– И что, теперь мне надо занять ее место? – напряженно спросила я, тонко раскатывая тесто. – Сразу скажу – я не согласна.

– А тебя и никто не сможет заставить, – успокоил меня он. – Несмотря на то что ты вошла в нашу семью, все равно остаешься переселенкой. А значит, у тебя своеобразный статус в обществе. И принудить тебя что-либо сделать можно только после жалобы в Отдел контроля за переселенцами и последующего разбирательства. Могу тебе сразу сказать, что у матери нет шансов.

– Это радует, – проворчала я, ощутив, как отлегло от сердца.

Уж пардоньте, замуж я совершенно не стремилась. Может быть, потом когда-нибудь, когда встречу того самого человека… Но уж никак не за неизвестного мужика, который купил невесту – а как это еще назвать?!

Я осторожно порезала тесто на полоски и оставила, чтобы немного подсохло. А затем поставила на огонь кастрюлю с водой.

Итак, предпоследний этап! Где там мя-а-асо?

– Но поверь, мать сделает все, чтобы ты подчинилась, – продолжал просвещать меня мой ценнейший, как оказалось, братец. – Сначала попытается втереться в доверие и склонить на свою сторону, когда поймет, что это не работает, в ход пойдут угрозы. Просто запомни: все они – пустой звук. Она ничего не может тебе сделать – ни запретить, ни заставить, ничего. Даже денежного содержания лишить не может, так как оно компенсируется из казны.

– Кстати, сколько? – заинтересованно спросила я, осторожно нарезая мясо на небольшие куски.

Не, ну надо же знать сумму! В моей голове этих сведений нет, увы. А то с матери станется соврать, чтобы добиться моей сговорчивости.

– Сто золотых в месяц.

– Это много? – уточнила я, пересыпая порезанное и немного подсоленное мясо на нагревшуюся сковороду.

– Дай сообразить… – Чарльз задумался. – Скажем так… Этих денег на жизнь хватит. Да, для ежедневных вечеринок, походов по магазинам, дорогих нарядов, сшитых на заказ, и прочих безумных трат ста золотых будет мало. Но на необходимое – еду, жилье, если надумаешь съехать, кое-какую одежду – вполне достаточно.

– Вот и чудно, – улыбнулась я, высыпая к мясу порезанные грибы. – Я привыкла жить экономно. Но давай вернемся к нашим баранам. Я действительно похожа на Айрину?

– Да, – без раздумий ответил братец. – Только сестра была ярче и красивее, уж прости за прямоту.

– Да без проблем. – Я дернула плечом, осторожно перемешивая мясо с грибами. – Мне нет до этого дела.

Ну, тут я, конечно, покривила душой. Царапнуло, да. Какой девушке понравится, что сравнение с другой прошло не в ее пользу? Но, в принципе, я прекрасно понимала, что не королева красоты. Зато у меня характер легкий и покладистый, вот! А еще я потрясающе – знаю, сама скромность, – готовлю! Уверена, в этом я Айрине могу дать сто очков форы.

– Значит… мать вцепится в меня клещом, раз уж я так похожа на Айрину, – пробормотала я, осторожно переливая соус в сковородку. – Хорошо, буду держать ушки на макушке. А что там с распределением стихий и их влиянием на характеры? – спросила я, посыпая тушево специями.

– Все просто. Думаю, о том, что среди магов есть разделение, ты знаешь.

Я кивнула, выуживая из памяти нужную информацию.

Моностихийные – одни из самых сильных, их было примерно десять процентов от всех одаренных, дистихийные – это большая половина магов, как правило, средней силы. Еще есть тристихийные – сильнее, чем дистихийные, но слабее моностихийных. А еще есть универсалы – маги всех четырех стихий. Их очень мало, и равных по силе им нет.

– Так вот, каждая стихия оставляет свой отпечаток на носителе… – Чарльз вдруг отвлекся и шумно вдохнул воздух. – Слушай, а вкусно пахнет! Неужели будет съедобно?

– Могу поспорить, что ты сметешь все с тарелки. – Я бросила на него лукавый взгляд через плечо. – А вообще, не отвлекайся.

Теперь отварим пасту… Чуть-чуть, чтобы не разлезлась.

