- Есть! - ответил Кожанов и козырнул перевязанной обожженной рукой.
- Товарищ Костылев! Становитесь в строй третьей эскадрильи!
Егор четким строевым шагом встал на левый фланг эскадрильи.
- Пожелаем, товарищи, боевому соратнику успеха в воздухе и на земле! закончил я представление.
Дружными рукоплесканиями гвардейцы выразили общее доверие прибывшему краснофлотцу-летчику.
После команды "Строй распустить!" Егора окружила дружная семья летчиков. Майор Безносов, улыбаясь, произнес:
- В свою стихию попал, ошибку исправит быстро.
- Ошибку совершить легче, чем исправить, - ответил я замполиту и пригласил его в столовую на завтрак.
Ночью 21 апреля полк получил боевой приказ:
"В составе ударно-сковывающей группы прикрыть две эскадрильи штурмовиков Ил-2 при нанесении удара по дозорным кораблям противника в западной части Нарвского залива. Непосредственное прикрытие штурмовиков осуществляют две эскадрильи 21-го истребительного авиаполка на самолетах Як-7".
Приказ дополнялся указаниями о порядке взаимодействия и месте встречи всех групп, назначенных для выполнения боевого задания.
На этот момент в полку было 16 исправных самолетов. Командиры эскадрилий и руководство полка понимали, что успешно выполнить такую сложную боевую задачу трудно. Протяженность маршрута большая, и весь полет туда и обратно будет проходить в зоне наблюдения визуальных постов и средств радиолокации врага с обоих берегов Финского залива. Над кораблями фашисты постоянно держат воздушный патруль - "фокке-вульфы" и "мессершмитты" барражируют на различных высотах. Но наибольшую опасность представляет обратный маршрут. Обязательно поднимется финская авиация из района Выборга, ее численность сейчас значительно превосходит нашу.
Воздушные бои, видимо, начнутся на пути к цели, над целью и на всем протяжении обратного маршрута. Значит, характер боя будет затяжным и ожесточенным. Из десятка вариантов решения был выбран один.
На задание полетят - по отдельности - три звена: 12 самолетов. Четвертое звено выделяется в резерв и обеспечивает безопасность возвращающихся самолетов на посадке.
Первым на задание вылетает звено под командованием заместителя командира эскадрильи капитана Цыганова. На это звено ложилась самая трудная задача: во время приближения к цели короткими схватками "отсекать" истребители противника и, не теряя из виду штурмовики, выйти к району кораблей до нанесения удара. В завершающей фазе - сковать воздушное прикрытие. По радиоинформации Цыганова КП полка должен определять момент ввода в бой последующих звеньев. В случае потери информации второе звено, ведущий - командир эскадрильи Васильев, вылетает на двадцать минут позже. Мое, третье, звено поднимается в воздух через десять минут за звеном Васильева.
Так выглядели и предварительный, и основной варианты выполнения боевого задания, о чем утром 21 апреля по телефону я доложил полковнику Кондратьеву. Выслушав и немного помолчав, Петр Васильевич ответил:
- Ну что же, метод последовательного двойного наращивания сил на опасных рубежах, особенно на возвращении, мы еще не применяли. Думаю, решение правильное, но советую резервное звено через двадцать минут после вылета твоей группы поднять и держать в десяти - пятнадцати километрах западнее Кронштадта на большой высоте. Оно может внезапно пригодиться, если силы противника окажутся слишком большими. А Костылев летит на задание? вдруг спросил Кондратьев.
- Летит в моем звене, ведущим второй пары.
- Ну хорошо, только не горячитесь...
- Вас понял, товарищ командир, - ответил я комбригу.
Когда решение на бой глубоко продумано, а план его выполнения совпадает с реальным ходом событий, то положительные результаты всегда налицо.
Так произошло и в этот памятный день - 21 апреля 1943 года.
