Погибнув, Фреми могла убить всех Героев силой Черного Пустоцвета. Ее товарищи точно пострадали бы. Но сила Героев могла, наверное, изменить Черный Пустоцвет. Добавить эту силу себе.

Но Черный Пустоцвет уже был сложным, вряд ли к нему могли добавиться новые функции. Тгуней рассказывал об этом.

У Черного Пустоцвета была функция, что активировалась после смерти.

Только так можно было объяснить то, что Тгуней позволил так рисковать планом.

Тгуней хотел насладиться гибелью Фреми.

Смерть Фреми сделает ненужным седьмого. И весь план лопнет, как мыльный пузырь, и Тгунею придется уничтожать Героев грубой силой.

Если погибнет седьмой, это не отразится на лепестках меток Героев. Фреми могли подозревать. Но если умрет седьмой, некому будет защитить Фреми, и Тгуней будет загнан в угол.

Седьмой. Из-за него Кьема тревожился сильнее всего, хотя Тгуней эти тревоги не разделял.

— Седьмой… может ли он защитить Фреми? Об этом я беспокоюсь, да, но больше всего меня тревожит… — Кьема с тремя крыльями замолчал, подбирая слова. — Больше всего меня тревожит, будет ли он ее защищать?

Тгуней посмотрел на Кьема с разочарованием во взгляде.

Кьема с тремя крыльями знал многое, ведь был телом Тгунея при выборе седьмого. Он знал, что седьмой не осознает, что он — пешка Тгунея. Потому мог и не разделять желания Тгунея. Он верил, что он — истинный Герой, что они пришел на Территорию воющих демонов, чтобы убить Тгунея и Маджина.

Седьмой не бросит Фреми. Но разве он не выберет защиту человечества и убийство Маджина вместо нее? Если так, то зачем вообще было посылать седьмого к Героям?

Это тревожило Кьема с тремя крыльями больше всего.

— Почему вы не отдаете седьмому приказы? — спросил Кьема с тремя крыльями. — Ваши способности позволяют управлять разумом человека. И вы можете заставить седьмого сотрудничать с нами, сделать так, чтобы он не позволил Фреми умереть. Почему же не сделали? Как это защитит Фреми?

— Разве я не говорил раньше? — рассмеялся Тгуней. — Я верю в силу любви.

— Любовь?

Кьема с тремя крыльями знал, что способность Тгунея скрывалась почти ото всех Кьема. Способность не была поглощающей, на ее применение уходило время, действовала она только на одного человека за раз. Ею нельзя было управлять Кьема, да и на людей она оказывала разную степень влияния. Так способность можно было считать незначительной.

Но Тгуней, несомненно, верил, что его способность — самая сильная в истории.

Тгуней управлял сердцами людей.

Управлял их любовью.

Способность Тгунея заставляла жертву полюбить кого-то. И Тгуней мог легко выбрать, кого именно жертве любить.

И когда жертва этой способности видела улыбку любимого, ей тоже становилось лучше, а если любимый был печален, то и счастье жертвы исчезало. Она боялась смерти любимого больше собственной, она бы сделала все, чтобы избавиться от угрозы любимому.

И чем больше была опасность для любимого, тем больше была любовь, которой мог управлять Тгуней. Он мог сделать так, что жертва думала лишь о том, кого любит. И если любимый был при смерти, жертва могла сойти с ума.

Тгуней применил эту силу к Святой Одного Цветка. Он заставил ее полюбить его, чтобы она открыла ему барьер вокруг себя. Он услышал от нее о случившемся в прошлом, забрал оставшуюся силу и получил метку седьмого.

И теперь этой же способностью Тгуней управлял седьмым.

— Да, я мог заставить седьмого любить меня и слышать мои желания. Я мог бы заставить его сотрудничать с нами, завести Героев в ловушку. Так было бы проще заставить его защитить Фреми, — недовольно процедил Тгуней. — Но я не верю в такую грубую стратегию. Я верю в любовь куда сильнее, чем в свои ограниченные познания.

Кьема с тремя крыльями безмолвно слушал Тгунея.

— Куда важнее чувства Фреми. Уязвленная и желающая отомстить Фреми… Что же она сделает? Она не будет думать о себе, а попытается убить меня. А если узнает о Черном Пустоцвете или о том, что ею управляли, как она поступит? Фреми решит убить себя. И если так произойдет, все пропало. Я не смогу помешать ей убить себя. Но, несмотря на такой шанс, я все еще не сомневаюсь в своей победе. Потому что любовь творит чудеса.

