— Я… я увидел Патронус, и мы…
— Ребят, — вмешался Рон, — на улице холодно. Может быть, мы зайдём внутрь?..
— Рон мне жизнь спас, — прибавил Гарри.
Обхватив себя руками за плечи, девушка хмуро глядела на друзей, и Рон снова решился заговорить:
— Гермиона, мне правда очень жаль, что я ушёл от вас…
— Бросил, — уточнила Гермиона.
— Ну да, — Рон сник. — Я поступил как порядочная свинья… то есть как непорядочная… Слушай, — он вдруг будто рассердился, — я не силён во всяких там словах. Просто простите меня, ребята. Можете даже побить, я не против… только не держите зла. Я пожалел о своём поступке сразу же, как только ушёл! Этот крестраж…
Гарри послал подруге выразительный взгляд, и Гермиона сдалась.
— Ещё не хватало, чтобы вы простыли оба, — ворчливо отозвалась девушка. — Марш в палатку.
И тут же зашла сама, не оборачиваясь, а потому не видя, как Гарри хлопнул Рона по плечу.
Позже, когда ребята обсохли и согрелись, переодевшись в тёплую чистую одежду, они рассказали Гермионе, всё ещё не желавшей напрямую обращаться к Рональду, о том, что случилось на озере, а так же о том, как Рон их нашёл. Оказалось, он слышал их голоса через завещанный Дамблдором делюминатор и старательно отслеживал их передвижения, но каждый раз не успевал. К тому же один раз нарвался на егерей — так теперь назывались патрули из недалёких волшебников, разыскивающие Нежелательных лиц и противников нового режима. Ещё Рон рассказал им о Табу — это было нечто сродни заклинанию, наложенному на имя Волан-де-Морта: стоило только его произнести, и тут же рушились все защитные барьеры. Именно так их и выследили на Тотнем-корт-роуд.
Гермиона не готова была признать, что окончательно простила Рона, но и злиться на него долго не могла, да и не собиралась: как ни крути, она радовалась его возвращению. Эти два события — возвращение Рональда и таинственный помощник, оставивший им меч Годрика Гриффиндора — снова вселили в ребят силу и оптимизм, и хотя новых зацепок по-прежнему не было, стало легче переносить все тяготы дороги.
А ещё Рон рассказал им об одной радиопередаче, которую слушал во время их размолвки: её транслировали для волшебников, у каждого эфира был свой пароль, через который на волну могли попасть только те, кто поддерживал Гарри Поттера. Рон долго пытался пробиться на нужную частоту, а когда ему это, наконец, удалось, из динамиков послышались до боли знакомые голоса. По мере появления новых голосов они узнавали Кингсли Бруствера, Ли Джордана, Ремуса Люпина — и Фреда Уизли. Гермиона сразу почувствовала, что это он, и её наполнило ощущение необыкновенной теплоты от одного его голоса, от шуток, над которыми они, измученные и усталые, но обрадованные этой встречей, смеялись до слёз. Позабылись все тяготы и невзгоды, даже визит к Ксенофилиусу Лавгуду, предавшему их, из-за чего ребят едва не поймали Пожиратели смерти. Когда голоса друзей наконец затихли, заговорили все разом.
— Слышали?
— Ребята молодцы, да!.. Но что, если их поймают?
— Это потрясающе, Рон! Мы уже давно не получали новостей…
Тут же завязалось бурное обсуждение: Гермиона скептически отнеслась к идее Даров смерти, за которыми якобы охотится Волан-де-Морт; Гарри же, услышав от Фреда, что его противник сейчас за границей, торжествующе заявил, что тот ищет как раз-таки Бузинную палочку. В последнее время теория Даров обсуждалась с завидной частотой, а всему виной послужило постоянное повторение символа: и на могиле Певереллов в Годриковой Впадине, и в качестве подписи в письме Дамблдора… В какой-то момент спора Гарри, не выдержав, в запале выкрикнул полное имя Волан-де-Морта, напрочь забыв о Табу.
На краткий миг всё затихло, но потом вредноскоп на столе завертелся бешеным вьюном, а снаружи палатки послышались громкие, грубые голоса, объявившие, что они окружены. Защитные барьеры рухнули, всё как и рассказывал Рон. Друзья в ужасе уставились друг на друга, не представляя, что делать дальше.
