Пути назад не было. Неразумное сердце не верило в конец, а Джон до конца не осознавал, что это и есть завершение. Теперь они – два отдельно существующих индивида. Что нет и не будет совместных завтраков, не будет совместных расследований, не будет случайных прикосновений – Шерлока Холмса больше не будет в его жизни.

Джон устало сел в кресло и потер виски. Голова гудела.

Если бы кто-нибудь спросил: «Мог ли он сделать Мэри счастливой?».

Джон бы тотчас четко ответил: «Нет».

В нем больше не было прежнего огня, кто-то опять вырубил в нем «тумблер». Лишь в окружении людей Джон искренне старался вести себя как раньше, но любой, кто был бы чуть внимательней к деталям, понял бы, что это игра. Джон Уотсон умел неплохо притворяться, но он не умел по щелчку пальцев влюбляться. Мэри ему нравилась, ему было приятно, что после его звонка она молча и без лишних вопросов приняла его обратно. Подсознательно Джон чувствовал, что использует её, дает ей ложную надежду, более того – сам старался поверить в правдивость чувств…

Джон начал перебирать письма и счета, внимание тут же привлек белый конверт без подписей. Он осторожно распечатал его, вытащил бумагу и расправил её.

Этот почерк Джон хорошо знал, как и ту поспешную манеру написания, эту легкую размашистость и угловатость букв. Он пробежал взглядом по строчкам…

Джон был ошеломлен. Он не знал, что и думать. Поспешно отложил письмо в сторону, поднялся с кресла и отправился на кухню. Вода из графина полилась мимо кружки. Джон вздохнул и снова решительно настроился перечитать это послание. Тон, с которым оно было написано, показался ему насмешливым, в голове сразу начался поток саркастических замечаний, вызванных тем или иным словом. Джон не мог понять, как он смеет говорить так, да и откуда взялась щедрость? Как Шерлок смел рассуждать обо всем этом, упоминая о новой жизни и трудностях его финансового положения? Просто оскорбительно.

Чуть успокоившись, Джон снова вернулся к письму и перечитал его. Теперь, к своему удивлению, он не нашел в нем хамства, даже наоборот: оно было пропитано оттенком сентиментальности, чем-то более светлым и ностальгическим. Еще позже, прочитав его в третий раз перед сном и лежа в постели, Джон уже верил в искренность написанных слов. Шерлок, казалось, действительно чувствовал вину, а этот жест с разрешением выхода в печать книги вовсе не насмешка, хотя что-то Джона все же злило. Задумавшись, он еще больше засомневался в том, насколько он правильно поступал сейчас. Чем больше Джон вспоминал тот четверг и то странное признание Шерлока, тем глупее казались его страхи.

Однако, даже перечитав письмо утром, Джон все еще не был готов простить Шерлоку четыре года грубости. Разрыв казался ему правильным решением. Готовя завтрак, он продолжал думать о тех словах и о самом Шерлоке. Джон тут же почувствовал себя неуверенно, в нем вновь заговорила обида, которая ничего плохого не видела в страданиях Шерлока, если тот, конечно, действительно страдал.

Слишком мало прошло времени. Ему пока не все равно. Единственное, что изменилось, так это появилось желание выговориться, но, вернув письмо обратно в конверт, Джон решительно настроился не вспоминать о нем. Пока что. Возможно, когда-нибудь он будет действительно готов простить и, наверное, вернется. А пока Джон решил подумать о настоящем, взял в руки мобильный телефон и набрал номер Мэри. Тихие гудки.

- Джон, – радостный женский голос, – ты уже встал?

- Да, – Джон поправил рубашку, рассматривая себя в зеркале. – Как насчет совместного пикника?

- Что? – смех. – Знаешь, довольно необычное, но заманчивое предложение. Повод?

- Новый день, – задумчиво ответил Джон. – Возможно, мое только обретенное желание попробовать сделать первый серьезный шаг.

- Ты серьезно?

- Как никогда, мне действительно хочется попробовать, – Джон замялся, – нет, точнее, просто… давай встретимся, я приготовлю сэндвичи, мы устроимся где-нибудь в теньке на травке и просто насладимся солнечным утром.

