— Давай пока не будем беспокоиться о будущем, — предложила она. — Вот увидишь, все как-нибудь устроится.

Лето выдалось жарким. Молоко скисало к полудню, уборные и сточные канавы ужасно воняли, покрытые пылью листья на деревьях обреченно поникли. Город не затихал даже после наступления темноты, потому что никто не мог уснуть из-за жары. Младенцы плакали, собаки лаяли, дети играли на улицах, а возле пивных собиралось еще больше пьяных, чем обычно.

Каждый день на работе становился для Бет испытанием на выносливость. В полдень солнце светило прямо в окна и температура внутри магазина поднималась выше тридцати градусов. Покупатели нервничали и часто вели себя очень грубо, заставляя ее открывать все новые ящики с носками и чулками. Бет постоянно приходилось сдерживаться, чтобы никому не нагрубить. В черном платье со строгим воротником и в нижних юбках она обливалась потом. Ноги опухали и болели, и Бет часто с удивлением вспоминала времена, когда работа казалась ей такой желанной.

Сэму было легче. Окна конторы, в которой он служил, выходили на море, и оттуда веял прохладный бриз. Но Сэм вынужден был носить рубашку с высоким воротничком и жилет и часто засыпал из-за жары или же с тоской глядел на корабли, страстно желая оказаться на одном из них.

Мама страдала еще сильнее. У нее не было аппетита, от жары она падала в обморок, а к полудню ноги Алисы так отекали, что она не могла ходить. Бет тревожилась, видя, как осунулось ее лицо. Однако живот рос с каждым днем.

Знойная погода затянулась до конца сентября, затем ее сменили дожди, продолжавшиеся почти две недели. Впервые за долгое время они наконец смогли нормально спать по ночам, улицы стали чистыми, а мама начала больше есть.

Алиса принесла извинения миссис Крейвен, и добрая соседка снова стала наведываться к ним каждый день, чтобы помочь ей справиться с домашними обязанностями. Женщины вместе перебрали ящик с детской одеждой, ранее принадлежавшей Сэму и Бет, а другая соседка одолжила им детскую коляску.

Декабрь принес с собой сильный ветер и холод. На второй неделе пошел снег. В пятницу вечером Бет вернулась домой и застала миссис Крейвен в кухне. Соседка наполняла водой большую кастрюлю, чтобы вскипятить ее на печке.

— Роды начались в полдень, — объяснила она. — Хорошо, что я зашла к вам, возвращаясь с рынка. Сходи к доктору Гиллеспи и приведи его сюда, чтобы он осмотрел Алису.

Бет встревожилась, но миссис Крейвен успокаивающе ее обняла.

— Это просто предосторожности, — сказала она.

Бет не видела доктора Гиллеспи с тех самых пор, как ее отец повесился, и теперь испытывала смущение, зная, что придется объяснять ему причину вызова.

— Она рожает! — воскликнул доктор, и его круглое лицо озарилось улыбкой. — Какой сюрприз! А как дела у вас с братом? Должно быть, в последние несколько месяцев вам пришлось нелегко.

— У нас все в порядке, — сказала Бет. Его улыбка немного ее успокоила, а проявленный к ней и Сэму интерес улучшил настроение. — Конечно, мы были несколько потрясены, узнав о ребенке. Миссис Крейвен сказала, что хочет видеть вас просто из предосторожности.

Но позже, стоя у дверей спальни и прислушиваясь к разговору доктора и миссис Крейвен, Бет поняла, что это не было простой предосторожностью.

— Она миниатюрная женщина, а ребенок крупный, — произнес доктор. — Кроме того, миссис Болтон немолода и слаба. Я оставляю ее на ваше попечение, миссис Крейвен, но если вас что-либо встревожит, сразу же посылайте за мной.

Сердце Бет забилось быстрее от страха. Через некоторое время мама закричала от боли, и страх девушки только усилился. Сэма до сих пор не было. Миссис Крейвен не пускала Бет в спальню.

— Если понадобится помощь или снова придется идти за доктором, я тебя позову, — твердо сказала она. — Иногда дети рождаются очень долго. И не обращай внимания на крики — почти все женщины кричат в таких случаях, и это ничего не значит.

