Пантера подняла голову и обнаружила, что все смотрят на нее в изумлении.

– Разбегаться надо, – пояснила она, – и прятаться.

Зёма закивал. Хантер открыл рот, не придумал, что сказать, – и закрыл.

– А я? – Алке стало смертельно обидно. Особенно за трюк, который она всю ночь придумывала.

– А ты иди домой, – устало ответила Панта, – тебя к нам не привяжешь.

– И вообще, – с истерикой в голосе начал Хант, – мы тебя…

Договорить он не успел. Внезапно распахнулась неприметная дверь в стене. (Алка всегда думала, что это дверь в чулан.) На пороге стоял старичок. Алла его сразу вспомнила – милый чудак, которого нужно было перевести через дорогу. Он тогда еще говорил что-то странное.

– Здравствуй, Алла.

А вот голос оказался совсем другим, моложе и сильнее. Да и сам «старичок» показался Алке скорее ровесником ее отца. Только, в отличие от папы, Яков был совсем седой.

– Извините, что заставил ждать. – Седой человек улыбнулся так безмятежно, что Алке вдруг стало гораздо спокойнее.

А вот остальные конкретно напряглись.

– И извините, что вмешался в процесс. Но ведь вы тут могли дров наломать, да, Прохор?

Хант закусил губу.

Алка из всего происходящего смогла понять только, что Хантера зовут Прохором. Но не засмеялась.

– Для начала представлюсь. – Человек опустился на свободный стул в стороне. – Меня зовут Яков Ильич…

Он говорил плавно, завораживающе, но не убаюкивая. Голос то поднимался вверх, то плавно скатывался вниз, то замирал на секунду – и тогда хотелось его подтолкнуть.

Поводов для паники действительно нет. Сейчас прокуратура шерстит соцсети, а мы с вами действуем где? Правильно, на ютьюбе! Туда не сунутся. Почему Яков Ильич в этом так уверен? А потому, что помнит историю Беслана. Да, это где школу захватили. После этого полиции было приказано усилить бдительность возле школ. А например, возле детских садиков никто бдительность не увеличивал. Потому что в Беслане ведь детский садик не захватывали, верно?

Нет, ютьюбом правоохранительные органы не займутся… разве что какой-нибудь журналист не начнет писать про ютьюб… Но тут Яков Ильич ситуацию контролирует.

То, что бездарных дилетантов в соцсетях прижмут, – это очень хорошо. Потому что они только путаются под ногами и вредят. (Тут Алка впервые услышала в голосе Якова Ильича раздражение.)

Так что Наташа никаких следов и логов удалять не будет, Дима не станет шутить про траву, а Прохор будет думать, прежде чем говорить.

Вот, собственно, и все.

Яков Ильич поднялся и не спеша вышел.

– А ведь это он журналистов на соцсети натравил, – отрешенно произнес Хантер.

Панта приложила палец к губам.

Следующую неделю Алка провела от вождения до вождения. Она ждала курсов, бежала на них сломя голову, не позволяя себе опаздывать ни на секунду. По вечерам смотрела ролики, разбиралась в техниках, пыталась разбираться в машинах. Гуглила непонятное и чуть не умерла от гордости и радости, когда Александр перешел на ты.

Даже в школе на переменах она утыкалась в описание каскадерских трюков и выпадала из реальности.

Выпадала до тех пор, пока к ней не подошла Ирка и не спросила, как ей понравился секс с Валеркой.

Алла пару секунд просто хлопала глазами, пытаясь сообразить – какой секс с каким Валеркой и почему он должен был ей понравиться.

– А с чего ты взяла… – начала спрашивать она, когда проморгалась.

– Да ладно, – отмахнулась Ира, – он всем рассказал.

На Алку накатило сначала смущение, потом замешательство, а потом уже злость. Она читала, что мальчики могут прихвастнуть, но чтоб вот так… Вот взять и всем наврать! Если б они хоть целовались!

– Рассказал, говоришь, – тихо сказала Алла.

– Ал! Ал! Алла! – Ира честно попыталась ее остановить, но это было невозможно.

Алла как таран шла на Валеру, намереваясь устроить кабацкий скандал прямо тут, при всех, но Валера оказался шустрым, а главное, сильным. Он успел ее перехватить и даже утащить за угол, подальше от разочарованных одноклассников.

