– Я устала и хочу домой, – тихо сказала она после долгой паузы, чувствуя себя вымотанной.

Льюча эс-Мьийа привык добиваться своего. Но он также считал себя здравомыслящим человеком и обычно трезво оценивал свои шансы. И если видел, что чего-то добиться невозможно, во всяком случае – немедленно, он обычно не шел напролом. И теперь едва ли не впервые в жизни счел нужным настаивать, даже видя, что это бессмысленно.

– Я не могу отменить помолвку, – покачал головой Яксин эс-Фарфе, терпеливо повторяя эту фразу уже в третий раз. – Поймите, эсте эс-Мьийа, девяносто процентов пар с земной невестой чувствуют себя так же, как вы. Многие прошли через такой же период отрицания и отторжения, а теперь счастливо женаты и не представляют, как жить друг без друга.

– А я вам в пятый раз повторяю: проблема не во мне. Эта землянка совершенно не воспитана, хотя уже давным-давно живет на Горре. Она не идет на контакт, дерзит и отказывается прилично себя вести.

Советник Сезара посмотрел на него долгим взглядом и наклонил голову, улыбаясь:

– И, как вы думаете, почему Сафира так себя ведет?

Льюча запнулся, когда советник назвал его невесту по имени. Он и забыл, что Яксин, уже больше десяти лет руководящий программой переселения землян, знал многих из них и довольно близко. Возможно, он симпатизирует девушке, которую знал с детского возраста, и сердится на него за холодное отношение к ней.

– Я понимаю ее чувства, Яксин, не думайте, что не понимаю, – дипломатично заметил он. – Конечно, ей неприятно, что ее заставляют вступить в помолвку и что половина планеты ждет, когда она начнет рожать детей, возможно, это давит на нее с тех пор, как она сама еще была ребенком. Теперь она, естественно, изливает все это на меня, хоть и знает, что это не по адресу.

Пока Льюча говорил, ему в голову пришла еще одна мысль, до этого не посещавшая его: что, возможно, он неправильно начал разговор с землянкой в их первую встречу. Но в тот момент он был слишком поглощен собственной досадой на то, что его принуждают к помолвке. И он упустил из внимания ее чувства, почему-то исходя из аксиомы, что землянка будет рада заполучить его в женихи. Возможно, он слишком зациклился на собственном звездном образе, с мучительным приступом стыда осознал Льюча.

– И вы как-то учли это в общении с ней? – спросил Яксин так, словно прочитал его мысли. На самом деле это было невозможно: их телепатический уровень был равным – высшим – и не предполагал чтения мыслей, а кроме того, они оба общались с закрытыми блоками, так что не могли воспринимать даже эмоций друг друга.

– Нет, не учел, – признался Льюча, нехотя. – Не сразу.

Советник тактично помолчал некоторое время, чтобы дать ему возможность самому сделать необходимые умозаключения, а потом вновь заговорил, заходя с другого края:

– У Сафиры отличные родители здесь, на Горре. Они многое сделали для нее, но даже они не смогли полностью изменить то, что происходило с ней на Земле первые восемь лет жизни. А там ей приходилось непросто.

– Ее родители погибли? – предположил Эс-Мьийа. Он слышал, как и многие, о том, что для программы переселения, разумеется, выбирали детей-сирот.

– Нет, они отказались от нее.

– Как это? – недоуменно переспросил Льюча. Он мало что знал о диких планетах уровня развития ниже телепатического. А на телепатических планетах родители от детей не отказывались – такое поведение было абсолютно исключено для психически здорового человека, все равно что конечности себе отрезать.

– На Земле так бывает. Больные родители, не способные сами позаботиться о себе, отказываются заботиться и о детях. Их называют "неблагополучными". Означает, как правило, глубинные заболевания психики, алкоголизм, наркоманию. Эти люди не работают и ведут асоциальный образ жизни. А дети их оказываются в очень неприятных сиротских учреждениях, пребывание в которых, в свою очередь, нещадно вредит психике, ведет к тем же проблемам, что у родителей, и нередко – к гибели.

