Формирование феодально-зависимого крестьянства как единого класса в Византии, однако, несколько затянулось по сравнению с аналогичным процессом в Западной Европе. И в поздней Византии поражает пестрота упоминаемых в источниках категорий феодально-зависимых крестьян. Наряду с основной категорией зависимых крестьян-париков здесь встречаются так называемые «свободные» (элевтеры), крестьяне-присельники, чужаки, «неизвестные казне лица». Большинство их было беглыми париками, покинувшими свои прежние места жительства и в связи с бесконечными войнами искавшими спасения в имениях крупных феодалов. Как правило, они не были внесены в кадастры — налоговые списки — и не платили подати государству. Постепенно они попадали в феодальную зависимость от феодалов. Во владениях крупных вотчинников было много дворовой челяди, часть домениальных земель сдавалась в аренду крестьянам-испольщикам. В имениях встречались среди челяди даже рабы. Правда, такие категории зависимых, как дулевты и дулопарики, происхождение которых было генетически связано с рабскими формами эксплуатации, в поздней Византии исчезают. Зато сохраняется, хотя и в незначительных масштабах и преимущественно в горных районах Пелопоннеса, Эпира и Малой Азии, свободное крестьянство и сельская община.
В отличие от стран Западной Европы в Византии наряду с частновладельческой феодальной рентой до конца существования империи сохранялись государственные налоги, которые платили и государственные крестьяне, и частновладельческие парики, и крестьяне-общинники. Однако динамика развития шла в сторону увеличения частно-сеньориальной феодальной ренты. Начало кризиса феодализма, хронологически совпавшее с последним периодом исторической жизни Византии, было ознаменовано повышением товарности вотчинного хозяйства феодалов, возрастанием удельного веса денежной ренты и появлением в деревне такой новой фигуры, как арендатор-предприниматель, снимавший в долгосрочную аренду землю феодального собственника и возделывавший ее с помощью субарендаторов. В сфере аграрных отношений Византия была близка к зарождению раннекапиталистических форм хозяйства, однако в отличие от Западной Европы она так и не перешла этот рубеж.
В поздней Византии в экономической жизни городов наблюдались черты как подъема, так и упадка. Некоторые провинциальные города, особенно Фессалоника, Мистра, Патры, Коринф, оставались центрами ремесла и торговли. Богатым городом-эмпорием был Трапезунд. Наступившая децентрализация Византии не была сопряжена с общим упадком хозяйственной жизни провинциальных городов. Они сохраняли значение центров активной торговли местными продуктами и отчасти ремесленными изделиями. Освобождение от стеснительной и мелочной опеки центральной администрации, ее жесткого фискального контроля создавали благоприятные возможности для развития крупных городских центров новых греческих государств и государств Латинской Романии, например Трапезунда, Никеи, Патр и др. Вместе с тем и сам Константинополь со второй половины XIII в. и до 1453 г. оставался важным пунктом международной транзитной торговли, а его значение как торгового центра в масштабах Черного и Эгейского морей даже возрастало. Городское ремесло было ориентировано прежде всего на удовлетворение потребностей местного рынка в товарах широкого спроса, а не на сбыт за рубеж. Но Константинополь, Фессалоника, города Фракии и Македонии, Западного Причерноморья экспортировали на запад зерно и были также рынками для итальянских товаров, в частности шерстяных и полотняных тканей.
В XIII — начале XV в. постепенно возрастает активность греческого купечества в транзитной торговле. Состав этого купечества отличался пестротой, но с середины XIV в. усилилась роль крупных предпринимателей, располагавших довольно значительными капиталами. В торговле принимала участие и византийская феодальная знать, продававшая, нередко непосредственно итальянцам, продукцию собственного домена и вкладывавшая средства, получаемые от феодальной ренты, в коммерцию.
С конца XIII в. постепенно росла кооперация византийского купечества с итальянским. В условиях, когда венецианцы и генуэзцы контролировали основные рынки Восточного Средиземноморья, греческие купцы становились лишь их младшими партнерами. Однако создание греческих торговых обществ с достаточно значительными капиталами, рост вложений в торговлю, создание греческих банков — все это свидетельствует о значительном развитии товарно-денежных отношений в городах Византии. Оно приводило к усилению поляризации городского населения, складыванию все более зажиточной патрицианской верхушки из крупных предпринимателей и феодалов, с одной стороны, и обедневших масс ремесленников и мелких торговцев — с другой. Однако если сравнивать экономику византийских и итальянских городов XIV — середины XV в., то преимущество остается бесспорно на стороне торговых республик Италии.
Ремесло в городах поздней Византии так и не достигло мануфактурной стадии развития. Византийское ремесло не было в состоянии выдержать конкуренцию итальянцев главным образом потому, что расцвет мануфактур в Италии того времени обеспечил решающее превосходство итальянского ремесленного производства над византийским. Включение Византии в единую средиземноморскую торговую систему, концентрация капиталов, наличие значительного рынка дешевой рабочей силы создавали, однако, предпосылки для начала процесса первоначального накопления капитала в византийских городах. Но этот процесс тормозился узостью производственной базы и отсутствием мануфактур, переливом капиталов за границу, недостатком сырьевых ресурсов, неравномерностью развития различных областей Византии, ростом военной опасности, засильем в экономике и управлении городов феодальных элементов.
Византийские торгово-ремесленные корпорации с течением времени все острее стали ощущать государственную регламентацию, сковывающую их инициативу. Взращенное в условиях исключительной привилегированности, византийское ремесло, потеряв в поздней Византии поддержку ослабевшего государства и лишившись прежнего обеспеченного спроса императорского двора и знати, уже не могло соперничать с процветающим итальянским ремесленным производством. С XII в. византийские торгово-ремесленные корпорации приходят в упадок, а в XIII—XIV вв. многие из них исчезают.
В поздней Византии в отличие от Западной Европы городское торговоремесленное население так и не консолидировалось в сплоченное и влиятельное сословие горожан, которое могло бы противостоять наступлению феодалов и отстоять свою независимость от них. Византийское правительство постоянно стремилось внести раскол в среду городского населения, а феодалы захватывали в свои руки не только экономические позиции, но и политическую, власть в городах. Они скупали городские земли, заменяли труд свободных ремесленников трудом феодально-зависимых париков, подчиняли себе управление городами. Западноевропейские же цехи, возникнув позднее, чем византийские корпорации, развивались более интенсивно и не только стимулировали подъем ремесла и торговли, но и помогали политическому сплочению торгово-ремесленного населения городов. А с ростом богатства и политического влияния сословия горожан на Западе расцвел яркий цветок автономных городских коммун.
Однако и в Византии в XIV в. развертывается борьба горожан за свои привилегии и свободы. Кульминационным моментом этой борьбы стала Фессалоникийская республика зилотов (1342—1349) в городе Фессалонике — богатом торгово-ремесленном центре, сохранявшем в XIV в. известную экономическую самостоятельность. Видное место в его экономике занимала транзитная торговля со странами Восточного Средиземноморья и торговля хлебом. Славилась Фессалоника и высоким уровнем развития различных ремесел. Византийские писатели называли Фессалонику «вторым оком империи». Однако политическая власть в Фессалонике, впрочем, как и в других городах Византии, сосредоточивалась в руках феодалов и духовенства. Оттесненные от власти торгово-ремесленные круги давно вели подспудную борьбу за привилегии и самоуправление городов. Особую силу это движение приобрело в столь богатом городе, как Фессалоника.
