По аналогичной «национально-политической линии», якобы «за участие в латышских фашистских организациях» и «шпионаже» были проведены аресты латышских чекистов — И. П. Зирниса (Иркутск), В. А. Стырне (Киев), Р. И. Аустрина (Киров), И. А. Залпетера, Г. П. Матсона.
Летом — осенью 1937 года были арестованы и подверглись репрессиям руководители органов НКВД республиканского и областного уровней: X. X. Мугдуси (Армения), Ю. Л. Зверев (Туркмения), Я. С. Агранов (Саратов), Т. Д. Дерибас и
В. А. Балицкий (Дальний Восток), И. Ф. Решетов (Свердловск), А. Б. Розанов (Воронеж), В. Р. Домбровский (Калинин), Б. А. Бак (Архангельск), Η. М. Райский-Лехтман (Оренбург), И. М. Блат (Челябинск), П. Г. Рудь (Татария), К. И. Лордкипанддзе (Крым) и другие. Особо тяжелому погрому подверглись органы НКВД Украины. Назначенный сюда «ренегат» Леплевский, при поддержке первого секретаря ЦК КП(б)У Косиора, подверг поголовному истреблению партийные кадры Постышева и чекистов «группы Балицкого» (см. выше). Балицкий и его украинские чекисты были обвинены в создании «заговора в НКВД УССР», организационно примыкавшего к «заговору военных»[17].
Интересна расстановка кадров в возглавляемом Μ. П. Фри-новским ГУГБ на декабрь 1937 года, когда все «шпионы и изменники-чекисты, в основном, были арестованы и уничтожены, а их «истребители» награждены и возвышены Ежовым. Четыре (неоперативных) из 12 отделов ГУГБ возглавили бывшие партаппаратчики Ежова — М. И. Литвин, В. Е. Цесарский, И. И. Шапиро и С. Б. Жуковский. Два отдела «получили» чекисты «группы Заковского» из Ленинграда — М. А. Волков-Вайнер и А. К. Залпетер, а комендантом Московского Кремля стал Рогов. Еще четыре отдела сменили руководителей на чекистов из «северокавказской группы» — И. Я. Дагина, А. М. Минаева-Цикановского, Н. Г. Николаева-Журида и Я. М. Вейниггока. Во главе территориальных органов НКВД встали чекисты, не входившие ни в одну из доминирующих групп, но отмеченные лично Ежовым: Б. Д. Берман (Белоруссия), Д. 3. Апресян (Узбекистан), Г. С. Люшков (Дальний Восток), Д. М. Дмитриев (Свердловск), А. Р. Стро-мин-Строев (Саратов).
Кроме Ленинграда (Л. М. Заковский), члены его «группы» взяли под свой кошроль часть местных органов НКВД: П. А. Коркин (Воронеж), С. Г. Жупахин (Вологда), Г. А Лупекин (Иркутск), К. Я. Тенисон (Карелия).
Члены «московской группы» С. Ф. Реденса также возглавили ряд органов НКВД на местах: А. П. Радзивиловский (Иваново), А. И. Успенский (Оренбург), А. А. Наседкин (Смоленск), П. Ш. Симановский (Курск), С. И. Лебедев (Тула) и т. д.
«Львиную долю» подобных назначений получили чекисты «группы» Евдокимова — Фриновского: В. В. Хворостян (Армения), И. Я. Лаврушин (Горький), Я. А. Дейч (Ростов-на-Дону), А. И. Михельсон (Крым), М. Г. Раев-Каминский (Сталинград), Г. Ф. Горбач (Новосибирск) и т. д., всего более 15 областных и краевых управлений.
К концу 1937 г. убыль репрессированных чекистов была столь велика, что Фриновский был вынужден латать «кадровые дыры» за счет своих чекистов-пограничников: Η. Н. Федоров (Одесса), С. Я. Вершинин (Рязань), И. П. Лоцманов (Киргизия), В. А. Ткачев (Бурято-Монголия) и т. д.
В январе 1938 года по окончании торжеств ХХ-летия ВЧК — НКВД на Ежова было оказано давление сверху с целью ослабить волну массового террора. По докладу Маленкова 14 января на Пленуме ЦК ВКП(б) было принято постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии…», создавшее хоть какое-то ограничение террору. В этих условиях Ежову пришлось пожертвовать наиболее одиозными фигурами из местных «перегибщиков»-чекистов.