– Я ничего не понимаю. Зачем так поступать с детьми? Там что, на Земле, совсем нет нормальных семей? Некому о них позаботиться? – ошарашенно осведомился эс-Мьийа.

– Земляне не всегда настроены на заботу о чужих детях, – грустно улыбнулся Яксин. – Это зачастую сложно, поскольку нет нормальных способов вылечить психику ребенка. Кроме того, абсолютное большинство взрослых землян психически травмированы, в той или иной степени. Мало кто способен на полноценную эмпатию. Чаще они отгораживаются от собственных чувств.

– И Сафира…

– Да, и она тоже. Ее детские травмы не долечены.

Льюча провел ладонью по лицу, негромко выдохнул:

– Я не уверен, что смогу ей помочь.

– Вы не обязаны. Но у вас помолвка, так или иначе. Так что попробуйте узнать ее.

Льюча прикрыл глаза и кивнул. А когда открыл – в них светилась решимость.

– Мне нужна консультация психолога, – заявил он.

– Хорошо, что вы сами это предложили, – кивнул Яксин. – Потому что у меня уже две жалобы на вас.

– Странно, что она не написала три или четыре. У нее был целый вечер, – фыркнул Льюча.

– Сафира не является автором ни одной из них, – качнул головой советник. Его эмоции по-прежнему оставались непроницаемыми. – Одна из них от ее родителей, которые возражают против вашего путешествия в Алкуну без согласия Сафиры.

– Какое путешествие? Мне надо было работать. Я бы отложил свидание, но помолвка-то у нас принудительная. Или мне все же можно отменять свидания?

– Нельзя, – покачал головой Яксин. – И поэтому я отклоняю эту жалобу. А вот вторая беспокоит меня больше, потому что ее написала врач, которая вчера оказывала помощь вашей невесте. Она полагает, что вы причинили вред ее здоровью своими небрежными действиями.

– Я сканировал ее.

– Но Сафира не переносит глубокого сканирования.

– Но я об этом не знал. И она нарочно мне не сказала.

На этот раз Яксин молчал достаточно долго, чтобы Льюча успел почувствовать себя полным идиотом. Причем жалким идиотом. Он не мог припомнить, когда в последний раз перед кем-то в чем-то оправдывался. На работе он привык брать на себя ответственность за все, включая мельчайшие промахи подчиненных, которые никак не мог предотвратить. Почему же сейчас ему оказалось так невыносимо тяжело признаться, что он дал маху с землянкой?

– Ладно, я признаю, что… – начал он после долгих размышлений, но тут заговорил и советник, перебивая его:

– Зная Сафиру, я полагаю, что вы говорите правду, Льюча. Но все же я должен вам заметить, что запугивание невесты на первом свидании не является лучшей тактикой ее обольщения.

– Я не собирался ее…

– Это также не сработает, чтобы оттолкнуть ее, – отрезал Яксин, предупреждая его возражения. И на этот раз послал ему телепатическую улыбку.

– А это еще почему? – с интересом осведомился Льюча, тактика которого заключалась именно в этом.

– А потому, что, зная Сафиру, я предположу, что она захочет вам отомстить, эсте эс-Мьийа, – весело заключил Яксин.

На следующий день она поняла, что Авлина все-таки прониклась. До ее матери дошло, что Сафира действительно не хочет этой помолвки, когда она увидела лицо дочери после свидания длиной в сутки.

При Льюче, этом мерзком самовлюбленном тиране, она еще держалась, но когда пришла домой, ее начало трясти и она разразилась слезами при обоих родителях, размазывая их по щекам, словно пятилетний ребенок, бессознательно действуя на все их инстинкты опекунов и защитников.

– Он запретил мне учиться. Меня выгонят из ака… академии… я два года поступала, – выдавливала она сквозь всхлипы. – Он хочет разрушить всю мою жизнь.

Взволнованные родители, переглядываясь, в течение часа вытягивали из нее все подробности их общения с Льючей, после чего Ланиш отправился писать жалобу советнику Яксину эс-Фарфе, а Авлина заключила ее в объятия, негромко успокаивая, обещая, что отец непременно поможет, поговорит с ее женихом.