Вечером того же дня, но уже в гроте, выслушав красочный рассказ охотников и геологов о вызволении котенка, зоолог Зинаида Иванцова как-то слишком спокойно уточнила:

       - Значит, подкормили молочком котеночка? Ну-ну...

       Утро следующего дня началось для общины с требовательного мяуканья у порога пещеры. Первые проснувшиеся поселенцы с удивлением увидели в утренних сумерках черное существо, в котором Владимир сразу узнал вчерашнего котенка.

       При появлении людей звереныш отошел к кустам и оттуда громогласно продолжил чем-то возмущаться, время от времени царапая внушительными коготками землю и катаясь по траве.

       - Ну, вот и ваш спасенный явился, - прикрывая зевок ладонью, констатировала Иванцова. - Пришел по запаху.

       - Поясни, - потребовал Владимир, видя, что женщина ни мало не удивлена явлением нежданного гостя.

       - Мраморные коты приучают котят к самостоятельной охоте сразу, как только те более-менее крепко встают на лапы. А чтобы не ленились, молоком подкармливают только за принесенную добычу. Вчера ему молочко досталось на халявку. Вот он и явился к благодетелям.

       - Вона чо, - удивился кто-то из общинников. - И не боится же.

       - А чего ему бояться? - хмыкнула Зинаида и, в очередной раз зевнув, пояснила: - В отличие от обычных млекопитающих, уникальность этих милых зверюшек в перекрестном оплодотворении. Думаю, природу этой особенности пояснять никому не надо, ибо о мраморных котах тут все и всё давно знают. Так вот, коты-партнеры время от времени обмениваются котятами, через кормление и запах воспитывая генетическую память. В будущем, став половозрелым, котенок никогда не выберет в партнеры близкого сородича, вскормленного одним с ним родителем.

       - Хочешь сказать, что он принял нас за родню? - удивленно поднял брови Вересов, продолжая наблюдать за выкрутасами звереныша.

       - Ага, и в партнеры теперь не выберет, - вставил кто-то, и дружный взрыв хохота заставил гостя отпрыгнуть за куст и, настороженно прижав уши, недовольно взирать оттуда на не спешащих его накормить двуногих созданий.

       - Ну, не знаю как всех, протянула вредная зоолог, а того, кто его кормил, точно.

       Снова послышались смешки, и Владимир ощутил на себе косые взгляды. Но Зинаида решила смягчить обстановку:

       - Хотя, по идее, от нас всех пахнет одним логовом, а значит мы один прайд. Вместе, кстати, с козами. Молоко-то их.

       - Ну ты успокоила, Зин, - картинно провел ладонью по лбу, будто бы вытирая пот, пожилой солевар Кирилыч. - Ладно козы, но мне стать партнером мраморного кота никак не хотелось.

       И его реплика не осталась без внимания развеселившихся слушателей. Котенок тоже отреагировал недовольным шипением.

       - Ты, Зин, лучше скажи, что нам делать? - озадаченно хмурясь, спросил глава общины.

       - Даже и не знаю. Накормить - так и будет приходить за халявой. Не кормить - продолжит орать, и, в конце концов, на крик может заявиться родитель. Может, научить самостоятельно охотиться?

       - Как это?

       - Ну, как кошка котят учит. Поймает мышь, слегка придушит и подсовывает им, следя, чтобы та далеко не убежала.

       Вересов в упор уставился на зоолога, но та на этот раз была совершенно серьезна.

       - Санька, - обратился он к крутящемуся поблизости пацаненку, - беги проверь ловушки. Если мелкие крысеныши попались, тащи одного сюда.

       Взрослые гигантские крысы давно не приближались к человеческому жилью, зато молодняк постоянно норовил пробраться к продуктовым запасам. И практически каждый день несколько крысенышей попадалось в расставленные ловушки. Их общинники поставляли в подводный комплекс для опытов, а иногда использовали в качестве наживки при ловле полосатых акул, чье нежное розовое мясо считалось особым деликатесом.

       На шоу с кормлением гостя собралась вся община.

