– Фу, бля, – поджал губы брюнет. – Как будто я после этого смогу пожрать нормально, – проговорил он, не стесняясь, ведь Мэнди прекрасно знала о том, как Микки ненавидит этих ползучих насекомых, от которых они сами только недавно смогли окончательно избавиться.

Часы пробили одиннадцать раз, когда в дверь постучали: на пороге стоял растрепанный Лип с рюкзаком через плечо.

– Привет, – улыбнулся кудрявый, заходя внутрь.

– Привет,– ответила девушка, обвивая шею своего парня руками и смачно целуя. – Где Йен? – спросила она, оторвавшись через пару минут.

– На улице, – сказал Лип, разуваясь. – По телефону говорит, что-то по работе. О, вы еще не поели, – стремительно пересекая комнату и подходя к столу, проговорил он, хватая кусок хлеба. – Я жрать хочу как черт, весь день ничего не ел, – запихивая мякиш в рот, пробубнил он.

– Бля, ты бы хоть руки сначала помыл,– недовольно фыркнул Микки, провожая взглядом очередной ломоть, исчезнувший в глотке кудрявого, игнорируя мысли о парне, что стоял на улице и говорил с кем-то по поводу своей «работы».

– Всем привет, – услышал он знакомый голос, сопровождаемый скрипом входной двери.

– Привет, Йен,– улыбнулась Мэнди, наливая газировку Липу, который успел уже подавиться и теперь громко кашлял, раскидывая повсюду крошки.

– Здоров,– кивнул Микки, прикуривая сигарету и с отвращением глядя на парня сестры.

– Сейчас я лазанью подогрею, – проговорила Мэнди, вытирая губы кудрявого большим пальцем.

– Спасибо, – ответил Йен, проходя в гостиную. – Я голодный как волк.

– Конечно, блядь, голодные они. Как будто у нас здесь чертов ресторан, – услышали все недовольное бурчание оставшегося без ужина брюнета с дивана. – Давайте, садитесь, жрите, нахлебники хуевы.

– Что с ним? – наконец прожевав, спросил Лип у своей девушки.

– Хер знает, – ответила та. – Спермотоксикоз, наверное, – улыбнулась она, уходя на кухню, делая вид, что не заметила средний палец брата, провожавший ее вслед.

После того, как блюдо с замысловатым макаронным изделием ополовинилось, а на столе валялось уже изрядное количество пустых банок от Фанты и пива, Филлип решил начать разговор.

– Вы правда не против приютить нас на ночь? – спросил парень, поворачиваясь к хозяину дома.

– Чё, бля? – удивился Милкович.

– Да, – кивнула Мэнди.

– Какого хуя «да»? – тут же переводя взгляд на сестру, проговорил брюнет.

– Я сказала ребятам, что они могут остаться, – пояснила девушка.

– А у меня ты спросить не забыла? – возмутился Микки.

– Это и мой дом тоже, Мик. Им некуда идти, – продолжала спорить сестра.

– В мотель пусть пиздуют, – насупился Милкович. – И так тут каждый вечер ошиваются, – бросив злобный взгляд на Галлагеров, пробубнил он.

– Они остаются, Мик, – Мэнди была непреклонна.

– Всего на одну ночь, – подключился кудрявый. – Завтра мы снимем номер в «Лагуне», все равно нам неделю где-то придется перекантоваться, пока дом будет проветриваться.

– Не неси чушь, Лип, – ответила девушка. – Вы можете оставаться здесь столько, сколько нужно, – улыбнулась она.

– Нихуя, – прорычал Милкович.

– Мы уедем утром, – пообещал старший Галлагер.

– Нет, – покачала головой Мэнди.

– Да, – ответил Микки, но тут же замолк, понимая, что своим согласием только что позволил этим двоим переночевать в своем доме.

– Никуда вы не поедете, – голосом, не терпящим возражения, проговорила девушка. – Вы с Йеном остаетесь у нас. А где будут жить остальные? – жестом руки останавливая брата, что хотел было возразить, спросила она.

– Фиона уехала к своему новому парню, Карл и Лиам у Шейлы, а Дебби у подружки, – ответил Филлип.

– Тогда решено, – улыбнулась девушка. – Йен, ты можешь занять комнату отца, он сейчас в тюрьме срок мотает, так что она свободна, а ты, Лип, будешь спать в моей.

– Заебись, – поднимаясь из-за стола, прорычал Микки. – Я в этом доме больше нихуя не решаю, – пробубнил он себе под нос, пересекая гостиную и направляясь в свою комнату.

