— Микки, мы можем поговорить? — На рыжего направилось три гневных взгляда, которые он благополучно проигнорировал, смотря прямо и уверенно в голубые глаза. Тот, не выдержав, отвел глаза и, что-то буркнув, поднялся, не обратив внимание на злобный прищур Алека и закатывание глаз Ронни.

— Что опять? — Отойдя в сторону, спросил брюнет.

— Ты и дальше будешь меня избегать, идя на поводу у своих, вроде как, друзей?

— Я не иду на поводу! — Буркнул Микки.

— Сам-то хоть в это веришь?

— Да, блять, верю!

— Можешь верить, но это не так! — Скривившись, заметил Йен.

— Вот и поговорили. — Протянул брюнет. Молчание затягивалось, видимо, ведение конструктивного диалога было не сильнейшей стороной этих двух молодых людей.

— Это все, что ты хотел мне сказать? — Рассматривая штукатурку, спросил Микки.

— Нет.

— Что тогда? Давай реще, не тяни, у меня еще дела есть. — Дергая рукой и приподнимая брови, продолжил подгонять парень.

— Э…

— Ты, блять, ждешь, когда к тебе Чип и Дэйл придут на помощь? — Совсем теряя терпение, бросил брюнет.

— Мы, вроде как, решили расстаться с… — Наконец-то решившись, начал Йен.

— А с чего ты взял, что меня это колышет? — Перебил его Микки — Или за советом пришел, как это сделать лучше? Извиняюсь, конечно, но в этом плане ты прекрасно и сам справляешься! — Произнеся это, он тяжелым взглядом прямо уставился на рыжего.

— Я просто хотел, чтоб ты знал. — Мягко произнёс Йен, заглядывая собеседнику в глаза.

— Ну и к чему мне это? — Микки отвернулся, начиная с чего-то злиться.

— Я думал, что тебе будет интересно.

— С хуя ли загуляли?

— Микки…

— Если это все — я пошел.

— Я думал, что после этого мы сможем…

— Нихуя мы не сможем! — Психанул брюнет, снова перебивая. И резко, истерично засмеялся.

— Чего ты ржешь?

— Знаешь, снова ввязываться в это — делая круговые движения по направлению рыжего, начал парень — это, типа, как сериал пересматривать. Палишь первую серию и уже знаешь, чем все закончится. А ещё в большей жопе я оказываться не планирую!

— Микки, блин.

— Что Микки? Что? — Резко становясь серьезным, парень начал наступать, загоняя Йена все дальше в угол. — Ты хоть понимаешь, что я нормально смотреть на тебя не могу! Ты хоть понимаешь, как мне было больно когда Светлана, хитрая ж баба, выманивала меня к ней выйти для того, чтобы дать новое дело только тем, что рассказывала каждый раз про тебя что-то! Ты представляешь, как это вообще — знать, что человек, которого ты любишь… любил, — быстро исправился парень, слегка запинаясь. — и за которого на все был готов, все это время жахался с каким-то обмудком! Ты это понимаешь?! Что глаза свои пялишь? Йен, мне было действительно больно! Я, блять, твоё имя на груди у себя нацарапал! В тюряге! А ты видишь, какие тут законы! Отстань от меня. Чисто по-человечески прошу. Я не могу так!

— Микки, я не могу от тебя отстать.

— Смоги! У тебя, кстати, пока почти-муженек есть. Ждёт тебя чувачок, ночами надрачивая, в ожидании своего рыжего чуда. А рыжее чудо тем временем шары по тюряге катает! — Ехидно начал парень.

— Ну, блять, отлично, ещё Калеба сюда приплети! Тем более, я же сказал, что…

— Срать мне, как его зовут! Сука, никого этот каток Галлагеровский не пощадил! Была одна целая душа в семействе Милковичей! Нет, и тут вылез Галлагерский лупоглазый ушлепок и пересрал ей всю жизнь! — Психанул, уже не выдержав, Милкович.

— Вот только Мэнди не надо сюда приплетать!

— Действительно, не надо. Ты же ей лучшим другом назывался? Не так ли? Парня её изображал, пока твой братишка её потрахивал! И не просто потрахивал, а влюбил в себя и свалил! У вас как устав дома заведён — раздавить-добить?

— Они сами могли разобраться, я пытался переубедить Липа. — Начал оправдываться Йен.

— Не смеши! Они могли! А разбирается сейчас одна Мэнди.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ничего. Она ко мне приходила, когда ты был в изоляции, про тебя спрашивала. Опять случайно умудрилась встретить твоего братца, он приезжал, но из одиночек на свидания не выпускают, как ты знаешь. Она ж его не разлюбила все еще, старается держаться, но, блять, я же вижу, сидит, чуть ли не рыдает сопли на кулак наматывает, рассказывая, как у нее все хорошо.

— Она его сможет разлюбить.

— Ага, это же так просто! — Снова скривился парень. — Раз и все! Это случается, знаешь, когда забываешься разочаровываться и придумывать оправдания ебанутому поведению человека. А она же — Милкович! Выдерживать всякую ебанину у нас в крови! — Неожиданно спокойно, но с горечью, произнес Микки, не понятно кого из Милковичей имея ввиду.

— Ты сейчас про кого говорил?

— Блять, отстань. — И брюнет по своей излюбленной схеме, чтобы избежать чего-то неприятного, просто развернулся, чтобы, как всегда, уйти. Йен, догнав, обогнул его и встал напротив, перегораживая путь. Парень, притормозив, выматерился и, дернувшись в сторону, опять был настигнут рыжей стеной. Не долго думая, характерным движением почесав нос, он поднял голову.

Что Милкович увидел во взгляде напротив — не понятно, но выражение его лица резко изменилось, и он наотмашь ударил парня в солнечное сплетение. Йен успел сгруппироваться и немного ослабить атаку. Получив еще несколько ощутимых ударов под действием выброса адреналина, не оставаясь в долгу, начал отвечать. Уворачиваясь от очередной подсечки, уже изрядно побитый, он обратил внимание на выражение не менее помятого лица Микки. Если сначала у него были сведены брови, и злобно раздувались ноздри, то сейчас он будто немного улыбался. Все-таки странные они парни, то, что не могут заставить себя высказать словами, они договаривают кулаками, лупя друг друга. И главное — взаимно понимая, кто и что имел ввиду. Удар — «как ты мог?», удар — «предать меня?», удар — «а ты вспомни, когда вёл себя, как последний козел!», удар — «ты с лихвой возместил мне все!», удар — «я не могу с тобой!» и снова удар — «я не могу без тебя!»

Запыхавшись и окрасив костяшки кулаков, смешанной уже общей кровью, они продолжали лупить друг друга, оба совершенно не адекватно улыбаясь.

========== Часть 15 ==========

— Кто тебя так отделал? — Присвистнул Джеймс, когда Йен ввалился в камеру. — И чего ты лыбишься, как дебил?

— Жизнь прекрасна! — Ещё шире растянул улыбку парень, полностью игнорируя боль в разбитой губе.

— Ты что, мазохист какой-то, или просто на голову шарахнутый? — Смеясь, спросил сосед у как будто пьяного Йена.

— Акция! Два в одном! Лимитированная партия! Таких больше не делают, брак в производстве! — Развёл руками рыжий, снимая майку, чтобы приложить к продолжающей кровоточить губе.

— Слушай, а тот, кто тебя мудохал, оставил знатный такой отпечаток окровавленной руки у тебя на жопе! — Ещё громче заржал парень.

— Я решил приукрасить обыденность нашей формы, чего она такая скучная?! — Прокомментировал, сам себе улыбаясь, рыжий, вспоминая, в какой именно момент у него возник этот апгрейд, и что было дальше. Если так, то у Микки карта из дорожек кровавых отпечатков должна быть куда извилистей и интересней.

На территории тюремного комплекса находилось довольно-таки много помещений общего пользования, но почти все они были закрыты на время карантина во втором блоке. Чего Йен совершенно не ожидал, так это того, что окажется через день после открытия в библиотеке. Книги никогда не были его страстью, более того, он осознанно лимитировал свой доступ к художественной литературе, всегда больше увлекаясь физической подготовкой. Но Джеймс, казалось, может убедить кого и в чем угодно. Йен сам не понял, как это произошло, но он уже сидел в небольшом помещении с ветхой книгой в руках. В принципе, начало первой главы было довольно-таки интересным, но сама ситуация его очень забавляла, постоянно отвлекая от сюжета. Увидела бы Галлагера сейчас учительница литературы из его школы. Милый парниша, скучающий на уроках в извечных клетчатой рубашке и кедах, превратился в психа-уголовника с отекшим после драки лицом и разукрашенным синяками телом. Зато с книгой в руках! От нечего делать, Йен начал параллельно изучать остальных людей, находящихся в помещении.