Конечно, он уже видел этого рыжего мудака почти голым, на сцене «Ласточки», но не настолько близко и не настолько голым.

Все попытки отключить мозг и перестать думать об обнаженном теле Йена провалились с треском, Микки откинулся на подушку, тихонько рыча, чувствуя в собственных трусах небольшой толчок поднимающегося члена.

– Зачем ты вер…? – Удивился Галлагер, оборачиваясь, встречаясь взглядом с потемневшими голубыми глазами брюнета, застывшего в дверях ванной комнаты, тяжело дыша.

– Блять, – прорычал тот, делая большой шаг вперед, не отводя взгляда от голого парня, стоявшего босиком на холодном полу. – Сука, ты специально это делаешь, – подлетая к нему, прохрипел Микки.

– Делаю что? – спросил Йен, с вызовом глядя в лицо Милковича.

– Приперся в мой дом, ходишь тут, спишь, жрешь, сидишь на моем диване, моешься в моей ванной, берешь мои вещи, – ответил Микки, хватаясь пальцами за бока парня. – Трясешь своим хуем перед моими глазами, – опускаясь на колени, выдохнул он, обхватывая ладонью мягкий член Галлагера, о котором все не мог перестать думать, сидя на кровати в своей комнате, чтобы в ту же секунду заглотить его, чувствуя, как тот начинает твердеть у него во рту.

Тонкая кожица, скользившая по шершавому языку брюнета, была такой нежной и мягкой, полоски вздувшихся вен ощущались при каждом новом движении навстречу рыжему лобку, от которого Микки не мог отвести взгляда, отсасывая Галлагеру в прохладном помещении маленькой ванной комнаты. Длинные бледные пальцы сильно сжимали темные волосы, направляя голову Милковича под особо удачным углом, заставляя того вбирать возбужденный орган еще глубже, игнорируя рвотный рефлекс, что возникал каждый раз, когда тот достигал глотки.

Всегда такие свободные, семейные трусы брюнета, стоявшего на коленях перед обнаженным Йеном, сейчас казались слишком тесными, маленькие пуговички больно царапали стоявший колом член парня, причиняя тому дискомфорт.

Запустив руку под хлопковую ткань, Микки обхватил свой стояк ладонью, начиная медленные движения по стволу, подстраиваясь под ритм, с которой толкался навстречу бледному телу, активно работая ртом.

Обхватив головку рыжего губами, Милкович втянул щеки, создавая своеобразный вакуум во влажных глубинах своего рта, кончиком языка начиная играться с уздечкой, вызывая хриплые стоны, что вырывались из груди Йена, а свободной рукой взял яички парня, начиная ласкать их своими пальцами.

– Пожалуйста, – прошептал Галлагер, подаваясь бедрами вперед, переступая босыми ногами по холодным квадратикам плитки, разводя бедра шире. – Внутрь, – выдохнул он, чуть приседая.

Дважды повторять не пришлось, слишком уж понятными были сейчас желания Йена: отпуская мошонку рыжего, Микки продвинул ладонь дальше, скользя кончиками пальцев по натянутой коже с маленькими колючими волосками, прикасаясь к плотно сжатому колечку мышц заднего прохода парня, надавливая на него и начиная медленно массировать.

– Да, – прохрипел Йен, сильно сжимая темные волосы своими пальцами, толкаясь навстречу широко раскрытому рту брюнета, игнорируя острые зубы, что царапали тонкую кожицу твердого фаллоса.

Продолжая двигать одной рукой в своих трусах, Микки вынул вторую, услышав недовольное шипение сверху, чтобы одним быстрым движением собрать обильно размазанную по члену парня слюну ладонью, и вновь вернуться к маленьким складочкам вокруг плотно сжатого отверстия. Влажный палец легко проник внутрь, вызывая громкий стон рыжего и ощутимый толчок во рту возбужденного органа, что, казалось, стал еще больше.

Ускоряя темп движения головы и руки в своих трусах, Милкович вытащил палец почти полностью и тут же вогнал его обратно, распрямляя, чувствуя кожей горячие стеночки, подушечкой доставая до мягких тканей, одно прикосновение к которым заставило громко вскрикнуть Галлагера, что закинув голову назад, расфокусированным взглядом скользил по покрытой маленькими трещинками поверхности потолка.

