутненное детство. Садись за отчеты, Коллинз, это приказ. Попытайся выяснить, сколько было жертв при последней разборке — едва ли тебе это удастся, но вдруг? Может, хоть что-то проясниться в голове. Ни слова! — рявкнул он, увидев, что стажер вновь открывает рот. — Ни единого гребаного слова, пока не закончишь!

Некоторые люди неисправимы, и, похоже, Биверу достался один из таких. Коллинз без слов, лишь гримасами выразил, что хотя начальственная тирада совершенно неубедительна, он готов быть покорным высочайшей воле, но продолжит надеяться на лучшее, после чего вылетел за дверь.

Жен тряхнула темными кудряшками, пряча неуместное веселье.

— Думаю, он приживется.

— Если раньше не помрет, — без улыбки сказал Бивер. Ему не нравилось, как начинался этот день. И все предыдущие.

====== Глава вторая, в которой Кот и Летун общаются с красивыми девушками, а стажер Коллинз проявляет неуемное любопытство ======

Проснулся Кот глубокой ночью все на том же диване. Похоже, он проспал часов двенадцать, если не больше. Иногда это случалось, и друзья знали, что его в таких случаях проще не трогать. На базе явно никого не было. Напрягшись, Кот вспомнил, что у Музыканта и Весельчака сегодня вечером концерт. Пропускать концерты, отсыпаясь, становилось нехорошей традицией.

Интерком бормотал почти неслышно, накрытый толстым одеялом. Кот поднялся, сладко зевнул, в который раз пообещал себе с завтрашнего дня начать новую жизнь и побрел в душевую.

Душевой зал они собрали сами. Неутомимый Малыш ухитрился подключить трубы к водопроводу “почти легально”. Канализация-то была бесплатной на всей территории Двадцать Четвертой зоны, даже в трущобных районах, но вот с горячей, а особенно с питьевой водой дела обстояли куда хуже.

Он кинул трико в автопрачку, быстро вымылся и застыл под тугими струями. Вода согревала, смывала с плеч усталость и неведомо откуда накатившую тоску. Кот вздохнул и расслабился.

Разумеется, именно в этот момент маленькое окошко слева тихо скрипнуло.

Кот чуть сместил правую руку и через секунду хлестнул тугим шлангом, обвивая металлические когти, слишком длинные для простого инструмента-кошки.