В голосе Тгунея не было сомнений.

— Лживые слова не тронут сердце Фреми. Если бы я приказал кому-то притвориться, что он любит Фреми, она бы не поверила. Повлиять на нее может лишь тот, кто будет любить ее всем сердцем. Потому что она ненавидит фальшивую любовь, но больше всего ищет именно истинную любовь. Поддельная любовь не сработала бы. Она не может творить чудеса.

— …

— Любовь чудесна. Только из-за любви происходит что-то невероятное. Я много раз это видел. Потому, какими бы ни были сложности у Фреми, я не сомневаюсь в своей победе. Любовь седьмого к Фреми точно заставит чудо случиться, спасет Фреми. Я верю в любовь. Больше ни во что я не могу так верить. В этом полном лжи мире только любовь спасает.

Тгуней приоткрыл глаз, словно чего-то ждал.

— Я верю в парня, которого выбрал. Он защитит Фреми. Уверен, силой любви он заставит случиться чудо. Потому что тот, кого я выбрал, — сильнейший в мире человек.

Кьема с тремя крыльями увидел мысленно лицо седьмого. Лицо юного воина, не подходившего на роль Героя. Странного парня, провозгласившего себя сильнейшим в мире человеком, не сомневавшегося в этом.

Он видел лицо Адлета Майи.

— Думаю, Фреми уже украла его сердце. И теперь он отчаянно пытается защитить ее. Как бы ни пытались Доззу и остальные помешать ему, беспокоиться не о чем. Сильнейший в мире человек не проиграет им. А Фреми уже могла открыть ему сердце. Или собирается довериться ему. Она точно будет слушать все, что он говорит, потому что глубоко в сердце хочет, чтобы ее любили. Этого она хочет больше всего в жизни.

Тгуней в облике инжира широко улыбнулся.

— Разве это не будет чудесно?

— О чем вы?

— О лице Фреми, когда она поймет, что человек, который любит ее всем сердцем, единственный, которому она может доверять, управляется мной. Как думаешь, что будет делать Фреми, когда поймет, что любовь, которую она искала и нашла, хоть и скрывала это желание, лишь часть моего плана?

Тгуней радостно рассуждал об этом.

— Фреми точно убьет себя. И у нее будет прекрасное лицо, которое я не смогу забыть. Адлет доведет ее до самоубийства. И на лице Фреми будет высшая степень отчаяния! Но я хочу увидеть не только это. Я хочу увидеть и лицо Адлета. Его лицо, когда он поймет, что любовь, из-за которой он рисковал жизнью, женщина, которую он поклялся защищать, были мыслями, которые я внедрил в его голову. Ах, представить не могу! Я хочу увидеть эти лица! Эти прекрасные лица! Почему ты просто стоишь, как дурак? Ты не думаешь, что это будет чудесно?

— Ну… — пролепетал Кьема с тремя крыльями.

— Ах, ясно… Тебе не интересно. Прости.

Тгуней пошевелился, словно пожимал плечами, понимая, что его занесло. А потом он успокоился и продолжил:

— Пока что мы эти лица не увидим. Придется немного подождать.

Словно устав от разговора, Тгуней открыл книгу на столе, на котором он сидел, и принялся читать. Пока он читал, чтобы отвлечься от скуки, Кьема с тремя крыльями стоял на месте и безмолвно ждал прибытия Героев.

— Загадочна, — внезапно сказал Тгуней через какое-то время. — Любовь загадочна. Ведь и Маджин проиграл Святой Одного Цветка из-за любви.

Кьема с тремя крыльями поместил Тгунея в свою пасть, и его тело перешло под контроль Тгунея. И вместо инжира теперь говорил Кьема с тремя крыльями:

— Мы дважды проиграли Героям из-за силы любви, поддерживавшей их. Но в третий раз все будет иначе. В этот раз любовь уничтожит Героев.

«Герои будут участвовать в этом сражении. И бой будет долгим, — думал Кьема с тремя крыльями, пока его телом управляли. — Может, погибнут не все. Но победить они уже не смогут».

Фреми Спиддроу. Адлет Майя. Два воина, которыми управлял Тгуней. Пока они были живы, Героев ждал только ад.