В январе наркома Лепелевского отозвали с Украины и назначили начальником второстепенного отдела ГУГБ, а Ре-денс был удален из Москвы в «почетную ссылку» наркомом НКВД Казахстана. Кроме того, были арестованы два крупных чекиста — и, что знаменательно, оба на Северном Кавказе: начальники УНКВД по Орджоникидзевскому краю и Ростовской области — Π. Ф. Булах и Я. А. Дейч. Арест последнего, по-видимому, имел своим последствием смещение первого секретаря Ростовского обкома А. Г. Евдокимова, переведенного в мае на хозяйственную работу.
В апреле 1938 г. в Москве Леплевский был арестован как участник «антисоветской правотроцкистской организации» и руководитель (второго!) «заговора в НКВД Украины». В Москве и Киеве как «соучастники» были схвачены его ближайшие сотрудники — Блюман, Герзон, Карелин, Джирин и Инсаров[18]. Тогда же заместитель Ежова и новый начальник Московского УНКВД Заковский и его чекисты (Залпетер, Гарин, Тенисон) неожиданно были сняты с оперативной работы и направлены на руководство строительством в ГУЛАГе, где вскоре были арестованы.
С момента апрельского назначения Ежова наркомом водного транспорта начинается скрытый «размыв» чекистского аппарата образца 1937 г. путем номенклатурного кадрового пасьянса. Так, с работы в НКВД снимаются и направляются в Наркомвод его проверенные чекистские кадры: Я. М. Вейншток, А. И. Михелсон, Р. А. Листенгурт. В мае 1938 г. там оказался и опальный Е. Г. Евдокимов. На работу в НКПС переводятся чекисты Л. Н. Вольский и М. А. Волков-Вайнер, в Наркомтяжпром — А. М. Минаев-Цикановский, в Нар-коминдел — С. Н. Миронов-Король.
В мае 1938 г. разразился крупный скандал в связи с самоубийством нового начальника УНКВД по Московской области, «протеже» Л. Н. Бельского — В. А. Каруцкого[19]. Само столичное управление в это время существовало в атмосфере неуверенности и «чехарды» руководства: за 1938 г. в нем сменилось шесть начальников. Опытный функционер Ежов чувствует, что утрачивает контроль за людьми и аппаратом. В июне 1938 года он затевает реорганизацию структуры НКВД, законченную в сентябре уже Берия. В июне — сентябре 1938 года продолжались отдельные аресты чекистов из числа «перегибщиков» террора и скомпрометированных связями с ними. Так были арестованы Д. М. Дмитриев, А. П. Радзивиловский, Б. Д. Берман, 3. М. Ушаков-Кшимирский.
13 июня 1938 года один из «перегибщиков» (в Москве могли припомнить еще его связи с Балицким и Молчановым), начальник УНКВД по Дальневосточному краю Г. С. Люшков, получив вызов из Москвы, предпочел перейти советско-китайскую границу и сдаться японским оккупационным властям. «Уход» Люшкова за кордон стал сильным ударом по репутации «железного наркома»[20].
В августе 1938 года первым заместителем Ежова был назначен Л. П. Берия. Такой заместитель в звании, единственного в Союзе, комиссара госбезопасности 1 ранга и с партийным статусом члена ЦК становился явным и скорым преемником Ежова. В сентябре Фриновский был уволен из НКВД и назначен наркомом Военно-Морского Флота. С его заменой Берия на посту начальника ГУТБ и приходом закавказских чекистов — Меркулова, Кобулова, Деканозова и других в ноябре 1938 года начинается «эпидемия» арестов остававшихся в центральном аппарате чекистов «северокавказской группы» и партийных выдвиженцев Ежова. Этому предшествовал какой-то скандал (раздутый, по-видимому, уже самим Берия) в 1-м отделе (отделе охраны) ГУ ГБ, в центре которого оказался его начальник — И. Я. Дагин[21].
Известную роль «бога из машины» в падении Ежова сыграл начальник УНКВД по Ивановской области В. IL Журавлев. Заявление последнего обсуждалось 19 ноября 1938 года на заседании Политбюро, после которого Ежов был вынужден подать в отставку. Работая в сентябре 1937 — феврале 1938 годов в Куйбышеве, Журавлев посылал «сигналы» в Москву на «опального» Π. П. Постышева, назначенного секретарем Куйбышеского обкома. Его «сигналы» попадали к тогдашнему начальнику СПО ГУ ГБ М. И. Литвину и неизменно нм «гасились».
Отсюда последовал вывод, что он, близко знавший Постышева по совместной работе на Дальнем Востоке и Украине, покрывал «врага народа»[22]. Вызванный на разбирательство в Москву, Литвин 12 ноября застрелился в своей квартире в Ленинграде. Добавим, что «своевременные» действия Журавлева были по достоинству оценены Берия: в декабре 1938 года он был назначен начальником УНКВД по Московской области.
