— Даже слишком близко, на мой взгляд, — буркнул ирландец, — посмотрите налево.
Трое друзей дружно повернули головы в указанном направлении. Сначала они разглядели только церковь недалеко от площади — строение из темного камня, пережившее немало реконструкций, но, тем не менее, все еще грозившее обрушиться. Через пару секунд мужчины поняли, что холм, о котором говорил Доннхад, находится прямо позади церкви. Склон был весь покрыт зеленью, среди которой то и дело виднелись каменные кресты, украшенные кельтским орнаментом. Нужный холм оказался кладбищем Киркёрлинга, изумрудно-зеленое полотно, казалось, соединяло небо и землю. За кладбищем, на самой вершине горы, возвышаясь над утесом, который друзья видели по дороге в Киркёрлинг, виднелся расплывчатый силуэт…
— Это зубчатые стены Маор Кладейш. Остатки старой средневековой крепости, видавший лучшие времена, хотя, в случае О’Лэри любое прошлое лучше настоящего, — объяснил Доннхад вполголоса. — Вы должны пройти через ограду — не волнуйтесь, моя дочь Джемима всегда оставляет ворота открытыми. Никто в здравом уме даже не думает посетить это место, а уж тем более обокрасть.
— Ну, значит, нас примут со всеми почестями, — воскликнул Лайнел. — Какая удача!
Похоже, его настроение ухудшалось с каждой минутой, впрочем, ни Оливер, ни Александр не обратили на него внимания. Профессор обернулся к Доннхаду, вспомнив кое-что:
— Еще один вопрос прежде, чем мы уйдем. Вы знакомы с миссис Спиллэйн?
— Спиллэйн? — удивился Доннхад. — Никогда не слышал такой фамилии.
— Вы уверены? — переспросил Оливер, недоуменно переглянувшись с Александром. — Мы думали, что в Киркёрлинге живет женщина по имени Лиза Спиллэйн.
Хозяин паба отрицательно покачал головой. На его лице не было ни капли сомнения:
— Должно быть вы ошиблись. Это очень маленькое поселение, джентльмены, здесь все друг друга знают, и я уверяю вас, что никогда не слышал ни о какой Спиллэйн. По-моему, здесь даже нет ни одной женщины по имени Лиза. Должно быть, это какая-то ошибка.
Александр замолчал и пожал плечами. У них еще будет время разобраться с этим. Они попрощались с Доннхадом, и пошли к горе, поднимаясь по склону кладбища. Там друзья встретили несколько старух, которые искоса посмотрели на чужаков, не переставая молиться, стоя на коленях перед могилам близких. Через окно церкви был слышен хор, поющий гимн, строки которого они слышали, даже оставив кладбище далеко позади. Когда мужчины добрались до ограды замка, о которой упоминал владелец паба, над их головами пронеслась стая грачей. Птицы затерялись в ветвях деревьев, которыми заросли сады, окружавшие замок. Сад так разросся, что побитые морскими ветрами зубчатые стены замка были едва видны. При ближайшем рассмотрении, то, что окружало территорию, оказалось не оградой, а остатками древней стены, построенной одновременно с замком. Местами в стене зияли проломы, обрушившиеся камни покрылись вековым мхом, некоторые дыры были кое-как заделаны железными прутьями, а в дверном проеме болталась расшатанная дверь. Как и говорил Доннхад, не пришлось никого звать, чтобы им открыли. Оливер слегка поднажал и дверь со скрипом повернулась на ржавых петлях.
— Жуть какая, — сказал он вполголоса, пока они шли через сад. С наступлением темноты, тишина накрыла друзей словно покрывалом, которое будто оживило тени, зажившие своей собственной жизнью. Казалось, что из темноты наблюдают тысячи глаз. — Прямо в дрожь бросает, — продолжил Оливер. — Вам не кажется, что что-то следует за нами с тех пор, как мы вошли через калитку? Что-то или кто-то?
— Я чувствовал тоже самое тогда, в гробнице Мересаменти, — добавил Лайнел. — Думаю, нам следует к этому привыкнуть.
Все трое не раз бывали в домах, считавшихся обывателями заколдованными, и лишь в некоторых случаях слухи подтверждались. Переступив порог Маор Кладейш, они почувствовали нечто совершенно иное, как если бы в каждой частичке пыли, танцующей над их головами, сконцентрировалась агония неприкаянной души, вынужденной обитать именно здесь.
