— Джарвис… Джарвис, запускай протокол «Камелот», живо! Джарвис!..
Внешние динамики мертво молчали, зато из кабины пилота послышался удушливый кашель и кряхтение Хэппи.
— Бесполезно, сэр, мы не сможем связаться с домом — нас глушат извне. Хорошо подготовились, черти.
— Сможешь поднять нас в воздух?
— Ответ отрицательный — антиграв поврежден. Вам следует оставаться внутри до приезда полиции, а я выберусь и попытаюсь выиграть нам время.
— Нет, Хэппи, стой!.. Не сходи с ума!
Тони бессильно забарахтался в ремнях, слушая, как Хоган в несколько ударов выбивает покореженную переднюю дверь. Крошечные молоточки бились внутри его черепа, а в такт им пульсировала ослепительно-белая, почти осязаемая ярость. Больше всего на свете Тони Старк ненавидел чувствовать себя беспомощным. Нащупав кнопку аварийного отключения системы безопасности, он вывалился из кресла, подполз к наполовину оплавленному бронированному оконному стеклу, выглянул наружу.
Хэппи палил куда-то вверх и вправо, припав на одно колено, куда именно не разглядеть — бетонная громада дорожной развязки, спиралью уходящая наверх, закрывала обзор с той стороны. Значит, в них стреляли сверху, очень логичный ход. Там, наверху, скоростная трасса, и через три километра начинается зона, где можно летать, а не только ездить. Все торопятся, наращивая скорость на этом участке, никто не обратит внимания на то, что происходит по обочинам дороги. А здесь, внизу, наоборот — закрытый участок шоссе для привилегированных персон, чтобы при необходимости срезать путь. Тишина и покой, одна машина раз в четверть часа. Идеальное место.
Хоган вдруг прекратил стрелять, обернулся, встретившись с Тони взглядом. Открыл рот, будто собирался крикнуть, но не успел — аэромобиль вновь тряхнуло, на Старка дохнуло жаром, отбросило к противоположной стене, обожгло, будто веером игл, мелкими осколками металла и пластика. Он не отключился на сей раз — сгруппировался, спрятав лицо в локтевом сгибе и поджав колени к животу. От удара воздух выбило из легких; он упал на четвереньки и сразу начал ползком продвигаться к выходу — на ощупь, не открывая глаз, чтобы не ослепнуть от ядовитого дыма, заполнившего кабину. Снаружи всё горело и дымилось, даже асфальт.
Несколько секунд словно выпали из временного потока, а в следующий момент Тони слепо шарил руками по неподвижному телу Хэппи, пытаясь нащупать пульс. Кажется, пульс еще был. Глянул на свои подрагивающие, измазанные в крови ладони, со всхлипом выдохнул сквозь зубы: сволочи! А убийца уже шел к нему — не торопясь, полностью уверенный, что жертве деваться некуда. Тони запомнил лишь высокие ботинки на толстой подошве и серый шлем, как у гонщика. Глаз в разрезе шлема видно не было, а лучше всего он разглядел дуло дисраптора, нацеленное ему в голову. Хорошее оружие для выстрела вблизи, не оставляет шансов. Никаких. Выстрела Тони не дождался — что-то взвизгнуло над его головой, на миг заложило уши, и убийца нелепо взмахнул руками, падая навзничь и разбрызгивая во все стороны кровавые ошметки. Старку показалось, что он оглох — шума приземлившегося совсем рядом черного вытянутой формы аэрокара он не услышал. Какой-то человек в строгом костюме и галстуке, как у клерка, подбежал к нему, опустился на колено, заглянул в лицо.
— Сэр, вы целы?! Меня зовут Филипп Коулсон, я работаю на организацию под названием Щ.И.Т. Вы должны немедленно пойти со мной.
***
Когда с его глаз упала повязка, Тони бегло и почти без любопытства огляделся по сторонам. Обычный чиновничий кабинет с утилитарной обстановкой, хотя наверняка это всего лишь ширма. Не стоило завязывать ему глаза — если он захочет потом найти это место, он его найдет. Но если хозяин этого кабинета желает сыграть в игру — не вопрос, Старк с детства любил игры. Сам хозяин — высокий, темнокожий, обритый наголо, с повязкой на глазу, словно флибустьер из старого кино, стоял у наглухо зашторенного окна, скрестив на груди руки. Чистой воды пижонство — сейчас ничего не стоит вырастить себе новое глазное яблоко, как и практически любой орган, из своих же клеток.
— Меня зовут Николас Фьюри. Прошу, присаживайтесь.
Тони молча сел в кресло, не отказался от любезно предложенного стакана скотча, терпеливо позволил высокой темноволосой девушке обработать порезы на своем лице и шее и перевязать кровоточащее запястье. Он первым нарушил молчание, хотя произнес совсем не то, что намеревался:
— Вы заставили меня бросить моего человека!
