Или все же нет?

Он представил себе, как Каролина отдает свою драгоценную фирму в безраздельное распоряжение Эрвина Поттера, — можно же заставить ее заплатить за свое преступление и таким образом. Или же ей придется отстаивать свою свободу в зале суда, а Гилберт, сидя среди публики, будет наслаждаться этим зрелищем…

Увы, он почему-то не испытывал торжества победителя и, глядя на стройную фигурку Каролины в неброском белом наряде, желал лишь одного — увидеть ее в постели, нагую, разметавшуюся от страсти…

Мысленно выругавшись, он прогнал прочь этот пьянящий образ.

— О чем вы говорите? — гневно спросила Каролина, которая, к счастью, не подозревала, какие мысли вертятся в голове у непрошеного гостя. — Что, по-вашему, я украла?

Гилберт позволил себе мрачно усмехнуться. Какая искренняя обида! Какой праведный гнев! Ничего не скажешь, гениальная актриса.

Вот только он тоже умеет лицедействовать.

— Согласно анонимному сообщению, партию орхидей, которые якобы погибли в прошлом году.

Каролина широко раскрыла глаза.

— Но они действительно погибли! — заявила она. — Все до единой. Испортилась система вентиляции, и это подтверждают соответствующие документы…

— Знаю. Что касается меня, то я вполне готов вам поверить.

— Весьма благодарна! — фыркнула она.

— Всегда к вашим услугам. — Гилберт отвесил шутовской поклон. Черт, до чего же ему все это нравится! Сражаться с Каролиной Хейден — все равно что играть с тигрицей. Опасно, но приятно. — Тем не менее компания Брэддока не вправе игнорировать анонимные сообщения. Оттого-то меня и послали расследовать это дело.

— И когда вам не удалось обнаружить никаких доказательств того, что я обманула страховую компанию и продала якобы погибшие цветы налево, вы решили порыться в моем сейфе? — воинственно осведомилась Каролина, уперев руки в бока.

— Где же еще вы стали бы хранить компрометирующие документы? — рассудительно осведомился он.

— Да вы… — гневно начала Каролина, шагнув ближе, и вдруг остановилась как вкопанная. — Погодите-ка минутку! Как вы узнали шифр моего сейфа?

Девушка точно помнила, что он нигде не записан. Она не использовала для него ни дату своего рождения, ни какую-либо иную комбинацию цифр, которую можно было бы без труда угадать.

— А я его до сих пор не знаю, — ответил Гилберт, честно глядя ей в глаза. — Я просто взломал сейф.

— Черта с два! Это невозможно!

В ответ на эти слова он лишь рассмеялся. Гилберт и вправду научился вскрывать простейшие цифровые замки у одного из своих служащих, шефа безопасности компании.

Теперь он мог позволить себе расслабиться. Конечно, неприятно быть застигнутым за таким занятием, но, к счастью, он вовремя сумел состряпать благовидный предлог! Поскольку в сейфе не было ничего, касавшегося отцовской орхидеи или планов Каролины и Питера О’Рили, придется пока сохранять свою маску страхового инспектора.

А также добрые отношения с Каролиной Хейден.

Гилберт был уверен: пока еще она понятия не имеет, что он охотится именно за ней. Пусть так будет и дальше.

Каролина безмолвно смотрела на Берта, не зная, что ей делать — то ли заплакать, то ли расхохотаться, то ли врезать ему как следует. Этот наглый тип сознался, что взломал ее сейф, не моргнув и глазом, когда его поймали за руку, а теперь еще и смеется ей в лицо!

О том, чтобы заплакать, не могло быть и речи.

Смеяться ей совершенно не хотелось.

Оставалось одно. Каролина шагнула к удачливому взломщику, замахнулась, успев увидеть, как расширились его глаза, когда он понял, что сейчас произойдет, и прежде, чем Берт сумел уклониться, от души и с превеликим наслаждением влепила ему пощечину.

Голова его мотнулась, словно у тряпичной куклы, и на щеке остался белый отпечаток ладони, медленно наливавшийся темным зловещим багрянцем. Еще медленнее, но так же зловеще Гилберт повернулся к Каролине. Янтарные глаза его полыхнули огнем, и, увидев это, девушка попятилась.