       Принесенного крысеныша привязали на веревку и сунули ему под нос рыбину из вчерашнего улова. Тот сразу вцепился в нее острыми зубами и шустро побежал прочь. Котенок перестал мяукать и недоуменно смотрел на пробегающее мимо существо с аппетитно пахнущей рыбкой. Когда зверек скрылся в кустах, его за веревку выволокли назад. Только почувствовав послабление, он снова настойчиво ринулся убегать, продолжая крепко держать добычу. На этот раз привлеченный запахом рыбы котенок встал на пути крысеныша и прижал лапой скользкий рыбий хвост. Но грызун не собирался уступать добычу и выдернув ее из-под кошачьей лапы, шустро потащил дальше. Возмущенный такой бесцеремонностью, котенок придавил уже самого хвостатого наглеца. Тот в свою очередь возмущенно запищал, выпустил-таки добычу и, извернувшись, вонзился острыми зубами в придавившую его лапу.

       - Муау-у-у! - вопль укушенного заставил вздрогнуть зрителей.

       В следующее мгновение крысиный хребет хрустнул, перекушенный мощными челюстями.

       Освободившись от зубастого капкана и жалобно мяукая, котенок принялся зализывать укушенную лапу. Потом вдруг переключил внимание на мертвого зверька, обнюхал его и как-то задумчиво вновь сжал челюстями серую тушку. Еще пару секунд раздумий, и уже вполне по-взрослому урча, победитель принялся поглощать жертву. Рыба пошла вторым блюдом.

       - Вот теперь ребенку можно и молочка дать для улучшения пищеварения, - нарушила молчание Зинаида, когда котенок с раздувшимся животом устало опустился на землю и, облизывая окровавленную мордочку, смотрел на людей затуманенным сытостью взглядом.

       Дождавшись-таки молока и вылакав довольно приличную миску, гость выказал удовлетворение хриплым мявком и, тяжело ступая, скрылся в кустах.

       Так и стал Васька, как прозвали мраморного пройдоху общинники, наведываться к гроту раз в несколько дней. Люди к нему привыкли, но детей близко не подпускали. Хоть Васька и всего лишь котенок, но его клыкам и когтям мог позавидовать иной взрослый хищник. Да и сам он при первоначальных попытках потрепать его по шерстке, щетинился и, нервно виляя коротким хвостом, негромко рычал. А вот семье Вересовых, включая маленькую Славку, котенок не только позволял прикасаться к себе, но и сам, бывало, терся о них при встрече.

       Время шло, котенок рос. Теперь, прокусив хребет очередного крысеныша, он съедал рыбу и выпивал молоко, а грызуна относил к входу в грот и оставлял людям. Вероятно, теперь он и сам добывал достаточно дичи. Что вскоре и подтвердилось. Когда решили больше не подсовывать ему крысят, а выдали только рыбу и молоко, кот расценил это по-своему и в следующий раз принес людям довольно крупного дикого поросенка. Так-как дикие свиньи в ближайших окрестностях не водились, можно было сделать вывод, что ареал охоты усатого хищника весьма обширен. Теперь Васька вменил себе в обязанности подкармливать двуногих сородичей и больше никогда не приходил без гостинца. В основном это были гигантские пещерные крысы или горные вараны, но иногда присутствовала дичь, обитающая на равнинах.

       Осенью Васька вдруг исчез и появился только к концу холодного сезона.

       Зима в тот год выдалась нетипично суровой для этих мест. Один раз даже выпал снег. Вероятно, в предгорьях крупным хищникам стало трудно находить добычу, и некоторые из них двинулись разведывать новые места. Так в районе поселения появилась большая стая носорогих гиен. Хищники несколько дней рыскали по округе и, в конце концов, решили напасть на общину.

       На приступ пещеры гиены пошли ночью. К счастью скальная поверхность не позволяла им делать подкоп. Однако весившие более полусотни килограмм звери раз за разом живыми таранами бросались на ворота, врезаясь в них крепкими черепами и роговыми отростками на морде.

       В пещере никто не спал. Встревоженно переговаривались люди, на разные голоса возмущалась ночным шумом домашняя скотина и птица. Не помогали и бросаемые за ворота факелы. Взвизгнув, гиены отскакивали от них, но затем хватали зубами за палку и оттаскивали в сторону.