- О, парни, вы куда? - звонко выкрикнула она, выплеснув содержимое ушата перед крыльцом.

- В магазин, пробурчал Сергей.

- Водку, поди, всю раскупили уже! - она расхохоталась и скрылась за дверью.

Белый дом слева, принадлежавший дяде Паше, тоже скрывал мистическую историю. Всякий раз проходя мимо него, мы наблюдали одну и ту же картину - глаз смотрел на нас сквозь дверную щель или из-за угла. Вот и сейчас тёмная фигура виднелась за занавесками. Это был не Паша, конечно. Паша - вороватый мужичок лет пятидесяти, которому есть ещё чем заняться. Коровы у него не было, зато имелся крупный хряк и штук десять кур, которых гоняла его дворняга Рэкс.

А вот того, кто смотрит из-за занавесок, мы никогда не видели. Кроме глаза, конечно. В деревне ходили разные легенды: что это Пашкин сын, которого он забрал из детдома. Или что это сын его сестры. Но самая распространённая версия гласила, что это ничей вовсе не сын, а, так сказать, сожитель. Но Пашу об этом никто не спрашивал. Лишь у него одного в деревне имелся трактор, которым он расчищал дорогу зимой, а по весне

распахивал поля всех окружных хозяйств. Кроме этого, он держал экскаватор, который делал его просто-таки бароном местного масштаба.

Когда впереди показалось крыльцо магазина, мы оба чуть не подпрыгнули от радости - открытая железная дверь обнажала классическую советскую проходную с хромированными трубами, которые кто-то в СССР решил использовать вместо ручек.

Очередь толпилась перед крыльцом, народ приплясывал и разминал конечности. Последним стоял Андрей Урусов, племянник деда Вани. Когда мы подошли, он улыбнулся нам, продемонстрировав кривые передние зубы, и натянул знаменитую чёрную шапку с эмблемой New York Yankees пониже на лоб.

- Здорова, Андрюха, - сказал Сергей, прокашлявшись.

Андрюха гулко втянул воздух носом, попутно собрав в нём все сопли, и выплюнул их перед нами.

- Ну здорова! - он протянул руку.

- Водка есть? - Я вспомнил слова Юльки Сербовой, протягивая окоченевшую

конечность.

Глаза Андрея неожиданно расширились, он вздёрнул брови и толкнул стоявшего перед ним в очереди Витька, от чего тот чуть не развалился на куски.

- Слыш, водка есть там?

Витёк задрожал всем телом и хрипло каркнул в сторону входа. - Чё, водка закончилась?

Толпа тут же подхватила новость, послышались удивлённо-боязливые возгласы: 'Водка там есть?', 'Говорят, закончилась!', 'Всю раскупили уже что-ли?', 'Вальку спросите!' Через несколько секунд волна пошла обратно: 'Да полно водки-то!', 'Всё там есть' и 'Это всё Витёк, мудила!' Мы с Сергеем хрюкнули.

Примерно через десять минут мы уже рассматривали дивный интерьер магазина. Чего там только не было: докторская колбаса, печенье, тушёнка и килька в томате в красивых консервных банках, уложенных пирамидой. Огромные мешки с мукой и крупой с воткнутыми в них металлическими совками стояли вдоль дальней стены, два сорта чая и множество конфет покоились на полках за могучими плечами продавщицы.

Ну и, конечно, водка. Бутылки занимали две нижних полки и всё пространство вокруг старой советской кассы. Пахло свежим ржаным хлебом. Разинув рты, мы разглядывали полки. Перед нами внезапно вырос Тишка Малинов, конструктор-самоучка из двадцатого дома, который он делил с братом Гришкой. Невысокий и худощавый, он носил одну и ту же тонкую куртку девять месяцев в году, чем немного напоминал Витька.

- Я быстро, пацаны, - буркнул он нам и обратился к Вальке. - Ну?

Вместо ответа Валька нехотя скрылась под стойкой и почти сразу же разогнулась. В руках у неё оказался свёрток из мешковины.

- Должен будешь, - она нехотя бросила свёрток на стойку и, как только Тишка скрылся в толпе за нашими спинами, повернулась ко мне. - Чё надо?