– Еще, – приказал он, двинув бедрами.

И Милкович не смел ослушаться: ускоряя темп, чувствуя трение головки о небо, он заглатывал твердый член глубже, губами доставая почти до самого его основания, сопровождая каждое новое движение своей головы движением пальца внутри Йена, другой рукой крепко сжимая свой собственный член, что готов был вот-вот взорваться от напряжения.

– Блядь, да, сейчас, – прокричал Галлагер, ногтями впиваясь в кожу головы брюнета, подаваясь вперед, проникая глубоко в глотку парня, окропляя ее стенки спермой, что выстрелила мощной струей оргазма рыжего.

Чувствуя короткие сокращения мышц вокруг своего пальца и терпкий привкус горячей вязкой субстанции, стекающей по его горлу, Микки ускорил движения ладони в своих трусах, ощущая приближение долгожданной разрядки, и, не выпуская изо рта член Галлагера, чуть приподнял голову, встречаясь взглядом с зелеными глазами, что смотрели прямо на него.

Всего несколько движений по стволу вверх и обратно хватило брюнету, чтобы кончить на свой живот. Откинувшись на мягкую подушку, Микки закрыл глаза, наслаждаясь последними отголосками испытываемого оргазма, настойчиво игнорируя мысли о том, ЧТО он только что сделал.

Нет, он, определенно, не собирался думать о голом и мокром Галлагере, вернувшись в свою комнату, и уж тем более, не собирался дрочить, представляя себе, как будет стоять перед тем на коленях в маленькой ванной, отсасывая ему.

Просто полотенце, что валялось сейчас на полу, слишком сильно пахло чужим гелем для душа. Просто рыжий лобок был слишком ярким пятном в воспоминаниях воспаленного мозга Милковича.

«Что же ты, сука, такой весь, блядь, рыжий?»

Комментарий к ПолотеNCе

огромное спасибо всем, кто читает эту работу=)

очень жду ваших отзывов и надеюсь, что эта часть вам понравится :-*

========== Мысли ==========

«Три дня, всего три ёбаных дня», - повторял про себя Микки, спускаясь по лестнице со второго этажа в гостиную ближе к обеду пятницы, подсчитывая в уме время, что осталось ему терпеть незваных гостей.

Бессонная ночь, последствиями которой стали головная боль и отвратительное настроение брюнета, проведенная за размышлениями на тему того, чем для него закончилась неожиданная встреча с Галлагером в ванной; раздражение и злость на самого себя за проявленную слабость, на рыжего еблана, поселившегося в его доме, мысли о котором не давали уснуть сегодня.

О, как же хотел Милкович въебать по наглой рыжей физиономии, мелькающей перед глазами на протяжении всей ночи, отходить его тело ногами до ярких пятен синяков на бледной коже, чтобы чертовы веснушки перестали быть единственным ее украшением.

Оскорбить, унизить, наорать, послать, ударить, укусить, снова ударить, снова укусить.

«Чё, бля? Какой, нахуй, укусить?» – подумал Микки, резко остановившись, понимая, что взгляд его, до этого бесцельно бродивший по пространству гостиной, остановился на тонкой шее сидевшего на диване к нему спиной младшего Галлагера, щелкающего пультом от старенького телевизора.

– Обед в холодильнике, – обернувшись на звук шагов, улыбнулся Йен брюнету. – Привет.

Микки никак не отреагировал на слова рыжего и продолжил свой путь на кухню.

– Я сделал макароны с сыром, надеюсь, ты ешь такие, – вставая с дивана и следуя за Милковичем, продолжал говорить Галлагер.

– Не голоден, – не поворачивая головы, соврал брюнет, доставая чашку для того, чтобы налить себе кофе. Есть он хотел очень сильно, ведь вчерашний ужин так и остался стоять на тумбочке нетронутым, но этому мудаку знать об этом не обязательно.

– Я еще пончиков купил, – сказал Йен, подходя ближе, подавая Микки небольшую белую коробочку с ароматной выпечкой. – Они, правда, уже не такие мягкие, какими были утром, – я не знал, что ты так поздно встанешь.

– Не хочу, – глотая слюну, прорычал Милкович, игнорируя бледную ладонь, которая протягивала ему покрытое шоколадной глазурью колечко.

– Я собирался сделать себе сэндвич, если хочешь, могу и на твою долю…