- Ничего не могу поделать, так и горю желанием снова «подпортить» тебе вечер, - с этими словами Тейт раздвинул заросли, предоставив Вайолет возможность заглянуть по ту сторону живой изгороди. – Честное слово, последний раз, - в момент лицо девушки переменилось. Губы сложились буквой «о», глаза расширились, заиграла улыбка, и Вайолет испустила тихий стон.

- Тейт, что это за место? – исхитрившись, Вайолет пролезла в щель меж веток, ступив ногой на мягкий яркий газон.

- Усадьба леди Элизабет Бантри. До второй половины 1700-х этим местечком владел ее род, - Тейт пролез следом.

Взору Вайолет открывалась часть сада. Сразу за газоном следовала тропа, петлявшая меж каменных изгородей и ровных рядов кустарниковых азалий и рододендрона, посередине был разбит декоративный вечнозеленый лабиринт высотой по щиколотку, обсаженный красными кленами и темными хвойниками. Поместье представляло собой трехэтажное прямоугольное строение, выполненное в стиле романтизма. Стены увиты сиреневой гицинией и девичьим виноградом. Серый и красный кирпич истерлись со временем, зато в оконных проемах стояли новые стеклопакеты, в отличие от входа со стороны сада, дверной каркас которого скрипел на ветру, высохшее дерево, казалось, вот-вот треснет как щепки.

Было тихо, как в склепе.

- Поместье давным-давно заброшено, - заговорил Тейт, шурша мелким гравием. – По субботам здесь проводят экскурсии, в остальное время тут никого нет.

- А сегодня будний день, - с тоном человека, задумавшего шалость, проговорила Вайолет, коснувшись статуи девушки в платье и бросив взгляд на Тейта.

***

Они резвились, бегали по террасам, выходившим к береговой линии, и снова прятались на заднем дворе, среди фонтанов и прудов, укрепленных булыжником, носились меж клумб, обрамленных самшитом. Тут и там были расставлены огромные терракотовые серые горшки в человеческий рост с пышными кустарниками, а в углах, на стыке дома и пристройки рос лопух, а в земле потонула металлическая лейка. Они бегали по идеальному газону, от одной статуи до другой, общее количество которых было трудно определить. С западной стены открывался вид на залив, здесь толкались один-два человека, и подростки вновь прятались на заднем дворе, в саду, красота которого поражала воображение.

Вода в фонтане перед входом была ледяной. Шлепаясь в пруд, капли образовывали пену. А если приглядеться, то можно было увидеть, как дышит мох. Несколько попыток взобраться на слизские камни сделала огромная жаба. Руки Вайолет замерзли, и Тейт грел их, растирая краем своего свитера до тех пор, пока отдышка от бега не пройдет, а пятая точка не замерзнет от сидения на холодных кованых скамейках.

***

Кончилось тем, что Вайолет лежала на одном парапете у входа в часовню, а Тейт напротив, на другом. Грозно глядела потертая скульптура женщины, она сжимала рукой стрелу в колчане за спиной, другой то ли опиралась, то ли держала голову тонконогого оленя. Вайолет рассмеялась.

- Как думаешь, что она делает? – кивнула та на статую болтающему ногой Тейту. Юноша запрокинул голову и тоже рассмеялся.

- По-моему, она поймала оленя рукой, а потом такая «Стоп, сначала его надо было застрелить», - смешным голосом пародировал юноша. – И потом как бы «Сейчас, постой тут, я только стрелы достану».

Вайолет захохотала, заелозив на узком парапете от колик в животе. Тейт тоже смеялся, откинув голову на камень, прикрыв глаза и широко улыбаясь.

- Здесь так красиво, - успокоившись, проговорила Вайолет, глядя на россыпи деревьев разных форм, цвета и высоты, на широкую веранду особняка с длинным каменным ограждением, и мокрые истертые стены. Сад словно окутывала многовековая пыль. И было так тихо и таинственно, словно ни одна душа кроме них двоих никогда не ступала на эту территорию. Порой казалось, что во всем этом молчаливом времяпрепровождении покрытые мхом статуи медленно оживают, поворачивают головы и ступают на сырую короткую траву. Возможно, именно вкупе с погодой создавалось такое впечатление. Серое пасмурное небо намекало на предстоящий ливень. – Как бы я хотела остаться здесь навсегда… - Вайолет помолчала, затем села, поправила под собой сумку и посмотрела на дом с высоты своего места. Типичный особняк в стиле фильмов «Ужин с убийством» или «Улика». Не хватало лишь зловещего тумана и тени дворецкого с подносом, отбрасываемой на стену дома. Время стремительно неслось к вечеру, и то и дело казалось, что в ровном ряду просторных окон вот-вот появится призрак хозяйки. Или хозяев? – Какая у него история? – заговорила Вайолет.