Очнувшись, я сунул руку в карман и достал пачку скомканных купюр.

- Водки нам.

- Ага, - Валька скривила губы, будто бы и не ожидая услышать что-то другое. -

Сколько?

Я развернул бумажки под неодобрительный гул толпы за спиной.

- Три бутылки!

Валька вынула водку из-под стойки и протянула нам. Не успел я распихать тару по глубоким карманам, как толпа выпихнула нас наружу. Остановившись у крыльца, я обернулся.

- Надо же, он и правда работает!

- Да, - индифферентно ответил Сергей, и, засунув длинные руки в карманы, выудил

оттуда сигарету и зажигалку. - Чего делать будем?

- Домой пойдём? - удивлённо спросил я и обернулся. Но Сергей к тому моменту исчез

из виду.

Он отошёл к дальнему концу магазина, где за железным засовом с огромным амбарным замком держалась на заветах коммунизма просевшая дверь. Я помнил её почти что с рождения, так как магазин в Ближневехах появился задолго до меня. Мы никогда не знали, что за ней находится, да и не интересовались особо. Сергей встал около двери, дёргая за замок в надежде на то, что он внезапно откроется.

- Чего? - спросил я.

- Ты знаешь, что там? - спросил он, не оборачиваясь.

- Нет, - пожал плечами я. - Может, склад?

Не ответив, он подошёл к окну слева. Если в нём и можно было что-то увидеть, то только собственное отражение - пыль осела изнутри плотным слоем, через который проглядывался лишь свет от окна в другом конце помещения.

- Видно что-нибудь? - спросил я из-за спины Сергея.

Он снова не ответил и завернул за угол здания. Там находилось грузовое крыльцо, исписанное нашими именами, а так же противоположное окошко. В нём отражался приятный солнечный свет, а под ветхим наличником лежала покрытая инеем куча мусора. Гул толпы с другой стороны почти не был слышен.

- Подержи-ка, - сказал Сергей, подав мне перчатки.

- Ты чего задумал? - прошипел я.

- Да не боись, - ответил он. - Я только посмотреть. Всегда было интересно, что же там

такое.

С этими словами он отогнул дощечку, придерживавшую стекло снизу. Хрустнув, деревяшка осталась в его руке, а стекло выпало наружу, разбившись о заледеневший мусор.

- Ой, - удивлённо сказал Сергей.

Из дыры, в которую мы с ним уставились, пахнуло сухой, холодной пылью. Запах старого дерева смешался с непередаваемым ароматом ветхой бумаги. Густой мрак мешал разглядеть хоть что-то.

- На-ка, - сказал Сергей у меня за спиной и, когда я повернулся, передал мне пухлую тёмно-зелёную куртку.

Как только я взял её, он влез в окно боком, сделав только один шаг внутрь. Как только он скрылся в темноте, из окна вылезла его рука и схватила куртку. У меня не получилось забраться так же ловко и я, не удержавшись, с грохотом рухнул на покрытый пылью пол. Бутылки разлетелись по полу, звеня. Ни одна не разбилась. Мы помолчали, в тишине прислушиваясь к звукам снаружи. Кроме топота людей и звона кассового аппарата за стенкой ничто не нарушало тишины.

Я поднялся и увидел в свете фонарика Сергеева телефона тусклые очертания интерьера. На пыльном полу виднелись следы, но нельзя было сказать, свежие они или нет. У дальней стены буквой 'П' располагался добротный стол, покрытый какими-то бумажками. На самой стене перед столом висел шкаф с маленькими открытыми ячейками. Подойдя ближе, мы разглядели конверты, лежавшие внутри некоторых из них. Там же были наклеены номера.

Я хотел было воскликнуть, что знаю, что это, но Сергей опередил меня. Он сказал - 'Тихо!' - и подошёл к левому концу. Там в самой нижней левой ячейке под номером четыре лежал конверт. Я достал телефон и посветил, пока Сергей крутил конверт в руках. На нём стоял штамп с годом - '1990.' Рядом с ним - адресат: Надежда Кирилловна Жемякина.