Она обхватила руками его лицо и запечатлела звонкий поцелуй в губы. Лайнел порадовался, что поблизости нет профессора Куиллса. Им с Вероникой приходилось изобретать множество уловок, чтобы никто не догадался об их отношениях. Им пришлось поклясться Александру в том, что между ними нет романтических отношений и профессор успокоился. Если честно, то они его и не обманывали.
— Давно ждешь? — спросил Лайнел, когда они, наконец, разомкнули объятия.
— Часа два, может, три, — Вероника скорчила рожицу. — Но для меня это не проблема. Я принесла с собой блокнот, чтобы было чем заняться. Так что день не прошел зря. Я уже знаю о перестрелке…
Лайнел хмыкнул: новости распространяются со скоростью ветра. Он пошарил в карманах в поисках ключа от дома. Свенгали прыгнул с одного водостока на другой и, в конце концов, устроился на навесе здания с видом горгульи.
— Ты не собирался мне об этом рассказывать? — спросила девушка с недовольством. — Тебе не приходило в голову, что мой дядя и я беспокоимся о тебе?
— Вероника, я в городе всего один день. Мне надо было заняться неотложными делами и ты это прекрасно знаешь, — сказал Лайнел, открывая дверь и пропуская девушку вперед. — Более того, я был уверен, что увижу тебя здесь.
— Вечно ты недооцениваешь серьезность ситуации, — снова улыбаясь, заключила Вероника.
Она пошла вперед Лайнела вверх по лестнице на первый этаж. Он шел следом не в силах отвести взгляд от так хорошо знакомого тела, миниатюрного, как у рано созревшей девочки. Открыв дверь жилища — маленькой комнаты, в которой помещались лишь кровать, шкаф и стул со сломанной ножкой, Вероника расстегнула пуговицы шинели и позволила ему упасть на пол. Затем, подошла к Лайнелу и проделала то же самое с его пиджаком, а потом и с жилетом.
— Ого! Похоже, ты действительно по мне скучала. Вот что я называю «перейти прямо к сути вопроса»…
— Не будь идиотом, — рассмеялась Вероника — Я только хотела собственными глазами взглянуть на то, что с тобой сделали эти головорезы. Я слышала столько версий, что уже не знаю чему верить.
Она заставила его сесть на край кровати, на которой лежал лишь мягкий тюфяк. Ее ничуть не волновала скудная обстановка его комнаты и это было одной из тех черт Вероники, которые так привлекали Лайнела. Ей было все равно где жить — в роскошном доме дяди со всеми удобствами, или же в этой темной комнате с разводами на стенах, в которой она провела немало времени с тех пор, как они познакомились два года назад в Эшмоленском музее. С того момента она стала его лучшей подругой и любовницей, не говоря уже о том, что она была превосходной союзницей.
Он молча наблюдал за ней, пока она расстегивала пуговицы на рубашке, чтобы проверить его повязку. Вероника сняла шапку, и тяжелая копна каштановых волос щекотала Лайнелу плечо и грудь. Он не ошибся — волосы Вероники стали еще длиннее и, казалось, жили своей собственной жизнью.
— Эта шалость могла дорого тебе обойтись, — сказала девушка пару минут спустя.
— Шалость? Ты серьезно можешь назвать «шалостью» перестрелку, которая чуть не стоила мне жизни?
— Не строй из себя жертву, Лайнел. Меня не обманешь. Если тебя и ранили в Египте, то только потому, что ты сам лез на рожон, как ты всегда это делаешь, влезая в дела, которые тебя совсем не касаются. Что на самом деле произошло в Долине Цариц?
Отступать было некуда, да и не было смысла что-то скрывать от Вероники. Лайнелу ничего не оставалось, как рассказать все как есть. Слушая его рассказ, Вероника снимала старые бинты с пятнами запекшейся крови и накладывала новые, взятые в импровизированной аптечке, которую Лайнел держал на подоконнике. Вероника внимала ему и не смогла сдержать улыбку, услышав, как с каждым разом увеличивается количество курнских головорезов.
— Получается, что кто-то ждал пока ты не достанешь зеркало Мересаменти из его многовекового укрытия, чтобы атаковать. То, что они не сделали этого раньше, означает, что они понятия не имели где оно спрятано. Если бы не мой дядюшка и его вера в то, что в самых фантастических легендах есть зерно истины, открывающее его местонахождение, зеркало по-прежнему оставалось бы утерянным. Археологи мистера Дэвиса никогда бы его не нашли. По правде говоря, это серьезный урон для нашей газеты.
