- И тут этот урод и говорит: «Вытрете мне яички». Я на него посмотрела и думаю, ну убила бы гада, - сказала одна другой, выходя из сестринской и кивая в знак приветствия Габриэлю и Джо. – Извините, мы не убрали в процедурной…

- Охренеть надо, это что мне теперь, за просто так за ними убираться там? А ведь блин придется, нам там еще работать всю смену, - зло проговорила Джо, завязывая светлые волосы в хвост. – Я слышала, Кроули уходит. Это правда? Он наконец-то Милтону врезал? Я бы врезала, да только живот его как зыбучие пески, ей-богу.

- Он мне не сказал, у него же смена была, - пожал плечами Габриэль, несколько обиженный на то, что и он ничего не знает об уходе Кроули. Он в самом деле воспринял это весьма болезненно, и хотя он знал тут всех, чтобы продолжать работать в комфортных условиях, без Кроули он автоматически терял защитника в ординаторской, Олимп для медсестер и медбратьев. К тому же, Кроули всегда звал его посмотреть на что-нибудь интересное и всегда объяснял, так что половина образования Габриэля сложилось из-за Кроули. – Ушел уже домой, наверное. А Люцифер же не скажет, они как партизаны чертовы.

- А ты не думаешь, что они расстались или что-то в этом роде? – предположила Джо. Габриэль оглянулся на нее, сперва желая отрицать, а потом понимая, что никто перед ним все равно бы не стал отчитываться.

- Мне бы этого не хотелось, - Джо улыбнулась. Хотя именно с ней он два года назад и узнал об этом, он был бы против символизма узнать и о расставании на ее смене. Его вполне устраивало то, что оба его брата обрели какой-то свой участок постоянной жизни, и он бы хотел и дальше ориентироваться на них обоих в этом плане. Это было бы по крайней мере нормально.

- О, Габриэль, я как раз искал тебя, - Сингер тяжело поднялся со стула, что принадлежал посту медсестер. – Эти документы нужно срочно отнести нашему юристу, не хватало нам еще судебного иска за клевету и неисполнение служебных обязанностей, да еще и халатность эта…

- А в чем дело? – спросил Габриэль, забирая печатную копию со всеми подписями тонкой истории болезней, заведенной еще три дня назад.

- Да женщина эта загремела сюда, сперва глохла, потом слепла, потом голос теряла, а этой ночью орала, что умирает. Все анализы и обследования ничего не показали, а потом глянули – а она прикидывается. В общем, посоветовали забрать по-хорошему, но этим родственникам бы посудиться с кем, - и Сингер махнул ему рукой, отпуская на третий административный этаж.

Габриэль спустился по лестнице, уже зная, что лифтов ждать бесполезно, несмотря на то, что во всем здании их было около двадцати четырех. Он пробежал по знакомым коридорам, иногда останавливаясь, чтобы направить какого-нибудь заблудившегося родственника, иногда встречая ребят из университета, которым полчаса от общежития до этого места, всего лишь через залив проехать, прежде чем оказался перед огромным кабинетом, полным юристов и прочих людей общественного значения профессии, без которых не обошлось бы ни одно учреждение. Он поискал глазами столик юриста, ответственного за несколько отделений неврологического профиля, но за огромной стопкой папок разглядеть его так и не смог.

- Вам доктор Сингер просил передать, -произнес Габриэль, откашлявшись и крадя историю болезни поверх папок. Юрист, поморгав и поправив очки на носу, поднял на него взгляд, после чего напряженное молчание ничто не нарушало на протяжении нескольких минут. – Забавная встреча, - пробормотал Габриэль, без труда узнав Винчестера, хотя и отрастившего несколько темные волосы, да и лицом погрубевшего, как и требовал возраст. – И прямо в нужной больнице.

- Меня доктор Сингер сюда и устроил. Здравствуй, Габриэль, - обезоруживающе улыбнулся Сэм. Что-то в том, что Винчестер оказался здесь без предупреждения, да еще и в той самой больницей, мгновенно родило паническую атаку – нет, он точно не готов к продолжению отношений. Неожиданно все мысли об этом исчезли, стоило ему подумать, будто бы Сэм теперь будет его преследовать.

- Мне надо… работать, в общем, - пробормотал Габриэль и как можно быстрее побежал обратно по лестнице, снова не замечая, насколько он устает. Его настолько напугала близость здесь Винчестера, между Габриэлем и которым все было совсем не ясно, что он не сразу осознал, что находится перед входом в свое отделение.