Журналисты, молча, продолжили свой путь к замку, который все четче вырисовывался за ветвями деревьев. Сады резко ушли вправо, где участок земли спускался по крутому склону, превращаясь в скалистый обрыв. Здесь не было ни крепостной стены, ни железных прутьев: единственным, что могло защитить от возможного падения вниз на острые скалы, об которые били волны, был здравый смысл. Оливер почувствовал, как сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда из темноты вдруг показались каменные лица. Женские скульптуры, расставленные в саду, казалось, преследовали их по пятам, глядя широко открытыми глазами без зрачков. Одна из скульптур накренилась, готовая вот-вот упасть, пролетающая мимо пара грачей коснулась крыльями ее шеи, направляясь к замку. Взволнованный Оливер спрашивал себя, почему территория замка выглядела более зловещей, чем кладбище, через которое они только что шли, с его крестами и лампадами.
— Ты знаешь что-нибудь об этом замке? — спросил он у Александра, ускоряя шаг, чтобы не отстать. — Тебе удалось отыскать что-нибудь интересное о его строительстве?
— Немногое, — признал профессор. — Я искал информацию в библиотеке перед выездом из Оксфорда, но единственное, что нашел, так это то, что вначале здесь была деревянная крепость, построенная для защиты побережья от набегов пиратов. Кажется, однажды произошел пожар и на руинах старой крепости возвели новую, каменную…
— Старая, как мир, история, — вставил слово Лайнел. — А «Маор Кладейш» что-нибудь значит?
— «Морской страж» на гэльском, — не задумываясь, ответил Оливер. — Я думал про это, когда Александр впервые рассказал нам об этом месте, но мне даже в голову не приходило разобраться в истинном значении названия. Пока не увидел, насколько близко от обрыва находится замок.
Они снова повернули, и их взору открылся вид на замок. Окружающие его тисы не позволяли рассмотреть все детально, но, тем не менее, стало заметно, что от старой крепости уцелела лишь сторожевая башня, в которой и жили сейчас О’Лэри — тяжелая квадратная постройка из скрепленного известкой серого камня с парой бойниц. Последние отблески заката отражались в высоких окнах, расположенных на фасаде, слишком узких для того, чтобы можно было разглядеть украшающий их орнамент.
— Большинство замков острова было построено после вторжения норманнов, но в случае Маор Кладейш, речь идет о внутреннем здании, — объяснил Александр, наклонившись, чтобы не оцарапать лицо ветвями деревьев. — Первоначальная постройка была дополнена более светлым камнем, как и зубчатая стена, которую облюбовали все эти грачи, думаю, все это датируется XII-XIII веками. Часовня, выстроенная наверху башни, — он показал на поблекшие руины, — должно быть, относится к тому же времени.
Уже можно было разглядеть вдалеке большие кованые ворота, увитые буйно разросшимся вьюном. Волнение Оливера все возрастало, пока он шел за своими друзьями. Он уже хотел было спросить у Александра, не было ли рва вокруг замка, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение со стороны аллеи у обрыва. Сначала он подумал, что это грачи пролетели от дома к саду, но потом разглядел, что там было на самом деле: что-то белое, бесшумно скользящее меж деревьев.
Нечто, слишком похожее на платье.
Оливер резко остановился. Он уставился на лоскуты белой ткани, видневшиеся по ту сторону зарослей, раздвинул руками ветки, чтобы попытаться подойти и разглядеть получше, но, осознав, что это, не смог сдвинуться с места.
Посреди аллеи стояла женская фигура. Это была женщина с длинными светлыми волосами, с белой, как снег кожей, широко раскрытыми как у совы глазами. Фигура, казалось, застыла подобно каменным статуям, которые они видели в саду. Она спокойно стояла, вытянув руки вдоль тела, не отрывая взгляда от Оливера.
— Твист, что ты, черт возьми, делаешь? — услышал он голос Лайнела. — Ты язык проглотил?
Оливер открыл рот, но не смог произнести ни слова. Казалось, кровь застыла в его жилах, как только он встретился глазами с тем созданием. Фигура была такой белой, что казалась сотканной из тумана. Единственным цветовым пятном была серая накидка, наброшенная на плечи.
