Пролог.

1

11 февраля 1974 года. СССР, поселок близ Омска.

Сквозь узкие прорехи в свинцово-чёрном небе с трудом можно было различить блекло-серебряные звёзды. В пространстве, заполненном их тусклыми лучами, снежинки описывали замысловатые траектории: мотались из стороны в сторону, по спирали опускались к земле, стремительно пикировали вниз. Протоптанные вечером тропинки за ночь растворились среди наваленных метелью сугробов. Скорбные завывания ветра словно оплакивали тех несчастных, которым предстояло ехать сегодня на работу.

Низкий, согнувшийся в три погибели китаец Линь Юн медленно идёт по просёлочной дороге к автобусной остановке. В сапоги набивается снег, ноги намокли и замерзли. Руки скрещены на груди, пальцы впиваются в шубу, которую ветер так и норовит сорвать. Со лба струится пот: прокладывать тропинки среди снежных завалов в сельской местности занятие непростое. Проклиная свою судьбу и погоду, Линь настырно переставляет ноги.

Сильная вьюга началась ещё на выходных. Юн надеялся на то, что погода улучшится к понедельнику. В воскресенье вечером метель не только не улеглась, но и набрала силу. Юн внимательно слушал радио. Должны были сделать штормовое предупреждение. Он снова ошибся. Диктор рассказал о планах постройки нового моста через Иртыш, немного поговорил о политике, ни словом не упомянул погоду. А пропускать работу Линь не мог - у него уже был выговор за систематические опоздания, к тому же начальник цеха недолюбливал китайца. Отговорки о плохой погоде никто и слушать не станет. Уволят без лишних разговоров.

В понедельник Юн проснулся в полпятого утра и, выглянув в окно, убедился в худших опасениях - вьюга продолжалась. Пришлось китайцу начать собираться на час раньше обычного. Наспех позавтракав, накинув на плечи куцую шубу, обернув ступни газетами и надев старые, большие сапоги, он вышел из дому. В такую погоду тяжело приходилось даже коренным сибирякам, не говоря уж о миниатюрном Лине. Каким-то чудом китайцу удавалось держаться на ногах, хотя несколько раз порывы ветра и сбивали его в сугробы.

На остановку Линь добрался к шести, выбившийся из сил и мокрый от пота. Словно по закону подлости ветер стих, тучи разбежались. Через десять минут, когда на остановке толпилось человек сорок, метель прекратилась. Линь поправил шарф, закрывавший рот, натянул его до самых глаз. Лицо китайца было изуродовано страшными шрамами. Всякий человек, заметив их, считал своим долгом выпучить глаза и не отрывать взгляда от Линя. Одни смотрели на китайца с жалостью, другие с презрением, третьи с раздражением, но их роднило одно чувство - отвращение. От этих взглядов Юню становилось неловко, он ощущал себя униженным. Поэтому Линь старался не демонстрировать своё уродство: летом прикрывал лицо платком и ходил с низко опущенной головой, зимой же пользовался шарфом.

По-черепашьи неторопливо к остановке подъехал длинный автобус. Прыгая с ноги на ногу, оживленно переговариваясь друг с другом, люди стали заходить внутрь. Юн не торопился. Даже если автобус будет набит под завязку, Линь сумеет втиснуться и занять место где-нибудь в уголке. Сегодня автобус отошёл от остановки полупустым. Все сидячие места заняли, стоя ехали единицы. Юн оказался среди последних. Он по привычке устроился в хвосте автобуса, забившись в уголок и двумя руками придерживаясь за поручни.

- Приобретаем билетики! - зычным голосом возвестила о своем приближении полная женщина-кондуктор. - Вы купили билет, гражданин? - она посмотрела на Линя. Китаец запустил руку в карман своей шубы, достал оттуда потёртый проездной.

- Приобретаем билетики! - кондуктор оставила Линя в покое.

На следующей остановке подсело значительно больше н6арода, в салоне стало тесно. Возле Линя встал улыбчивый мужчина средних лет. Невольный сосед китайца осмотрелся, остановил взгляд на Юне.