– Твой голос звучит как-то необычно, ты чем-то расстроен? – взволнованно спросила она.

- Нет, все отлично. – Джон положил письмо Шерлока в пустой ящик комода. Он хотел срочно отвлечься и забыть, он не сдастся, не сейчас.

- Хорошо, во сколько встретимся?

- Через час, нет, через сорок минут.

- Понятно, тогда до скорого.

- Ага.

Джон положил трубку и машинально открыл адресную книгу на телефоне, желая набрать знакомый номер. Несколько секунд он смотрел на имя «Шерлок», не в силах сделать следующий шаг – нажать на кнопку вызова абонента. Поздно было что-то менять. Джон вернул телефон в карман джинсов и попробовал напомнить самому себе, что он не зависим от Шерлока, что он пытался забыть его хотя бы на короткое время. Сердце стучало отчаянно. Джон перевел свой взгляд на настенный календарь. В скором времени ему предстояли съемки в кулинарном шоу, плюс несколько фотоссесий и одно важное светское мероприятие. Джону необходимо было собраться и скрыть от всех, что он чувствовал на самом деле. Никто не должен узнать правды.

====== Лучшее в моей жизни – это ты! ======

Шерлок зациклился на своей работе и с головой погрузился в неё, посвящая ей все время, а это не менее двадцати четырех часов в сутки, ведь даже во время короткого сна его мозг продолжал выстраивать логические цепочки, связывая одно событие с другим и ища главного виновного в этом «уравнении». Не было ни одного дня, когда бы Шерлок предавался скуке или унынию, как и не существовало больше дел, которые были не под стать его таланту и не стоящие потраченного на них времени. Ведь с того момента, когда он увидел Джона и Мэри вместе – все покатилось по наклонной. Шерлока больше не раздражали скучные послания ревнивцев, жаждавших разоблачить обман, ни разглагольствования старых дев, подозревающих своих соседей в темных делишках, а все возможные пропажи и похищения с первых строк пробуждали в нем интерес, как бы заурядны ни были обстоятельства этих дел. Данный период по праву был всплеском его работоспособности, что не могло не порадовать Лестрейда, переживавшего за его душевное состояние и, конечно, это произвело впечатление на старшего брата, который до сих пор не мог поверить в то несвойственное шерлоковской натуре дружелюбие, без малейшего намека на снисхождение или насмешку. В одночасье Шерлок кардинально изменился – «сменил кожу». От прежнего тщеславия, равнодушия и надменности не осталось и следа.

Англия вновь ликовала и чтила своего национального героя. О Шерлоке Холмсе писали все газеты и журналы, делая из всего сенсацию и восхваляя его способности, брали интервью у тех, кому он помог или оказал какую-нибудь маленькую, но неоценимую для этого человека услугу. Его имя звучало в новостях чуть ли не наравне с именем британского премьера Дэвида Кэмерона, постоянно повторяющего отношение парламента Британии к Сирийскому вопросу. Интернет же просто взорвался от нового потока фанатов и фанаток Шерлока Холмса, а многочисленные сообщества и блоги вдруг заполнялись множеством свежих фотографий, артов и фанфиков. Вот только никто – ни настырные журналисты, ни фанаты – не сумели поймать своего главного героя и выбить хоть пару слов, ведь детектив был прекрасным маскировщиком и за пару секунд был способен преобразиться, меняя до неузнаваемости свой облик. Шерлок не хотел ничего обсуждать и уж точно не собирался комментировать намеченный выход в свет книги о его жизни и тех расследованиях, которые благодаря его неоспоримой логике обрели финал. Однако, одно небольшое интервью с его участием все же прозвучало в прямом эфире на радио «Говорит Англия» еще до начала новой «волны» помешательства, после которой стало крайне затруднительно выйти на улицу в привычном для него облике.

Воскресное утро. Шерлок лениво перелистывал страницы газеты The Sunday Times, сидя за столом. Миссис Хадсон суетилась рядом и пыталась проследить за тем, чтобы её «подопечный» съел хоть что-нибудь. Но казалось, что Шерлок совершенно не замечает пристального взгляда домохозяйки и тарелки с яичницей-болтуньей перед собой. Терпение миссис Хадсон уже на исходе, она фыркнула и с укором произнесла: