— ТОРМОЗИ, ЭТО СТРОЙКА, ТЕЙТ!
Но Тейт не успел свернуть и влетел в предупреждающее ограждение, сорвав капотом ткань. Оранжевые конусы подскакивали, точно шапки грибов. Машину выбросило на развороченный асфальт и колдобины из кусков дороги и через недостроенное ограждение прямиком на железнодорожные пути автовокзала. Форд рухнул с низкой дорожной эстакады. Обычно при таком «прыжке» автомобиль, загруженный весом двигателя, наклоняется вперед, в результате чего вероятность удара с грунтом равна примерно девяноста процентам. Но Тейт резко дал по тормозам в момент отрыва от земли, и авто с грохотом приземлилось на железнодорожные пути, лишь слегка задев бампером рельсы. Единственное, что успела понять Вайолет, это как на долю секунды все подлетело вверх, послышалось дребезжание монеток в бардачке, после чего машина подскочила и затряслась, а сама девушка больно стукнулась лбом о стенку салона. Тейт вмазался кулаком в приборную доску, разбив костяшки в кровь. Отделавшись лишь легкой болью Вайолет впервые за всю поездку была счастлива, что сидит именно во внедорожнике. Что ни говори, а машины, производимые для экстремальных условий, знают свое дело.
Седан резко затормозил на ремонтируемой эстакаде, и, видимо, найдя обходной путь, рванул назад, разворачиваясь.
— Ты цела? — Тейт процеживал воздух через плотно стиснутые зубы, сжимая и разжимая ушибленный кулак. Все тряслось, бутылка сока выскочила из держателя и теперь перекатывалась под задними сидениями.
— Жить буду, — Вайолет держалась за голову, игнорируя кровоточащую ссадину. Форд трясло на рельсах так, что казалось, гремят не части авто, а собственные кости. Через пару секунд машина оказалось под крытым навесом наземной кирпичной станции Кент, пребывавшей на удивление пустой. Дождевые капли барабанили по стеклянной крыше конструкции, испещренной тонкими железными балками, один из огромных рекламных плакатов на стене гласил: «Приходи и получи вознаграждение за свое мнение!». О да, Вайолет была бы счастлива сейчас высказать, что она думает обо всей этой ситуации… Сотрудники вокзала в желтых куртках, заметив средство передвижения на путях, принялись махать руками, подавая Форду сигналы, а из динамиков станции зазвучала мелодия, оповещающая о прибытии поезда.
Автомобиль трясло, и под давлением всех факторов Тейт не мог сосредоточиться. Гудела электричка, извещая о своем прибытии.
— Тейт… — нервно вырвалось из уст Вайолет. Девушка цеплялась за сидение, глядя назад, освещаемая моргающими фарами поезда. — ТЕЙТ, ЖИВО СВОРАЧИВАЙ!
Юноша лихорадочно искал какой-нибудь съезд. Перепрыгнуть через перрон, сидя в авто, он мог бы только будучи разве что внуком Гарри Гудини, а конца платформы вообще не было видно. Дернув рычаг переключения скоростей и выжимая газ из последних сил, Тейт, миновав крытую станцию, дотянул до места развилки нескольких путей и свернул на щебень, пересекая две рельсовые колеи, а затем нырнул в закуток меж ряда вспомогательных складских помещений.
Повисло молчание. Электричка со свистом затормозила на станции, слышны были крики рабочих. В салоне авто было жарко и липко. Тейт поставил рычаг переключения скоростей в нейтральное положение и, не выключая двигателя, дернул ручной тормоз, затем со вздохом откинулся на сидение, прикрывая глаза. Оба запаренные и вспотевшие. В душном салоне, пропитанном адреналином и яблочным освежителем воздуха, наступила тишина, слышен был далекий собачий лай и звук сварки со стройки. Лай нервировал, казалось, будто это ищейки нагоняют по свежим следам. Вайолет, отстегнув ремень безопасности, нервно кусая кожу вокруг ногтя большого пальца, придерживалась за сидение и беспокойно оглядывалась назад, не зная, чего боится больше: увидеть в заднем стекле преследователей или узнать фирменные жилетки сотрудников полиции. Тейт нервически рассмеялся.
— Да, мне определенно пришлют нехилый штраф…
— Что с нами сделают, если найдут? — Вайолет дрожала, проигнорировав комментарий юноши. Тейт открыл глаза, голова упала на правый бок, словно как у тряпичной куклы, не умеющей контролировать части своего тела.