Внутри у Гилберта словно взорвалось что-то, опалив его неистовым жаром ярости… и желания. Слишком долго он сдерживал себя! Хватит! Он ничем не обязан этой женщине. Ничем!

— Извините, я… — начала было она, но договорить не успела.

С истинно лисьим проворством Берт метнулся к ней и внезапным толчком опрокинул на спину. Но вместо того, чтобы рухнуть на пол, Каролина упала спиной на его стол.

Все еще горевшая лампа со звоном разбилась; сметенные рукой Каролины, взметнулись вихрем бумаги, медленно оседая на ковер.

— Берт… — жалобно вскрикнула девушка.

Но он уже навалился сверху, всей своей тяжестью пригвоздив ее к полированной столешнице.

Каролина охнула. Перед ее глазами мелькнули медно-рыжие пряди и горящий янтарный взгляд, а щеку обожгло дыхание Берта.

И тут девушку охватил огонь желания. Он разгорался под тяжестью мужского тела, обжигавшего ее даже сквозь одежду, под губами Берта, смявшими ее рот в неистовом, алчном поцелуе. Этот огонь пылал в ее груди, изнывавшей от неутоленного желания, и жег нетерпением бедра, властно раздвинутые его коленом…

— Каролина! — простонал Гилберт.

Эта женщина сводила его с ума. Она погубила его отца и скрылась с добычей. Она лгала, изворачивалась, притворялась и вот наконец заманила его в западню, опутав своими медовыми волосами. Она несла ему гибель, и Гилберт знал это, но остановиться не мог.

Пальцы его запутались в шелковистой прохладной паутине ее волос. Губы Каролины стали податливы и мягки под его ненасытными поцелуями, и она отвечала на них все неистовей. Боже, как он хотел эту женщину! Жар, терзавший его чресла, становился все нестерпимей. Он умрет, если сейчас, сию же минуту не овладеет ею…

Нет!

Тяжело дыша, Гилберт отстранился, силой вынудив себя оторваться от Каролины. Ни за что! Будь она проклята! Ей не победить…

Освобожденная от его жаркой тяжести, Каролина словно погрузилась с головой в ледяную воду. Ошеломленная случившимся, она прерывисто дышала, запрокинув голову. Ее золотисто-медовые волосы разметались по гладкому столу.

Гилберт видел, как натянули тонкую ткань блузки ее отвердевшие тугие соски. Всего один шаг — и он коснется их губами, прильнет к упругой, такой манящей груди…

Как легко было бы сейчас овладеть ею и утолить нестерпимый жар плоти! Но тогда он целиком окажется во власти этой женщины. И подумать только, что он сам едва не помог ее хитроумному замыслу!

— Будь ты проклята! — прорычал он и выбежал из кабинета, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла.

Каролина еще долго лежала неподвижно, чувствуя, как леденящий холод расползается по всему ее телу.

Она ничего не могла понять. Если этот мужчина так хотел ее, так сгорал от желания, то отчего же он остановился на полпути? Девушка застонала, потрясенная собственным поведением, и медленно, с усилием села, а затем соскользнула на пол.

Шатаясь, словно марионетка, у которой обрезали все ниточки, Каролина без сил рухнула в кресло. На его спинке все еще висел пиджак Берта, источая мужской, до боли знакомый, прохладный аромат хвои.

— Берт, Берт, что же ты с нами делаешь? — жалобно прошептала Каролина и, испугавшись собственного отчаяния, торопливо прикусила губу.

Однако правды не скроешь. Если этот человек захочет, она будет принадлежать ему. Она любит его, но по-прежнему совершенно не понимает.

А между тем древнее, как мир, женское чутье твердило Каролине, что лучше бы понять, иначе…

Иначе ей несдобровать.

Глава 13

Когда шофер затормозил перед внушительным портиком королевского дворца, Боалу устало поднял голову и, выбравшись с заднего сиденья машины, медленно побрел к дверям.

Он все никак не мог избавиться от ощущения какой-то непонятной вины. Словно он и вправду что-то сделал не так. Эта мысль, да еще тяжесть потери в один миг состарили короля на добрый десяток лет.

Не успел он подняться и до середины расходившихся веером ступеней, как Нулоки уже распахнул дверь.