— Не сыпь мне соль на рану, — подал голос Лайнел. — И я имею ввиду вовсе не плечо. Более того, думаю, что я не единственный, кто повел себя как идиот.
— Что ты имеешь в виду? — продолжила расспросы Вероника, накладывая свежую повязку.
Лайнел закусил губу. У него искры из глаз сыпались, когда хоть что-то касалось его раны. Когда уже, черт возьми, она затянется?
— Лорд Арчибальд. Сам лорд Арчибальд. О чем ты, черт побери, думала?
Вероника хихикнула. Она поправила пару прядей волос, упавших на лицо, тем самым открывая пару пятнышек краски на виске.
— Все мы ошибаемся, — согласилась она. — И ты отлично это знаешь…
— У моих ошибок нет таких волос, словно на них вылили кувшин с маслом.
— Конечно, нет. У твоих ошибок большая грудь и маленький мозг. И любопытная привычка хныкать у тебя под дверью, поняв, что они тебе надоели.
— Это не правда, дорогая. У тебя потрясающая грудь, при этом твой ум даст сто очков вперед многим мужчинам из тех, что я знал, жизнь моя. Полагаю, что ты — исключение, подтверждающее правило, — он нахально положил руки на округлости Вероники, маячившие перед ним все время, пока она его лечила. Девушка рассмеялась. — Нет, правда, что ты нашла в этом ничтожестве?
— Я заблуждалась насчет него. Если хочешь, назови меня романтичной, но было время, когда я спрашивала себя — нет ли в Арчибальде чего-то от байроновского героя? Я пришла в восторг от того, что один недостаток может превратить скучного мужчину в прекрасный образец порочности. Разве я могла остаться равнодушной?
— По мне, так он больше похож на образец глупости и тщеславия.
— Но однажды ночью, я обнаружила его в опиумной курительной на задворках, в которую меня пригласили коллеги, чтобы я познакомилась «с богемной жизнью города», — рассказывала Вероника, манипулируя ножницами, чтобы обрезать бинт, который только что обернула вокруг плеча, — и там был лорд Арчибальд, валяющийся на лоскутном одеяле в трансе. Ты можешь представить его себе в таком виде?
«Если честно — нет», — вынужден был признать себе удивленный Лайнел. Жаль, что он не знал об этом, до встречи с графом Нюберрийским и его наследником. Старый маразматик умер бы от ужаса, узнав об этом.
— Я всего лишь хотела поразвлечься, но Арчибальд видел это по-другому. Пришлось разъяснить ему, что наши отношения — это не более чем приятное времяпрепровождение и это ему совсем не понравилось. Так что я решила компенсировать ему моральный ущерб, превратив его в одну из моих моделей, не спросив у него на это разрешения…
Вероника снова рассмеялась, подошла к окну и задернула занавески. Когда свет фонарей, освещавших Адский переулок, перестал проникать сквозь мутное стекло, комната погрузилась во мрак.
— Но я совсем об этом не жалею, — заверила она и, глядя в глаза Лайнелу, добавила — Мне же надо было чем-то себя развлечь, пока ты оставил меня без внимания…
Лайнел даже не дал ей закончить. Он встал, заключил ее в объятия и снова упал на кровать, увлекая за собой смеющуюся и лягающуюся Веронику, которая малоубедительно изображала бурное сопротивление. Он лег на нее, удерживая запястья девушки над головой, и увидел в ее глазах желание, ничуть не уступавшее его собственному. Не было необходимости в словах: оба слишком соскучились, чтобы тратить время на разговоры. Губы Лайнела не спеша прошлись по шее Вероники. Он не мог скрыть довольную улыбку, почувствовав, что тело девушки выгнулось ему на встречу, требуя продолжения.
— Подожди минутку, я кое-что вспомнила, — вдруг услышал он. Вероника приподнялась на локтях и Лайнелу пришлось на нее посмотреть.
— Мой дядя попросил, чтобы я тебе кое-что передала. Хочет встретиться сегодня днем с тобой, Августом и Оливером там же, где и всегда.