– Посмотрим-посмотрим, – пробормотал он, а затем все же вернулся к интересующим меня сведениям. – В ди- и тристихийных магах это влияние не настолько сильно заметно. Так, огонь, как правило, дает некоторую вспыльчивость и категоричность, земля – спокойствие и целеустремленность, воздух – легкость характера и смешливость, а вода – мягкость и отстраненность. Но у моностихийников качества стихий в характере намного сильнее и часто переходят в негативные. Например, у Айрины категоричность переросла в высокомерие и презрение ко всем, кто не так одарен, как она.

– Например, к тебе? – рискнула предположить я, выкладывая лапшу на тарелку.

– Именно. – Голос моего новоиспеченного братика помрачнел.

– Ну тогда я была права. – Я осторожно выложила на лапшу несколько ложек соуса с грибами и мясом. – Влияние матери – это одно, но ваша Айрина и сама была не подарочком. Так что семена упали на благодатную почву.

– Может быть, – тихо отозвался Чарли.

– Кушать подано! – возвестила я и поставила перед ним тарелку с тем, что у нас в мире называлось пастой.

Опасливый взгляд, которым братец наградил блюдо, заставил меня тихонько захихикать. Ну и лицо у него! Можно подумать, будто я ему яду подсунула!

Тяжелый вздох, и Чарльз решительно взялся за вилку. Я, сев напротив братца, с интересом наблюдала за его мимикой. Как пить дать настроен съесть совсем чуть-чуть, восторженно похвалить, но с сожалением сообщить, что не голоден.

Первый кусочек братец засовывал в рот с таким мученическим видом, что я начала кусать губу, чтобы не рассмеяться. А когда в его глазах вдруг засверкал восторг и он хищно взглянул на тарелку, не сдержалась и звонко рассмеялась.

Паста исчезла с такой скоростью, будто передо мной был не аристократ фиг знает в каком поколении, а обычный человек.

– Ай-яй-яй, и где твои манеры, – с напускной строгостью попеняла я ему. – Разве лорду позволено так жрать, а, Чарли?

– Будем считать, что я сейчас не лорд, а самый обычный парень, – подмигнул он. – И очень надеюсь, ты меня не выдашь. Иногда, знаешь, хочется отринуть все эти условности и побыть просто человеком.

– Без вопросов, я могила, – серьезно пообещала я.

– Но… слушай, это нечто! – Искреннее восхищение в его глазах мне польстило. – Ты действительно очень вкусно готовишь!

– А ты мне не верил, – самодовольно ухмыльнулась я и погрозила ему пальцем. – Верить сестренке надо, Чарли!

– Ладно, ладно! – рассмеялся братец, выставив вперед ладони. – Я уже понял, что ты не на пустом месте свою мечту лелеешь. Может, даже и получится, кто знает?

– Получится, обязательно, – твердо произнесла я и решила вернуться к теме: – Поправь меня, если ошибаюсь… В ближайшее время мне на уши будет навешана тонна лапши, причем с единственной целью: заглядывать… матери в рот и слушаться во всем. Так?

– Навешать лапши?.. – растерянно переспросил Чарльз.

– О, прости, – поморщилась я. – Выражение из моего мира. Означает, что человек обманывает.

– Интересно, – нейтрально проговорил он. – В целом да, так и будет. Так что лучше всего любые сведения из уст моей матери перепроверяй.

– Хорошо, спасибо, буду начеку, – кивнула я. – И еще… Та женщина, которую мы видели в Управлении. Профессор и маркиза, как же ее звали…

– Арлайн Ольвери? – уточнил Чарли.

– Да, она! – облегченно выдохнула я и благодарно ему улыбнулась: – Спасибо! Как мне с ней встретиться?

– Когда будешь учиться в Академии, встретишься обязательно. Она – мономаг воздуха, единственный на все учебное заведение. Так что ведет у воздушников практики, а значит, ты на ее пары точно попадешь.

– В Академии я появлюсь только в следующем учебном году, после того, как пройду программу подготовки переселенца, – недовольно заметила я. – А ждать больше года – это слишком.

– Хм, а зачем она тебе? – нахмурился он.

– А я разве не говорила? – удивилась я. – Это же она меня тогда, в лесу, спасла.

Темные брови Чарльза взлетели, а затем брат вдруг расхохотался.

– Эй, чего смешного! – недовольно прошипела я и толкнула его в плечо.