Тейт приподнял голову.

- У кого?

- Особняк. У таких мест всегда есть своя история. Давай, расскажи мне, ты же знаешь, - выдав щенячий взгляд, улыбнулась девушка.

Тейт облизнул губы, тоже принимая сидячее положение.

- Отец Элизабет, граф Ричард Бантри, любил путешествовать. Плавал в дальние страны и привозил ценные вещи, вроде шелков из Индии, картин из Франции, мехов из России. Когда построили этот особняк, все богатство Ричард начал хранить именно здесь. Вот там, где мы с тобой бегали, - Тейт указал пальцем, - первое и второе крыло. В том, например, огромная библиотека, а напротив парадного входа слева есть оранжерея со ста ступенями. С южной стороны даже есть конный двор…

Вайолет прищурилась.

- Все это мило, но где же история?

Тейт улыбнулся.

- Точно, таинственная история, - блондин спрыгнул, заняв почетное место у ступеней лестницы напротив Вайолет. Та не сдержала смешка. Готовится очередное представление. Юноша сунул руки в карманы джинсов.

- Отец Элизабет путешествовал не один, а с женой. Как-то, в одной из поездок жена положила глаз на янтарную шкатулку в одном из портовых городов. Женщина-торговка была готова отдать ее даром, но граф уговаривал жену не принимать сувенир. Уж больно выгодной была сделка. Но Миссис Бантри не послушала мужа и привезла свое сокровище обратно на родину, запомнив лишь одну фразу той торговки: «Никогда не открывай эту шкатулку».

Вайолет прыснула со смеху.

- Вот тебе раз! И зачем же нужна шкатулка, в которую нельзя ничего положить?

Тейт вскинул брови, мол, это уже другая история, и снова принялся за рассказ, понизив голос так, что походил на одного из мальчишек Питера Пэна - загадочного повествователя мистических историй.

- Шкатулка была поставлена на туалетном столике в спальне графа и графини, чтобы последняя могла всегда любоваться красотой и блеском камней, но Ричард помнил о предостережении торговки и каждый день пытался понять, что же оно значило… Прошло несколько месяцев, о словах торговки все позабыли. Однажды, грозовым вечером молодая Элизабет решила примерить материн жемчуг – в гостиной намечался прием, и девушка хотела красиво выглядеть, - зайдя в спальню родителей, Элизабет как обычно прошлась до туалетного столика и, копаясь в украшениях матери, заметила ранее невиданную шкатулку… и открыла ее, - Тейт замолчал, прервав жестикуляцию руками. Вайолет шумно вздохнула.

- И что произошло дальше? – зачарованным голосом прошептала девушка, сжавшись на сидении. Тейт коварно улыбнулся.

- Тем вечером Элизабет пропала. Ее искали везде, всей семьей и все гости, даже подняли конную полицию, но безуспешно. Ее поиски не прекращались несколько недель, но однажды, такой же грозовой ночью графиня взглянула на свою злосчастную шкатулку… - Тейт сделал паузу, глаза Вайолет горели восторгом, ее корпус тянулся вперед, словно бы от этого зависела скорость повествования, -… и увидела на крышке маленькую фигурку девушки в платье, похожем на платье Элизабет, с волосами как у Элизабет… с бисером в руке… фигурку, которой ранее не было на крышке шкатулки…

Вайолет не двигалась. История так ее поглотила, что девушка забылась.

- В 1920-х, во время Ирландской гражданской войны, когда род Бантри прервался веком ранее, нижний этаж и библиотеку приспособили под госпиталь. Вражеские армии подожгли особняк. Удивительно то, что сгорела вся мебель, все предметы интерьера, но лишь на первых двух этажах. Все ценности, что были привезены графом во время поездок заграницу хранились на третьем этаже и чудом уцелели. Как раз среди них и была та шкатулка… сейчас все эти раритетные вещи выставлены внутри дома как экспонаты…