Гитлера очень интересовал опыт Гудериана, полученный им в Польше, и он утвердил фюрера в его мнении, что «если за этого колосса как следует взяться, то он моментально рухнет на удивление всего мира»{475}. Но вопросы планирования войны на Востоке его больше не занимали. В центре его интересов находилась воздушная война против Англии и германское вторжение в зоне Средиземного моря.
15 сентября, в «День орла», потерпела крах попытка люфтваффе завоевать господство над Ла-Маншем. Теперь и операцию «Морской лев» пришлось отложить до будущей весны. В Бергхофе Гитлер долго обсуждал с Герингом сложившуюся обстановку. Рейхсмаршал все еще считал возможным «разбить Англию в воздухе» и поэтому потребовал увеличить расходы на военную авиацию. В адрес Редера и его кригсмарине были высказаны резкие слова, они якобы испытывают «страх» перед вторжением. Далее наступил черед России. Адъютант сухопутных войск сделал на этот счет следующую запись: «Оба недооценивают силы русских. Доклад Гудериана о впечатлении от Брест-Литовска. Намерение напасть при необходимости и на Россию, чтобы лишить в дальнейшем Англию союзнических связей»{476}. Спустя несколько дней Гитлер совещался с командующим флотом, который выступал за то, чтобы использовать зимние месяцы с целью установления контроля над Средиземным морем со стороны стран Оси. Проблема России получила в разговоре иное развитие. Поскольку Москва «испытывает страх перед Германией», то наносить удар по СССР с севера, вероятно, больше не имеет смысла. «Фюрер выразил свое полное согласие», — говорится в записях ОКМ{477}.
Так как же оценивать «определенное решение» Гитлера, которое он принял 31 июля? Гальдер, который занимался решением многих первостепенных задач, вовсе не спешил наряду с ними начинать еще и планирование войны на Востоке. Поскольку он не мог поручить это перегруженному работой Марксу, то подключил человека из своего ближнего окружения, генерал-лейтенанта Фридриха Паулюса, который недавно вступил в должность первого оберквартирмейстера. Старательный и одаренный штабной офицер, который через два года возглавит 6-ю армию и поведет ее на Сталинград, занимался главным образом решением тактико-оперативных и кадровых вопросов. Он был «правой рукой» Гальдера и стал одним из «отцов» плана «Барбаросса»{478}.
Глава ОКБ Вильгельм Кейтель также принимал участие в совещании 31 июля 1940 г. На следующий же день он отдал распоряжение о проведении ряда дополнительных мероприятий, имевших большое значение для всего вермахта. К ним относился план «Отто», предусматривавший совершенствование инфраструктуры в восточных районах стратегического сосредоточения и развертывания. 9 августа 1940 г. этот план обрел силу приказа и стал составной частью плана «Строительство на Востоке», который после войны на Нюрнбергском трибунале был выдвинут против Кейтеля в качестве доказательства его вины за соучастие в подготовке военной агрессии{479}. Кейтеля, как известно, казнили, а Гальдер, подлинный инициатор планирования войны, фактически остался безнаказанным. В начале августа 1940 г. Кейтель информировал начальника подчиненного ему управления военной экономики и вооружений, генерала Георга Томаса. Речь шла о том, чтобы реорганизовать производство вооружений с целью обеспечения на следующий год как вторжения в Англию, так и войны против СССР и, возможно, столкновения с США.
Фюрер, однако, не был готов к тому, чтобы снова задействовать для производства вооружений высвободившиеся в результате победы над Францией экономические ресурсы. Поэтому вермахт должен был сам заниматься организацией программ вооружения в имевшийся в его распоряжении отрезок времени. Поскольку в борьбе с Англией все приоритеты в распределении ресурсов отдавались люфтваффе и кригсмарине, то командование сухопутных войск могло предпринять лишь перераспределение в рамках имевшейся в его распоряжении доли. Так, чтобы несколько увеличить производство танков, был сокращен выпуск боеприпасов.