— С мистером Хоганом всё в порядке. Насколько это возможно при его травмах. Вы не врач, вы ничем не могли ему помочь, а сейчас он в больнице под наблюдением опытных специалистов.
Тони ощутил мощную эмоциональную волну, неизбежно следующую за чудовищным облегчением. Сделал вдох, заставив свое лицо остаться неподвижным и непроницаемым.
— Что ж… Хорошо. Тогда давайте сразу к делу. Зачем я здесь?
Фьюри шагнул к своему креслу, уселся напротив. Опершись локтями о стол, скрестил пальцы, устремив на Старка пристальный взгляд единственного глаза.
— Затем, что покушение на вас — первый шаг к войне. Мирный договор с Аристотелем уже сейчас смело можно использовать в качестве туалетной бумаги, но ни президент, ни министры не хотят этого признавать. Они игнорируют все разведданные, не желают ни проводить военные учения, ни усиливать приграничные патрули.
— Чего вы хотите от меня? Я не состою на государственной службе и не могу повлиять на происходящее.
— Вы в курсе, какова была цена этого мирного договора? Мы отдали августинам проект «Иерихона». Технологию, созданную вами. Фактически мы дали потенциальному противнику оружие против нас. Мне нужно знать, как остановить это оружие, или хотя бы минимизировать ущерб.
Тони задумчиво поболтал остатками скотча вперемешку с подтаявшими кубиками льда в своем стакане, поднял глаза.
— А с чего я вообще должен вам верить? Я слыхал про вас… Третья сила, противовес правительству, работающая на благо планеты. На благо ли?
— Сам факт, что мы спасли вам жизнь, говорит сам за себя. Ваша смерть крайне выгодна нашим врагам, так что это покушение было не последним. Кстати, мне любопытно — что вы собираетесь делать с акциями мистера Стейна? Хорошо бы вам что-то предпринять, прежде чем слухи о покушении на вас достигнут прессы и акции упадут в цене.
Тони ухмыльнулся и, допив последний глоток, поставил стакан на стол.
— Быстро же вы работаете. Что ж, хорошо. Я поделюсь с вами. Акции я уже пристроил. Сразу после совещания — обменял на долю в «Таурон Инжиниринг».
Правая бровь Фьюри поползла кверху.
— Хотите вступить в альянс с вашими основными конкурентами на рынке технологий?
— Ну, не совсем так. Акции предприятий Федерации, особенно таких крупняков, как «Таурон Инжиниринг», всегда стопроцентно ликвидны. Даже если Калсида падет в результате войны, моя корпорация, благодаря им, останется на плаву.
Фьюри покачал головой, глянул на Старка с явным уважением.
— Про вас говорят, что вы гениальный изобретатель, но витаете в облаках. В отличие от вашего отца, обладавшего хорошим коммерческим чутьем. Вижу, что слухи ошибочны.
Тони, которому обычно было глубоко наплевать на мнение окружающих о собственной персоне, внезапно ощутил удовольствие от прозвучавшего комплимента.
— А насчет «Иерихона» можете не волноваться. Я пошел на эту сделку, но я не идиот. Они не смогут использовать мое оружие против нас, я об этом позаботился.
========== 3. Дроны ==========
В рубке управления было тихо — перед началом боя всему экипажу дали получасовой перерыв для подготовки и решения личных вопросов. Мерцали огоньки автопилота на командорском пульте, вспомогательные мониторы навигатора и связиста не работали, лишь на основном мониторе, самом большом, ярком и объемном, светилось изображение планеты внизу — небольшой, хрупкий на вид шар, окутанный, будто дымкой, слоями атмосферы и немного похожий на елочное украшение.
Капитан Роджерс прерывисто вздохнул, на секунду прикрыл глаза. Шесть месяцев. Всего лишь шесть стандартных месяцев с начала войны, и вот они здесь, на подступах к Калсиде. Пять принадлежавших калсидийцам планет-рудников и двенадцать перевалочных баз сдались почти без боя — ресурсов противника хватало лишь для защиты этих объектов от пиратов, но не от регулярных войск Аристотеля. Разведка доносила, что калсидийцы стягивают все силы к своей планете, укрепляют её внешнюю защиту, наращивают выпуск оружия и военных технологий. Что ж, не лишено смысла — здесь они еще могут хоть что-то противопоставить военной мощи агрессоров. Стив поймал себя на мысли, что называет про себя агрессором нацию, к которой принадлежит, и армию, за которую воюет, и внутри словно зашевелилось что-то мерзкое и скользкое, подкатив к горлу тошнотворным комом. Проще было бы открыто объявить о своем несогласии с политикой короля и военной элиты и пойти под трибунал. Проще и честнее. Но он выбрал иной путь, а отступать с намеченного пути капитан Роджерс не привык.
