А потом вдруг появилась злость на нее. Казалось, он вообще никогда и ни на кого так сильно не злился. Нет, но какова. Прикидывалась такой недотрогой. Да и он тоже хорош. Сам дурак. Носился с ней, как с фарфоровой статуэткой. Слова боялся лишнего сказать, сделать что-нибудь не так. А она, как ни в чем не бывало, легла с этим... Никите не сиделось на месте. Он снова отправился в спальню, а оттуда на балкон, вспомнив, что именно там находились сигареты.

Стоял и курил, облокотившись на балконные перила. Его ничуть не волновало, что пепел летел вниз. А потом будто что-то почувствовав, повернул голову и наткнулся взглядом на взгляд Алены. Она тоже курила на балконе. Вся скукоженая, завернутая в какой-то нелепый балахон. Глаза заплаканы, а руки сильно тряслись. Но ему не было ее жалко. Он не отвернулся, а, напротив, посмотрел на нее недобро, с нехорошим прищуром и презрением в глазах. Мол, я теперь знаю, кто ты такая и что из себя представляешь. Злость не просто не отпускала его, а, напротив, как будто нарастала с новой силой. Алена же смотрела на него спокойно, а потом, едва усмехнувшись, отвернулась. Взгляд ее и поведение как бы говорили, а мне все равно. Но руки при этом продолжали дрожать.

Никита лег спать в гостиной. Возможно, не хотел быть близко к Алене, а возможно и по другой причине. Но сон не приходил. Ворочался, вставал несколько раз, чтобы попить воды и никак не мог уснуть. А потом плюнул и просто лежал, уставившись в потолок, по которому двигались причудливые тени. Мыслей было много, одна хлеще другой. И все же злость постепенно отступала, а на ее место приходило очень отчетливое осознание того, что никаких прав на Алену он не имеет, как не имеет никакого права осуждать ее. Но также прекрасно понимал, почему так отреагировал на ее сегодняшнее свидание. Сейчас он мог сам себе признаться в этом. Его соседка была ему не безразлична. Факт оставался фактом, как бы Никита от него не отмахивался.

Невольно снова подумал, что Алену может связывать с Шубиным? Но уже спокойно, почти без нервов. И тут же, вспомнив ее слезы, напридумывал целую историю про несчастную любовь. Тот конечно женат; ребенок-то есть. А она его любит. Вон как плакала, убивалась. А значит, Никите придется смириться. Решив это для себя и как бы поставив точку на этом, он повернулся и закрыл глаза. Но почти сразу открыл. Внезапно ему как озарение пришло. Он вспомнил то первое утро. Как она лежала обнаженная на его диване, с закрытыми глазами и прикушенной губой. Никита конечно был хирургом, а не психологом, но почему то сейчас на сто процентов был уверен в своей догадке. Вот просто поклясться мог бы, что дело там было вообще не в любви. Да и сегодня он видел Алену, и она никак не выглядела влюбленной, а скорее наоборот. Ее вид был таким, будто на Голгофу шла. И его самолюбие было тут не причем.

Он быстро соскочил, как будто боялся не успеть. Правда, спроси его сейчас, почему собственно так торопился, вряд ли бы ответил. Оделся и вышел из квартиры. А потом, подойдя к двери квартиры соседки, нажал кнопку звонка. Несмотря на то, что никто не спешил ему открывать, Никита был уверен, что Алена не спит. Он еще раз позвонил, а потом постучал. И только после этого услышал совсем слабый голос:

- Никита, уходи. Тебе недостаточно презрительного взгляда и ты решил высказать в лицо все, что обо мне думаешь? - Слова звучали не очень внятно и с паузами, больше, чем обычно. Отчего Никита пришел к выводу, что она выпила.

Замешкался только на секунду, потому что впервые услышал за сегодняшний день ее голос, не считая короткого и невнятного 'здравствуйте', когда встретил Алену на площадке. А во-вторых, вообще, впервые слышал в ее голосе такую интонацию. В ней было все. И боль, и обида, и презрение к его явному осуждению.

- Я пришел не для этого. Открой, пожалуйста.

- Нет, уходи, - повторила она твердо.

- У тебя все хорошо? - спросил осторожно и с явной тревогой в голосе.