– Мы не хотим вас стеснять, – проговорил Йен, провожая удаляющуюся спину брюнета взглядом.

– Все в порядке, – поспешила успокоить его Мэнди, махая рукой на брата. – Он не против, – улыбнулась она. – Просто любит повыебываться.

***

– Эй, блядь, я дома, – прокричал Милкович, открывая входную дверь поздним вечером четверга, вернувшись с работы. – Мэнди! – позвал он, но ответа не услышал. Пройдя в кухню, Микки заметил небольшую записку на двери холодильника: «Мы ушли, будем поздно».

Обрадовавшись перспективе провести время в тишине и покое после двенадцатичасовой смены в кафе, Милкович набрал еды и отправился в свою комнату, надеясь сегодня лечь пораньше, до возвращения сестры и Галлагеров, что уже третий день жили в его доме.

Скинув на тумбочку все съестные припасы, которые успел прихватить из кухни, Микки разделся и, решив перед ужином отлить, поплелся в ванную комнату.

Задумавшись, он не сразу обратил внимание на шум воды из-за плотно задернутой шторки, и встал перед унитазом.

– Эй, кто там? – спросил Йен, стоя под горячим душем, услышав, что в комнате появился кто-то еще.

– Блять, – выругался Милкович, дернувшись от неожиданности. – Сука, даже поссать нормально в своем доме не дадут, – прошипел он, поправляя трусы и нажимая кнопку слива воды.

– Привет, Мик,– поздоровался Йен, узнавая голос брюнета.

– Ага, – ответил тот, разворачиваясь. – Какого хера ты дома? – спросил Милкович, облокачиваясь спиной на холодную стену, сложив руки на груди.

– Мэнди с Липом ушли к друзьям, – ответил Галлагер, выключая воду.

– Я думал, ты с ними упиздовал.

– Я там никого не знаю, – услышал брюнет, наблюдая за рукой, что показалась из-за шторки и потянулась к полотенцу, которое висело на крючке рядом.

– Эй! – тут же заорал Микки, высоко вздернув брови. – Это мое полотенце, блядь! – пытаясь ухватиться за кончик махровой ткани, что тут же скрылся за клеенкой, возмутился он. – А ну, отдай, нахуй, – приказал Милкович, резким движением отдергивая шторку в сторону.

Рыжий сученок стоял напротив, едва заметно улыбаясь; его зачесанные назад волосы потемнели от воды, приобретая глубокий насыщенный красный оттенок, поблескивая в искусственном свете лампы; по телу скользили небольшие прозрачные капельки, которые не успел вытереть Галлагер, поспешив обернуть полотенце вокруг своих бедер.

– Я сказал, это — мое, – хрипло проговорил Микки спустя пару минут, что пролетели незаметно, пока тот пялился на полуобнаженную фигуру парня, стоявшего всего в паре десятков сантиметров от него, облизывая глазами каждый изгиб бледного тела, покрытого маленькими коричневыми пятнышками веснушек. – Верни немедленно, – потянувшись к полотенцу, прорычал он.

– Эй, – хватаясь пальцами за ткань покрепче, Йен сделал маленький шажок назад, отодвигаясь от брюнета. – Я свое в комнате оставил, а в вашей ванной есть только две чистые вещи, которыми можно вытереться, – начал говорить он, с интересом наблюдая за потемневшими голубыми глазами, скользившими по его телу взглядом. – И одна из них — моя футболка, которую я собирался надеть, – продолжил он, кивая в сторону майки.

– Не ебет, – не отводя глаза в сторону, огрызнулся Милкович. – Хоть трусами своими вытирайся, а мои вещи не трогай, – прорычал он, хватая край полотенца и потянув его на себя, с удивлением отмечая, как легко оно соскользнуло с бедер Галлагера, потому что тот перестал держать его. – Фу, блядь, ты везде такой рыжий, – опуская взгляд на короткие завитки темных волосков чуть ниже живота Йена, выплюнул Милкович, разворачиваясь и, закинув на плечо влажную ткань, вышел из ванной, направляясь в свою комнату.

Громко хлопнув дверью и щелкнув замком, Микки отбросил полотенце на пол и залез на кровать, пытаясь выбросить из головы картину, что предстала перед ним пару минут назад: влажное тело Галлагера, стоявшего напротив, его чертовы веснушки, что рябили теперь перед глазами, жесткие темно-рыжие волоски, покрытые маленькими капельками воды, и внушительных размеров достоинство парня, которое успел зацепить взглядом Милкович перед тем, как отвернуться.