- Там…там же Винчестер! – выразил он все свое негодование старику Сингеру, и ему на мгновение показалось, что Сингер снова ухмыляется в бороду, прямо как тогда, когда на работу брал. – В смысле, вы могли бы предупредить, а так это же неловко получилось…

- Вы же мирно расстались, откуда такие проблемы? – спросила его Джо, когда они в обеденное время скучали на посту после утренней беготни. Она вытянулась на спрятанной здесь кушетке и смотрела бездумно на часы над раковиной, показывающие самое мертвое для отделения время. – Знаешь, что несправедливо? То, что это мертвое время днем, а ночью в них как бесы вселяются…

- Можно было бы солью порог посыпать, - задумчиво пробормотал Габриэль. – В сериале одном видел, - со смешком добавил он, когда Джо посмотрела на него в огромном недоумении. – Мы вроде как хорошо общаемся, но знаешь, это как узнать, что твой бывший снимает соседнюю с тобой квартиру, зная, что ты там живешь!

- Если бы мой бывший так сделал, то полиция уже оккупировала бы мою квартиру. Он только в тюрьму сел, - объяснила она на ответный удивленный взгляд Габриэля. – Не всем юристы-ботаники, такие дела. Но, в конце концов, может он и забыл, что ты здесь работаешь. Знаешь, люди вообще не обязаны помнить о других людях все до последнего. Может устроился, узнал место, подумал, что теперь точно неловко будет пойти поздороваться, мало ли, что ты там себе придумаешь. Ты, кстати, именно это и сделал. Придумал себе черт знает что.

- Может, это я и придумал, но не просто же так, ты бы тоже засомневалась! – возразил ей Габриэль, чертя что-то непонятное на листочке от скуки. Он подпер щеку рукой и думал о том, что если Винчестер вернулся сюда просить его вернуться. Он уже представлял себе такого юриста с букетом цветов, которые Габриэль бы с радостью выкинул в окно – не баба же, когда Джо словно бы прочла его мысли:

- А знаешь, ты ведь этого хочешь, иначе бы даже не подумал. Мне хоть не ври, как будто я вас тут ночью тогда не ловила, - и хотя она кривила душой – не заставала никогда в процессе – но смысл Габриэлю был понятен. И все же это был не тот момент, когда он был готов себе в этом признаться. – Короче, всем нравится, когда их любят, как в романах, только без сахара, но можно с соплями. Так прикольнее. Начинаешь думать, что особенный.

- Да никогда я так не думал. Но не могу же я вечно с братом жить, я им здорово мешаю, а никаких особенных страстных романов я что-то не наблюдаю в своей жизни, - Габриэль не смог посмотреть на Джо, не вынес бы ее усмешки. Она была понятливее Анны, но оттого еще хуже в восприятии. – Знаешь, Анна хочет вернуться. В смысле, переехать сюда обратно.

- У тебя еще вакантного брата нигде не завалялось? – с тоской пробормотала Джо, разглядывая коротко остриженные ногти. – Вот вроде бы думаешь, молодая еще, двадцать пять всего, - Габриэль не стал ей говорить, что считал ее гораздо взрослее, ведь женщины за такое в любом возрасте убить готовы, - а уже охота и в квартиру фигни из икеи накупить, и вообще от соседки-идиотки съехать, и носки в рот кому-то сувать, чтобы не разбрасывал. Против инстинктов не попрешь.

- Я не собираюсь поддерживать такой бабский разговор! – фыркнул Габриэль. Он вспоминал, как давным-давно ночью они пробирались по отделению, чтобы попасть на крышу. Сейчас бы он этого ни за что не сделал, мало ли, пневманию бы пациент схватил, а ему отвечай, и от этого было грустно. – Я бы, может, и согласился, если бы он предложил. Но не предложит ведь, я сам себе все придумал, - и он не видел, как Джо удивленно воззрилась на его затылок. – Вечером колешь ты, видеть эти жопы больше не могу…

***

Габриэль моргнул. Но нет, ничего из окружающего мира не вздумало исчезать, а болезненный щипок не привел его в чувство. Он стоял перед процедурным столом, набирая лекарства для вечерных капельниц, строго следя за выписанными назначениями – не доверяли здесь планшетам и прочей фигне, лучше карандаш и стерка – потом на минуту вышел, до сестринской дойти и уточнить, проверяли ли они назначения одного из пациентов, а когда вернулся, обнаружил это. И, что самое отвратительное, у него рука не повернулась бы это выкинуть, потому что это были не мертвые срезанные цветы, а живой и вполне себе красивый. Он просто стоял в плетеной маленькой кадке, не виноватый в том, что его выбрали посредником. Тут вроде бы и не баба, ведь не розы подарили, но и как-то странно получить такой цветок, хотя только Люцифер, болтливая зараза, знал, что зелень и цветы в своей комнате Габриэль любит и инстинктивно знает, что цветам нужно, чтобы и дальше расти и радовать глаз.