- Как погодка сегодня? - обратился он к Линю. - Проснулся в полшестого, вставать лень, думал, на автобус опоздаю. В окно поглядел, а там, - мужчина присвистнул. - Позавтракал, значит, снова к окну - глядь, а метели и нет. На остановку пришёл, мать-перемать, снова начинается. Повезло, автобус подъехал, не то б к чертям окоченел. Брр, - мужчина снова посмотрел на Линя. - Хоть и сибиряк, мороза не переношу. А ты хлипенький, как я погляжу, тебе, наверное, ещё хуже?

- Нет, - тихо ответил Юн.

- Шарф бы снял, здесь не холодно. Не хочешь? Ну, твоё дело, указывать не буду. Меня, кстати, Сергей зовут, - не дождавшись, когда Линь назовёт своё имя, попутчик продолжил. - Меня, знаешь, жена на работу пускать не хотела. Говорит, обойдутся без тебя. Я главный инженер на производстве. Как они без меня? Так поди бабе это объясни...

Грубоватый, бесцеремонный и нахальный сосед не понравился Линю. Но раз уж Сергею не требовался собеседник, Юн мог стерпеть его общество. Китаец краем уха слушал байки, которые травил Сергей, смотрел через окно на деревья, растущие вдоль дороги. Метель снова набирала силу. Сначала белая пелена поглотила пространство за деревьями, потом с трудом стали различимы их очертания. Китаец с беспокойством посмотрел в сторону водителя - через лобовое стекло почти ничего не видно.

"Добром это не кончится", - подумал китаец всего за мгновение до того, как автобус вздрогнул.

- Все руки в мазуте, лицо в мазуте, давай об одежду вытирать. Ой! - Сергей уцепился за поручень. - Это ещё что такое?!

- Тормози! Свалимся! - закричал кто-то из пассажиров. Автобус занесло, люди завизжали. Линь Юня отстранили от окна, он перестал понимать, что происходит. Стукнувшись об ограждение, автобус стал заваливаться на бок. На мгновение, растянувшееся в вечность, в салоне воцарилась тишина. Схватившись за поручни, пассажиры превратились в безмолвные статуи. Возникший крен не увеличивался и не возрастал. Линь почти поверил в благополучный исход, когда автобус сильно тряхнуло. Несколько человек упали на пол, другие прижались к сидячим пассажирам. Ноги Юня оторвались от пола, китаец буквально взлетел, потом его бросило на поручень, наконец, резко дернуло вниз, к противоположной стенке салона. Оконные стекла разбились, в салон хлынула вода. Началась паника. Отовсюду доносились крики и плач, брызги ледяной воды летели прямо Юню в лицо.

Опомнившись, Линь крепко сжал поручень, подтянулся, ногами выбил остатки стекла, просунул руку в окно, дотянулся до крыши автобуса, уперся ногами в поручень, набрав полную грудь воздуха, борясь с потоком воды, оттолкнулся ступнями, одновременно помогая себе руками, вырвался из автобуса и оказался подхвачен речным течением. Он стал судорожно грести к пробитой автобусом громадной проруби. Вынырнув, Юн попытался набрать воздуха, но от холода дыхание перехватило. Только спустя несколько секунд Линь сумел заставить лёгкие работать. Он отдышался, начал осматриваться. На склоне, возвышавшемся над рекой метра на полтора, отчетливо виднелся след скатившегося автобуса и обломки ржавого, прогнившего дорожного ограждения. Несколько человек выбрались раньше Линя, барахтались на поверхности проруби или карабкались на берег. Под водой оставалось не менее полусотни человек. Юн вгляделся в тёмные воды Иртыша. Ему удалось различить боковую стенку автобуса. Не слишком-то и глубоко. Линь не мог бросить несчастных на произвол судьбы. Нужно помочь хотя бы кому-нибудь. Собравшись с силами, он опустился под воду, поплыл вниз.

Из автобуса продолжали выбираться люди, но когда Линь оказался у окна, он понял, что большинство пассажиров потеряли сознание и были обречены. Юн проник внутрь автобуса, когда пробирался через окно, ощутил укол в левом боку, но игнорировал боль. Китаец заметил Сергея, валявшегося без чувств. Юн подхватил мужчину под мышки, вместе с ним выбрался из салона, потащил его вверх. Перед глазами китайца стали растекаться черные круги, лёгкие непроизвольно сокращались. Линь вот-вот задохнётся. Выплыть из бурной реки вместе с тяжелым мужчиной оказалось не простой задачей.