— Смотря о ком ты говоришь.
— У них… у них какой-то личный мотив… профессионалы бы не стали играть в гонки по парку.
Грудь Тейта вздымалась и опускалась, волосы промокли у лба, губы алели. Юноша хотел было что-то сказать и поднял руку, но тут же зашипел, плотно сжимая челюсти. Вайолет встревоженно сползла на сидении, лишь сейчас заметив проступающие последствия погони. Юноша сжимал и разжимал кулак. Кожа на костяшках пальцев была содрана.
— Как это произошло?! — с ужасом глядела девушка.
— Не знаю, я не помню, — Тейт растирал ладонь. Ритмичные движения немного снимали боль.
— Дай мне, дай я посмотрю, — Вайолет свесила поджатые под себя ноги и потянулась к юноше, тот нехотя протянул свою руку. С сосредоточенным видом опытного хирурга девушка аккуратно покрутила ладонь, ее касания почти не чувствовались. — Надо промыть. У тебя есть здесь вода, или… — Вайолет запнулась, заметив, как Тейт кивнул на бардачок.
— … во фляжке должен был остаться виски.
Вайолет негодующе нахмурилась, раздумывая над тем, зачем водителю хранить в бардачке алкоголь. Обнаружив внутри пачку сухих салфеток и серебристый прямоугольничек из стали, Вайолет провела пальцем по оттиску:
Моей гордости и опоре, самому любимому мальчику в его день совершеннолетия.
Ниже еще была эмблема, Вайолет зачарованно описала полный круг и подняла взгляд на юношу.
— Это от отца?
— От дяди.
Поджав губы и кивнув, Вайолет дернула дверную ручку, выпрыгнула из салона, обошла капот и точно также открыла дверь со стороны водителя настолько, насколько это позволяло пространство меж двух стен, отделанных белым сайдингом. На открытом воздухе было прохладно, ветерок обдувал лицо, приятно остужая. Пахло сваркой, креозотом и гудроном, которым пропитывают шпалы.
Открутив колпачок фляги Вайолет зашуршала пакетиком, доставая салфетку, затем кинула упаковку через Тейта на свое сидение, зажала салфетку между зубами, схватила руку юноши и, удерживая ее на весу над влажной травой, принялась обильно поливать травмированную кожу. Тейт зажмурился, откинувшись на подголовник, и сжал челюсти, процеживая воздух. Коричневатая жидкость стекала по пальцам вперемешку с окровавленными ошметками кожи. Вайолет обескураженно глядела то на юношу, то на кисть его руки. И как можно ухитриться так содрать кожу в обычном салоне авто? Вот уж действительно, дудки все это со штампованными сценариями, где герои выходят из передряг с легким слоем пыли на лице.
Обработав раны, Вайолет передала флягу Тейту, затем развернула салфетку, снова складывая ее в узкий прямоугольник, пропитала и ту виски, заново передавая флягу пострадавшему, наложила ее поверх костяшек и, приказав не двигаться, потянулась к своей курточке. Тейт заметно заинтересовался, следя за тем, как ее пальчики возятся с большими пуговицами.
— Думаешь, если покажешь грудь, то мне станет лучше?
— Ой, замолкни!
Улыбаясь, Тейт тихо засмеялся. Вайолет облизнула губы. Даже в такой ситуации он найдет тему для шуток. Откинув вельветовый край, Вайолет замерла.
— У тебя есть нож?
-? — с недоуменным выражением лица Тейт подался подбородком вперед.
— Да, Тейт, устройство для нарезки овощей.
Юноша нахмурился и повел головой в сторону бардачка меж сидений.
— Я бы достал, да руки заняты, — приподнял тот правую руку с флягой. Вайолет сдула волоски, мешавшие обзору, и, оперевшись о нагретое место рядом с ногой юноши, откинула крышку бардачка, через несколько секунд чувствуя на коже холодный пластик швейцарского складного ножа. Неуклюже достав большое лезвие, Вайолет оттянула край безразмерной рубашки в мелкую клетку небесно-голубого цвета и проткнула ткань сантиметра на четыре выше самого низа. Материя нехотя поддалась, расходясь по ниткам. Остальную часть подола Вайолет оторвала вручную, и вот с ладони уже свисала длинная хлопковая лента.