Для оснащения дополнительных дивизий широко использовалось трофейное вооружение, захваченное в предыдущих кампаниях{480}. Но даже скромная по своим масштабам программа сухопутных войск не могла быть выполнена в полной мере, так как на рубеже 1940/41 г. и незадолго до начала похода на Россию снова были подтверждены приоритеты люфтваффе и флота. В результате этого войска на Востоке были вооружены всем, что попало под руку. Лишь незначительная часть подразделений была оснащена современной техникой и вооружением. Основное внимание уделялось люфтваффе, но, несмотря на это большие потери самолетов в войне с Англией могли быть компенсированы лишь с трудом. Таким образом, 22 июня 1941 г. на Востоке стояла подготовленная армия вторжения, которая, правда, по численности соответствовала силам, задействованным годом ранее против Франции. Этот факт не беспокоил командование сухопутных войск, поскольку оно рассчитывало на скорый и грандиозный успех в борьбе против слабой, по его мнению, Красной армии.
В то время ОКБ было занято в большей степени другими театрами военных действий. Тем не менее Кейтель после совещания 31 июля 1940 г. поручил своему штабу подготовить собственную оперативную разработку войны против СССР. Этот непосредственно подчинявшийся Гитлеру небольшой по своему составу штаб мог в основном заниматься только разработкой и подготовкой документов и проектами для самого ОКБ. Поэтому оказалось, что подполковник Лоссберг занимался разработкой материалов параллельно с Марксом, но оба пришли к одинаковым результатам{481}. В своей разработке Лоссберг подчеркивал, что советский противник не готов и не способен вести наступательные действия. Его преимущество заключается в просторах страны, но он готовится к решающим сражениям в непосредственной близости от границы. В случае поражения советское командование не будет более в состоянии оказывать организованный отпор. В целях скорейшего разгрома противника Лоссберг прибег к старой идее привлечения на сторону Германии нерусских народов, особенно украинцев. Кроме того, он настойчиво высказывался за необходимость нанесения удара на юге Финляндии и за усиление южной группы армий. В соответствии с линией Гальдера он, несомненно, также планировал осуществить основной удар в центре с направлением на Москву, используя превосходящие германские силы, которым могли быть поставлены также и дополнительные задачи. Лоссберг считал возможным поворот наступающих войск на север, а Маркс — на юг. Эта идея оказала существенное влияние на дальнейшее планирование и ход операции.
Осенью 1940 г. планирование, оснащение и вооружение войск и их сосредоточение шли сдержанными темпами, а у небольшой группы посвященных в военных штабах никак не складывалось впечатление, что план «Ост» соответствовал непреложным намерениям фюрера. Заявление о предстоящем визите советского наркома иностранных дел Молотова указывало в начале ноября 1940 г. скорее на то, что СССР, возможно, присоединится к Тройственному пакту, в рамках которого Германия, Италия и Япония пытались в это время скоординировать свои действия в войне против Англии. Соглашение с Москвой о том, чтобы оказать давление на британцев в районе Индийского океана, могло оказаться шахом для Лондона и заставило бы его пойти на уступки.
Потом, как это себе давно представлял Гитлер, можно было «рассчитаться» и с Россией. Но Молотов не давал себя обмануть и, в случае сближения, настаивал на удовлетворении дополнительных советских интересов в Европе. Гитлер, однако, не хотел допустить этого, исходя из германских экономических интересов в Румынии и в Финляндии. В отличие от позиции, которую он занимал годом ранее, ему уже не был важен новый дипломатический удар по Англии, если за него приходится платить столь высокую цену, затребованную Москвой.
В конечном итоге оба диктатора испытали разочарование. В новом торговом соглашении стратегическое сотрудничество определялось как первостепенное. Сталин, по всей видимости, верил в то, что Гитлер не отважится начать войну на два фронта, и напрочь отметал все предупреждения своих секретных служб о сосредоточении германских войск на востоке. Он продолжал спешно реорганизовывать и перевооружать Красную армию. Ускоренная концентрация русских войск в оккупированных западных районах как нельзя кстати отвечала тактическим и оперативным расчетам Гальдера, ведь благодаря этому росли шансы на то, что основные силы Красной армии будут разбиты в приграничных сражениях уже на первом этапе Восточного похода. Правда, Сталин собрал свои основные силы на юге с целью обороны Украины, что угрожало флангу Гальдера при нанесении главного удара в центре в направлении на Москву.