– Я им сказал, что мы собирали лего! – выпалил Валера, не дожидаясь вопроса. – Я бы тоже себе не поверил! Это бред!

– Это правда! – прошипела Алка.

– Вот иди и расскажи им свою правду! Мало того что ты меня динамишь, так теперь еще и пацаны ржут!

– Я динамлю?

– А кто?

Алка оглянулась. Из-за поворота школьного коридора высовывалось полкласса.

– Попкорн забыли! – рявкнула на них Алка, но одноклассники и не дернулись уходить.

Подумать Алла не успела. Размашистой походкой она отправилась им навстречу и громко объявила:

– Раз уж все в курсе. Секс был потрясающий. Подробности нужны?

Одноклассники потрясенно молчали.

– Ну если будут нужны, вы у Валеры интересуйтесь, он расскажет.

Алка не сразу сообразила, что ее разбудило посреди ночи.

В последние дни она спала крепко. Подушка к голове – и до будильника. А тут… вроде тишина и темнота, но Алка кожей почувствовала чье-то присутствие.

Чье-то осторожное дыхание.

Она моментально сгруппировалась, прикидывая, как ловчее извернуться и лягнуть сразу двумя ногами туда, в сгущение мрака рядом с диваном.

К счастью, не успела. Фигура выдохнула и открыла дверь в комнату. Свет с далекой кухни выхватил усталое папино лицо.

Алка полежала минутку, приходя в себя.

Что это вообще было? С какого перепуга она собиралась лягать родного отца? Вернее, перепуга-то как раз и не было – только мгновенные расчеты траекторий, как на треке с Александром.

Потом стыд ушел, его место заняла злость. А чего это папа решил ввалиться к ней в спальню? Это, на секундочку, ее личное пространство. На кухне пискнул вскипевший чайник. Значит, папа не спит! Значит, пора вставить ему мозги на место.

Алка двинулась на кухню, но перед дверью замерла.

– Прости, – сказал отец, – я виноват…

«Он что, – оторопела Алла, – через двери видит?»

– Нет, – продолжил папин голос, – вчера я не мог приехать… Нет, совещания, я же тебе говорил… Да, ректор меня в эту комиссию дурацкую по детским суицидам засунул, ты же знаешь… Думал, что к семи, а проторчали там до десяти…

Папа говорил с кем-то по телефону. И голос у него был… Алка никогда такого от отца не слышала. Он никогда ни перед кем не оправдывался.

– Я не знаю, – голос отца становился все тише, но Алка продолжала слышать каждое слово.

– Думаю, неделю… а то и две… Пока журналисты про китов не забудут… Но потом – все будет, как раньше…

Папа замолчал надолго. Видимо, на другом конце провода ему отвечали длинно и подробно.

– Да вот, не спалось, – наконец вступил и отец. – Пошел дочку проверить… Да, из-за китов этих… Нет, вроде она не вляпалась. Нет, Алка у меня классная, а в последнее время вообще…

Алка вдруг поняла, что глаза у нее мокрые.

– Алло! – Папа вдруг повысил голос.

Чуть-чуть, как будто он перестал слышать собеседника.

– Алло?

Папа громко, с чувством, отхлебнул чаю.

Алка на цыпочках вернулась в комнату и зарылась в постель.

«Мне это все приснилось, – приказала она себе. – Ничего этого не было!»

На будильнике светились большие зеленые цифры «04:26».

Александр зевал. Сдерживался, отворачивался, но видно было, что еще чуть-чуть, и он уснет, уткнувшись лбом в панель.

Алке неудобно было спросить, что случилось, и она даже хотела предложить перенести занятие, но через двадцать минут Александр сам сдался и попросил Алку остановиться:

– Слушай, я пойду кофе у себя в машине возьму и немного разомнусь на воздухе. А ты давай по этой прямой, сколько успеешь – разгон до первой черты, потом торможение.

Алка первый раз осталась в машине одна. Она аккуратно вырулила на исходную. Александр уже второе занятие заставлял ее разгоняться и тормозить по разным траекториям, чтоб она поняла, как быстро сможет остановиться. Пару раз он демонстрировал занос и рассказывал, что с этим делать, но Алке самой так не разрешал. Сейчас задание было максимально простое – разогнаться и остановиться до второй черты.