Сэм вернулся вскоре после десяти, и миссис Крейвен сразу же послала его за доктором. Она не объяснила причину, но на ее большом лице читалась тревога.

Пришел доктор Гиллеспи и сразу же исчез за дверью спальни.

Приблизительно в полночь Гиллеспи вернулся в кухню и попросил горячей воды, чтобы помыть руки. На нем не было сюртука, а рукава рубашки были закатаны до локтей. Намыливая руки, доктор через плечо посмотрел на Сэма и Бет.

— Нужно как можно быстрее вынуть ребенка, — сказал он. — Пожалуйста, принесите мне чистые полотенца и простыни. Вы оба напуганы, но постарайтесь не волноваться: с вашей матерью все будет хорошо.

Бет бросилась за полотенцами, доктор вернулся с ними в спальню и снова закрыл за собой дверь. Вскоре крики стихли, и Сэм предположил, что мистер Гиллеспи дал маме эфир.

Теперь в доме стало слишком тихо. За окнами все еще шел снег, заглушая стук колес изредка проезжавших по улице экипажей.

В доме тишину иногда нарушали покашливания и приглушенный голос доктора, отдающего распоряжения миссис Крейвен, да треск горящего в печке угля.

Сэм и Бет молчали. Они сидели за кухонным столом, бледные и встревоженные, поглощенные собственными мыслями.

Неожиданно из спальни послышались звуки — шорохи, топот и низкий голос доктора.

— Господи, какая крупная девочка! — воскликнула миссис Крейвен, и почти сразу раздался детский плач.

— Слава Богу, — произнес Сэм, рукавом вытирая пот со лба.

Вскоре из спальни вышла миссис Крейвен с укутанным в одеяло младенцем на руках. У нее был усталый вид, но на лице сияла улыбка.

— Это ваша маленькая сестра. Настоящая толстушка. — В голосе соседки звучала гордость.

Но ее запятнанный кровью фартук свел на нет радость, которую Бет могла бы испытать при виде сестры.

— С мамой все в порядке? — спросила она.

— Она скоро поправится, доктор как раз накладывает ей швы, — ответила миссис Крейвен. — А вы пока можете позаботиться об этой малышке, — сказала она, вручая сверток Бет.

— Положите ее в колыбель, поближе к печке, чтобы девочке было тепло. Мне нужно вернуться и помочь доктору.

Пока Сэм ходил за колыбелью в гостиную, Бет смотрела на лежащего у нее на руках ребенка. Она никогда раньше не видела новорожденного младенца. И хотя миссис Крейвен сказала, что девочка крупная, Бет она казалась крошечной, красной и сморщенной. У малышки были темные волосы. Глаза оставались крепко зажмуренными, но Бет понравился маленький ротик, который все время открывался и закрывался, как у рыбки.

Сэм принес колыбель.

— Думаю, сначала нам следует нагреть матрас и одеяло, — предложила Бет.

В гостиной уже давно не разжигали камин, а погода стояла холодная.

— Как она тебе?

Сэм посмотрел на новорожденную и осторожно погладил ее щечку пальцем.

— Страшненькая, — сказал он, поморщившись.

— Вовсе нет, — возразила Бет. — Она просто прелесть. Это все равно что смотреть на новорожденного котенка или щенка. Сначала все они похожи на крысят, но затем становятся очень милыми. С ней будет то же самое.

Они приготовили колыбель, заварили чай для доктора и миссис Крейвен и за этими заботами ненадолго забыли о матери. Только когда соседка вошла в кухню с большим свертком окровавленного белья и попросила Сэма принести со двора жестяную ванну, чтобы замочить его, сестра и брат внезапно вернулись к реальности.

— Некоторое время Алиса будет очень слаба, — печально сказала миссис Крейвен. — Для восстановления сил ей потребуются говяжий бульон, молоко и яйца. Когда доктор закончит, вы сможете зайти к матери на несколько минут. Но ни на что не рассчитывайте: ей многое пришлось перенести.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем доктор Гиллеспи наконец вышел из спальни, хотя на самом деле ему понадобилось не больше получаса. Доктор устало снял залитый кровью фартук и направился к раковине, чтобы помыть руки.

— В этом доме есть бренди? — спросил он.

— Полагаю, что есть, сэр, — ответил Сэм и отправился в кладовую за бутылкой.