Звено капитана Цыганова, в котором вторую пару вел Виктор Голубев, заняло свое место правее и выше на 1500 метров от общего строя штурмовиков, окруженных с трех сторон шестерками самолетов Як-7. Опытный и тактически грамотный замкомэска зорко наблюдал за нашими штурмовиками и особенно за воздушным пространством со стороны северного - финского - берега. И это оказалось вполне правильным. Подлетая к группе наших островов: Лавенсари, Сескари и Пенисари, расположенных в 100-120 километрах западнее Кронштадта, Цыганов обнаружил 12 самолетов "брустер". Они на предельной скорости со снижением спешили на перехват "илов" и "яков". Но приблизиться к нашей ударной группировке им не удалось.
Звено "Лавочкиных", пропустив "брустеров" вперед, сверху на попутном курсе атаковало их, заставило прекратить преследование и принять бой. "Лавочкины" вели бои на вертикальном маневре. Со второй атаки Цыганов сбил один самолет. Противник из боя не вышел, надеясь на превосходство в количестве своих истребителей. "Брустеры" разделились: одни стремились подняться на большую высоту и навязать свою тактику боя. Но Евгению, по плану, нельзя было вести бой больше двух-трех минут. Его звену следовало выйти в район кораблей первым, и он с потерей высоты на максимальной скорости уводил свои самолеты от врага, которому теперь уже трудно было помешать нашей ударной группировке.
Подлетая к Нарвскому заливу, штурмовики начали набирать высоту для нанесения удара по кораблям, которые, обнаружив большую группу наших самолетов, тоже готовились отразить их зенитным огнем. Надо сказать, что Ил-2, как правило, наносили врагу самые большие потери по сравнению с другими нашими ударными самолетами.
Цыганов своевременно обнаружил над кораблями воздушный патруль, но и "фокке-вульфы" тоже не дремали. Три пары вражеских истребителей одновременно повернули навстречу нашему звену. "Лавочкины" уклонились от лобовой атаки, не выгодной для нас, завязали бой на вертикальном маневре, сковали прикрытие врага, не дав ему возможность атаковать наши "илы" при ударе по кораблям.
Пятиминутный воздушный бой, несмотря на численное преимущество фашистов, принес победу звену "лавочкиных". Виктор Голубев со своим ведомым Бычковым сбили ФВ-190. Тем временем штурмовики Ил-2 под прикрытием "яков" атаковали корабли и потопили два сторожевых корабля (СКР) и быстроходную десантную баржу (БДБ), вооруженную дополнительными счетверенными зенитными пушками "эрликон".
К этому времени враг успел подтянуть в район боя две группы "фокке-вульфов" и группу "мессеров" общей численностью до 16-18 самолетов. Завязалась жестокая схватка на отходе наших самолетов от цели. "Яки" с трудом защищались от наседавшего с разных сторон врага. Им к тому же необходимо было одновременно прикрывать штурмовики. Нужна была помощь со стороны Цыганова. Он уже дважды слышал команду старшего группы непосредственного прикрытия о помощи и, улучив удобный момент, с трудом оторвался от преследования "фокке-вульфов ".
Выжимая все из моторов, звено Ла-5 только в районе Копорского залива сумело догнать огромный крутящийся, как осиный рой, клубок самолетов, в котором трудно было разобраться, где свои, где чужие. Радиокоманды с самолетов Ил-2, Як-7, Ла-5 и с наземных раций аэродромов сливались в один разноголосый гул, мешая командирам групп управлять боем.
Над низко летящими "илами" и до высоты 2000 метров в разных направлениях не менее 40 самолетов атаковали друг друга. Десятки пулеметных и пушечных трасс перечеркивали воздух. Шел ожесточенный воздушный бой. Евгений увидел два падающих, охваченных пламенем самолета. Одновременно опознал самолеты Ла-5, атакующие верхнюю часть "клубка", - это было звено командира эскадрильи Васильева. Но он тут же заметил и самолеты "фиат". Значит, к месту боя успели подтянуться и финны. Видимо, это была та группа, с которой недавно звено Цыганова вело бой.
Нужно быстрее врезаться в эту кашу, помочь, хотя боезапаса почти нет, а горючего - только-только дотянуть до аэродрома.
Цыганов нажал на кнопку передатчика, повторил для гарантии два раза команду:
- Идет большой бой в Копорском заливе, помогайте, я - "Ноль-ноль два"!