У них было не так много времени, но Гермиона успела сделать то, что пришло ей в голову буквально за несколько секунд. Наставив палочку Гарри в лицо, она воспользовалась Жалящим заклинанием. Нельзя допустить, чтобы егеря, или кто они там, обнаружили Гарри, иначе пиши пропало. Будь у неё ещё немного времени, она бы успела заколдовать и себя с Роном, однако в палатку уже ворвались нападающие, повалившие всех с ног. Сразу после предупреждения егерей Рон успел погасить в палатке свет, и потому Гермиона видела теперь не дальше своего носа, лишь могла слышать, как кто-то со всей силы врезал Рональду, отчего тот сдавленно ругнулся.
— Не трогайте его!
Один из нападавших, будто видя в темноте, ухватил Гермиону за предплечье и одним рывком поставил на ноги. Его пальцы поползли от плеча к вороту, где коснулись кожи шеи, отчего девушка поёжилась и гневно пихнула державшего её пяткой, угодив тому в голень.
— Свежая, нежная плоть, да ещё и с характером… — прошептали ей на ухо, после чего одним небрежным движением пихнули куда-то в сторону, к остальным. — Обыскать палатку!
Егеря шарили по помещению, пока один из них связывал Гермионе руки, а потом вытолкнул её наружу. Яркий солнечный свет резанул по глазам, заставив зажмуриться, но сзади ждать не стали и толкнули вперёд. Позади слышалось пыхтение Рона и Гарри.
— Значит, школьники? — издевательски допрашивал их тот самый егерь, что лапал Гермиону. — Решили попутешествовать? Вернон Дадли, Пенелопа Кристалл и Барни Уизли, — презрительно фыркнул он. — Вяжи их к этим, Струпьяр.
«Этими» оказались Дин Томас и гоблин — кажется, его звали Крюкохват, насколько помнила Гермиона. Они путешествовали с Тедом Тонксом, Дирком Крессвелом и ещё одним гоблином: троих убили, об этом рассказывали в эфире «Поттеровского дозора».
Сердце у Гермионы отчаянно билось где-то под горлом, в ушах шумело, от страха внутри всё сводило жуткой судорогой. По мере осмотра их палатки подручные главного из егерей нашли меч Годрика Гриффиндора, что навело их на некоторые мысли. Конечно, легенда, выдуманная ребятами от отчаяния, сама бы развалилась при первой же проверке, но лицо Гарри, по которому ничего нельзя было узнать, пока ещё являлось гарантией спасения. И точно, они нашли публикацию в «Пророке».
— Эй, погляди-ка, — Сивый (так его называл один из подручных) присел на корточки перед съёжившейся Гермионой и помахал у неё перед глазами газетной страницей. — Подружка Поттера уж больно на тебя смахивает.
— Нет! — выпалила Гермиона в отчаянии. — Это не я!
Но обман и без того был бесполезен. Егеря уже пригляделись к Гарри и нашли на его постепенно теряющем опухлость лице проступающий след от шрама. Добавить к этому очки, меч, публикацию в «Пророке» и двух друзей — и даже не блещущие умом егеря сразу догадались, в чём дело. После непродолжительных споров было решено доставить их сразу же в особняк Малфоев.
То, что происходило дальше, походило на сплошной кошмар. Трансгрессировав в поместье, больше напоминавшее собой дворец, егеря добились встречи с самим семейством Малфоев. Люциус, Нарцисса, Драко — все они вглядывались в раздутое лицо Гарри Поттера, пытаясь понять, он это или нет. Торопиться вызывать своего повелителя они не решались — на карту поставлено многое, и рисковать никто не собирался. Гермиона почти ничего не видела: все пленники были привязаны друг к другу одной верёвкой, и потом, когда Гарри повернули к хозяевам поместья, остальные были отделены им. Затаив дыхание и молясь о лучшем исходе, Гермиона прислушивалась к происходящему. Люциус, судя по всему, подтащил Драко к пленникам, чтобы тот опознал Гарри, и девушка была крайне удивлена, не услышав, как он ликующе выдаёт своего давнего недруга. Неужели в Малфое-младшем проснулась совесть? Или же он уже и не рад тому, что перешёл на тёмную сторону, как его родители?
На какой-то миг Гермиона даже поверила, что всё может разрешиться благополучно — но это было до того, как в зал вошла Беллатриса Лестейндж. Повёрнутая лицом прямо ко входу, девушка первым же делом ощутила острый, как бритва, хищный взгляд тёмной волшебницы, задержавшийся на её лице. Вне всяких сомнений, от неё стоит ожидать чего-то жуткого.