- Все просто отлично, - прозвучало в ответ довольно зло. Алене, очевидно, хотелось поскорее избавиться от непрошенного гостя. Обычная терпеливость сегодня явно ей изменила.

- Я прошу, открой дверь, - проявил он настойчивость и в тоже время, стараясь смягчить голос. А потом добавил совсем тихо:

- Извини, я был не прав. - Но в ответ была только тишина. Вторая попытка оказалась тоже неудачной. С извинениями он явно опоздал. Ясно, что не откроет. Хотя интуитивно чувствовал, что она все еще стоит за дверью и слушает его, но снова довериться не спешит. И тут Никита нашелся:

- Предлагаю компромисс. Давай ты выйдешь на свой балкон, а я на свой. Там и поговорим.

- Хорошо, - прозвучало обреченно. - Я так понимаю, выхода у меня нет. Ты не отстанешь, - пробурчала соседка очень недовольно.

Никита, прихватив на ходу куртку, почти бегом кинулся на свой балкон. Алена не спешила появляться. Но через какое-то время он все же услышал движение на ее балконе. Перегнулся через перила и заглянул к ней. Она действительно вышла, причем походка у нее была неверной и держалась она за стену. А потом опустилась на пол возле перегородки, разделяющих их балконы. На Алене была надета шуба, которую он раньше не видел, причем шикарная и очень ей шла. Хотя сейчас еще был не сезон. Он вообще почему-то подумал, что на ней должны быть именно такие вещи, дорогие и шикарные.

Никита тоже сел на пол, бросив предварительно какой-то мешок, и также, как Алена, прислонился спиной к перегородке.

- Красивая шуба, - проговорил он, чтобы с чего-то начать. - Не жалко замарать?

- Нееет, - протянула она вяло. И только подтвердила его догадку. Алена была пьяна. - Шубин новую купит. - И нервно рассмеялась. - Шубин купит шубу. Забавно, ты не находишь? - Она явно хотела выглядеть циничной. Но Никита не обратил внимания на напускное веселье и циничный тон.

- И что празднуем?

- Ты разве не знаешь? День взятия Бастилии.

- Понятно. Только вроде его летом обычно отмечают.

- Неважно. - Ему даже показалось, что он через перегородку увидел, как она махнула беспечно рукой.

Наступила пауза, которая затянулась. Никита не знал с чего начать, и теперь уже идея затеять разговор не казалось особо умной.

- Дай закурить, - прозвучало из-за перегородки.

- Может на сегодня достаточно?

Резкий и сердитый ответ не заставил себя долго ждать:

- Если не дашь, уйду. - Да, Алена могла быть и такой. В ней вообще, как он уже понял, каким-то образом, уживались два разных человека. Веселая и отзывчивая, и в тоже время, замкнутая и где то даже действительно циничная.

Он снова перегнулся через перила и протянул ей сигареты и зажигалку. Она прикурила и проигнорировала его протянутую руку. Ему пришлось ни с чем вернуться на свое место. Спорить не входило в его планы.

Никита долго думал, но его следующий вопрос прозвучал совсем спонтанно:

- Зачем ты это делаешь?

- Что? - ответила она с запинкой.

- Ты знаешь, о чем я.

- Нет, не знаю.

Он решил оставить деликатничать.

- Спишь с Шубиным.

- Ох, ох. А каким образом это касается тебя? Я же не спрашиваю, зачем ты спишь с этой твоей Мариной. - Прозвучало довольно зло. А главное, он понимал, что она права.

Досадливо мотнул головой, но все же продолжил:

- Ты же не можешь. Тебе нельзя. Ты должна понимать, что играешь с огнем. - Он очень старался быть убедительным, потому что был уверен в своей правоте. И в тоже время, в его голосе без труда угадывалась забота.

Сначала в ответ ему было молчание, но потом она все же, явно пересиливая себя, проговорила:

- А ты настоящий хирург. Режешь по живому. - На этот раз ее голос звучал очень серьезно. Никита сумел задеть ее своими словами и тем, что ему удалось заглянуть так глубоко и увидеть то, о чем не знал никто.

- Тебе надо обратиться к психологу, - проговорил он как можно осторожней.

А потом добавил неизвестно отчего и без всякой логики:

- И вообще, ты не обязана спать с Шубиным.