========== Часть 16 ==========

Когда Йен пришел в себя, он смог открыть только правый глаз, левый заплыл окончательно. Первой задачей было принять сидячее положение и осмотреться, но при малейшем движении парень чувствовал острую боль в районе ребер. И пытаясь поднять руку, перебарывая болевой порог, он быстро бросил это занятие, так как понял, что наложенные плотные повязки не дадут ему окончательно сесть.

Сквозь затуманенный рассудок Йен сообразил, что находится в больничной палате по отчетливому запаху медикаментов. Врача рядом не наблюдалось, но в коридоре слышались голоса, при этом любой доносящийся звук отдавал тупой пульсацией в голову.

— Наконец-то ты проснулся! — Раздалось откуда-то слева, в ответ на шевеление и стоны на соседней койке. Узнавая голос, он подумал, что его затуманенный рассудок играет с ним злую шутку. Йен резко развернул голову, о чем сразу же очень пожалел, скривившись от новых болевых ощущений во всей верхней части тела.

В палату заглянул врач, неся какие-то документы в руках.

— Мистер Галлагер, как вы себя чувствуете? — Спокойно поинтересовался мужчина, заходя в палату, сверяясь с записями в медкарте.

— Чувствую плохо. — Честно признался Йен.

— У вас перелом двух ребер, подозрение на сотрясение мозга и множественные гематомы по всему телу.

— Думаю, тут не подозрение, а действительно сотрясение. Тошнит, шум в ушах и, кажется, давление скачет. Еще очень болят ребра с правой стороны, правое колено и общая ломота во всем теле. — Стараясь облегчить работу врачу, отчитался быстро и четко, насколько это было возможно, Йен о своих же симптомах.

— Ясно. Мы вам сделаем еще один обезболивающий укол и пересмотрим графики принятия препаратов. Пока вы остаетесь в больничном крыле. — Заключил врач.

— Спасибо.

— Как вы получили эти травмы?

— Я же вам говорил, на него кто-то напал, а когда я прибежал — они уже пытались скрыться, отшвырнув меня в стену, где я руку и повредил. — Раздалось с соседней койки.

— Мистер Милкович, я не вас спрашиваю! Вашу версию мы уже выслушали! Дайте сказать мистеру Галлагеру. Или, может быть, попросить оставить нас наедине, как вы на это смотрите, мистер Галлагер?

— Все в порядке, пусть остается. Я тоже, к сожалению, не видел нападающих. — Сказал Йен, пристально глядя на Микки, понимая, зачем он повторил свои показания. Вычисляя: подавить в себе желание сдать всех и придумать действенный план мести, либо же сдать всех с потрохами, но тогда это может зацепить и Милковича. Так как крысятничество было не его чертой, Йен решил не называть имен, раз уж Микки их так бережет, но решил оставить себе лазейку. Наблюдая за скептицизмом на лице врача, он добавил. — Кажется, двое из нападавших были мне знакомы. Я слышал их голоса до того, как они меня начали избивать. Сначала просто лупя трое на одного, а потом добивать, молотя ногами, когда свалили на пол. Скорее всего, это был кто-то из третьего блока.

Произнеся это, Йен наблюдал за реакцией брюнета на соседней кровати, давая понять, что он хоть и не сдал сразу его друзей, но вполне может это сделать. Ему было действительно очень плохо. Голова кружилась, тошнило, как с самой страшной пьянки в его жизни и ныла, кажется, каждая клеточка его измученного тела. Допрос продолжался не долго, ссылаясь на состояние парня. В итоге ему сделали укол и позволили забыться глубоким сном. Йен то отключался, то просыпался, туман в голове категорически не хотел рассеиваться.

В одно из таких пробуждений он обнаружил, что свет в палате погашен, но пробивается из коридора. Парень сначала испугался и напрягся, когда увидел силуэт у себя на кровати, но быстро расслабился, когда понял, что это сидит Микки.

— Привет. — Тихо сказал рыжий.

— Привет. Позвать врача? — Обеспокоенно спросил Милкович.

— Нет, все хорошо. — Парень понял, что не все хорошо, но снова разговаривать с врачом не хотелось. — Как тебе сломали руку?

— Адекват, как выяснилось, не известное нашему Александру слово. — Флегматично отозвался брюнет.

— Александру? — Совсем теряясь, переспросил рыжий.

— Всем известного, как Алек. — Спокойно отозвался Микки.

— Как ты нас нашел?

— По хлебным, сука, крошкам. — Ответил парень, оборачиваясь, чтобы проверить, не слышно ли шагов охранника в коридоре. — Когда ты ушел с Алеком, твой соседушка — Джеймс — увидел вас и разыскал меня. Вовремя решил шепнуть про вашу маленькую прогулку. Он видел, как Алек тебя повел куда-то, чувак, видимо, не первый день замужем, знает, чем обычно такие прогулки заканчиваются. Я так и думал, что у Алека крышу может сорвать, но не думал, что это выльется в такое и в такие сжатые сроки. — Последнее предложение злобно прошипел брюнет.

— Он подслушал мой разговор с Липом. — Пробормотал рыжий, пытаясь понять, в каком положении ему дышать наименее болезненно, меняя положение, чтобы освободить немного больше места на койке.

— И что же было в этом разговоре, что у него так задымило? — Заинтересовано спросил Микки.

— Ничего особенного. — Ответил Йен, наконец-то устраиваясь.

— Понятно.

— Получается, ты в очередной раз прискакал на белом коне — спасать мою грешную душу.

— Ой, да завали уже! И, кстати, какую грешную душу? Нет, не так. Какую душу? У тебя есть душа? — Уже живее прокомментировал, шутя, Микки, наблюдая за Йеном.

— Иди ты! — Засмеялся рыжий, глазами указывая на освободившееся место рядом.

— Уже сходил. Вернулся, и тут на моем пути опять ты. — Улыбнулся Микки, аккуратно ложась на бок рядом.

— Судьба. — Пробормотал Галлагер и немного скривился, когда парень, устраиваясь, положил руку на грудную клетку.

— Лох — это судьба. — Снова улыбнулся брюнет, целуя куда-то в висок и убирая руку, правильно понимая причину гримасы.

Когда Йена разбудили на следующий день при утреннем обходе, Микки уже сидел на своей кровати, с видимым безразличием наблюдая за действиями врача.

После всех процедур, когда они наконец-то остались одни, брюнет снял маску отчужденности и спросил участливым голосом.

— Ты как?

— Пиздец все болит. — Протянул парень, пережевывая тост. Это, наверное, единственное, что он может назвать вкусным из перепробованного им меню за три месяца нахождения в тюрьме. И единственное, отчего его в данный момент не тошнило.

— У Алека удар, как кувалдой, да и у Ронни руки очень сильные. Макс — просто отморозок. — Произнося это, Микки встал со своей кровати с подносом и пересел на угол кровати напротив. Заметив, что парень жует только тосты из предложенного завтрака, он протянул ему свой, оставшийся на тарелке. Тот взял тост и молча отдал свое желе, зная, что Микки обожает сладкое.

— Веселая у вас компашка собралась, скажу я тебе. — Хмыкнул парень.

— Та еще. Но зато все проверенные люди. — Открывая желе, бросил брюнет.

— Которые избили твоего… Друга.

— Друга? — Брюнет приподнял бровь, отвлекаясь от десерта.

— Ты понял.

— Ага. Мне все понятно. — Протянул Микки, ставя поднос на пол, так как совершать все манипуляции с желе и придерживать поднос было не удобно.

— Как твоя рука? — После не долгой паузы переспросил Йен.

— Бывало и хуже.

— Как это было? Я ничего не помню после момента падения на пол. Кажется, я чуть ли не сразу отключился. — Плечи Милковича напряглись и он, покосившись на дверь, произнес.

— Когда я туда вломился, то наблюдал очень странную картину. Ты валяешься на полу в луже собственной крови. Ронни орет на Алека, оттягивая его от тебя. Макс стоит и орет на Ронни, чтобы тот не орал. Цирк.

— Шапито, сука. Охренеть! Ронни — твой герой века! Сначала избил до отключки, потом решил в защитника поиграть! — Зло бросил Галлагер, прожигая взглядом соседа.