Что Гитлер подразумевал под «Востоком»? Применительно к одной лишь Чехословакии такое замечание было лишено смысла. Куда более вероятно, что он имел в виду план войны, который он вынашивал на протяжении нескольких лет и к выполнению которого вермахт уже готовился: воспользоваться «удобным случаем», чтобы обезвредить Чехословакию, получить возможность проникновения на Украину с юга, а также превратить Данциг и Мемельский край в форпосты Германии в противовес Прибалтике и Северо-западной России. Если Польша присоединится к агрессии против большевизма, тем лучше. Если же останется нейтральной, то посредством решающих битв в приграничных областях СССР (лучший вариант — агрессия Японии на Дальнем Востоке) Красная армия будет разбита, а распад СССР будет ускорен посредством политических диверсий.
Во время своего визита в Рим в начале мая 1938 г. Гитлер, общаясь с руководством Италии, вел себя сдержанно. Однако министр иностранных дел Германии «беспрестанно говорил о войне, не называя ни определенного противника, ни конкретную цель. Вместе с Японией он хочет уничтожить Россию. Согласно другим его утверждениям, он намерен напасть на Францию и Англию. Или на США», — таковы заметки министра иностранных дел Италии Чиано{222}. Риббентроп заявил об уничтожении Чехословакии и подчеркнул, что у Германии хорошие отношения с Польшей.
Германия бессрочно признает существование Польского коридора и желает «даже видеть влияние Польши преумноженным […], с целью укрепления антибольшевистского вала».
Готовность Польши совместно с Венгрией принять участие в агрессии против Чехословакии свидетельствовала о благоприятном характере складывающейся обстановки. Вера Гитлера в невмешательство западных держав крепла. Польская армия сформировала независимую оперативную группировку численностью более 35 тысяч человек, 100 танков и такого же количества самолетов{223}. В случае обострения ситуации этой группировке надлежало занять территории, являвшиеся предметом территориальных притязаний Польши. В преддверии планируемых событий были задействованы диверсионные группы спецслужб с целью подрыва авторитета Чехии в областях, населенных польским меньшинством.
Вермахт проводил аналогичные приготовления. Судетские немцы, отчасти бывшие носителями радикальных настроений, получали поддержку от рейха{224}. В начале 1938 г. Гитлер отдал распоряжение предпринять ряд шагов с целью эскалации положения. Апогеем происходящего стало неподготовленное восстание судетских национал-социалистов 12 сентября, поддержку которому оказали локальные отряды СС и СА, дислоцирующиеся в приграничной зоне. Следует заметить, что восстание случилось прежде времени: вермахт планировал завершить подготовку к вторжению к 1 октября. После поражения восстания Гитлер сделал ставку на добровольческий корпус, который должен был поддержать вторжение вермахта в Чехословакию посредством целенаправленных военных акций. В короткие сроки численность корпуса достигла 40 тысяч человек.
Гитлер, несмотря на опасения, в очередной раз высказанные Генеральным штабом, не отказался от намерений по подготовке военного вторжения. Бек остался при своем мнении — такая война не может протекать изолированно{225}. Он указал также на то, что новый формат военных операций, согласованных между сухопутными войсками и люфтваффе и являющихся условием быстрого решения исхода кампании, еще недостаточно опробован. В ходе гражданской войны в Испании бомбардировочная авиация смогла получить ограниченный опыт. Учения, проведенные летом 1938 г., показали, что представления о войне обоих родов войск во многом не совпадают{226}. Офицеры пехоты ожидали от люфтваффе, что то будет с первых дней войны оказывать ей массивную поддержку. Люфтваффе, готовясь к войне, видело свою главную задачу в уничтожении военно-воздушных сил противника. Если бы случилась война с Францией, то сухопутные войска на протяжении продолжительного времени не смогли бы получать поддержку от авиации. Даже в отношении использования танковых войск не было единой точки зрения. Исходные условия, таким образом, были не самыми лучшими для того, чтобы имеющимися в распоряжении Германии силами «молниеносно» обезвредить чешскую армию. Однако командно-штабные учения Генерального штаба 1938 г. привели к неожиданному результату: уже на седьмой день сражений с чехословацкой армией стало ясно, что Германии обеспечена победа — теперь первые соединения могли быть переброшены на воображаемый Западный фронт в качестве подкрепления{227}. Командование сухопутных войск, таким образом, сомневалось в правильности предположения Гитлера, согласно которому западные державы не станут вмешиваться в происходящее, когда Германия приступит к реализации плана «Грюн». Однако надежды Бека на то, что главнокомандующий сухопутными войсками отговорит Гитлера от задуманной агрессии, не оправдались. Другие государственные деятели разделяли его озабоченность. Так, статс-секретарь Министерства иностранных дел Эрнст фон Вайцзеккер полагал, что Чехословакию следует устранить не «механическим, а химическим методом»{228}, однако Гитлер настаивал на конкретных действиях. Адмиралу Редеру удалось склонить фюрера к мысли, что с точки зрения кригсмарине Великобритания (независимо от того, вмешается ли она в происходящее в случае нападения Германии на Чехословакию или нет) теоретически является главным противником Германии. Чтобы не проиграть в глобальной войне, флот должен быть укреплен посредством реализации долгосрочной и затратной программы вооружений. И хотя первая фаза экспансии, согласно представлениям Гитлера, предполагала опору на сухопутные войска и люфтваффе, программа развития кригсмарине была возведена в ранг приоритетных. Гитлер отдал приказ об ускорении общих темпов наращивания вооружений.
Диктатор не потребовал от Генерального штаба создания идеального плана по образцу известного плана Шлифена 1905 г. (ни в отношении решающих битв на Западе, ни в отношении решающих битв на Востоке), он потребовал готовности к краткосрочным единичным военным походам и боевым акциям. Это противоречило профессионализму и опыту немецкого Генерального штаба, накопленному к началу Второй мировой войны. Уже Альфред фон Шлифен, начальник Генерального штаба кайзера, ввиду угрозы войны на два фронта, разрабатывал различные варианты военных планов{229}. Однако уже тогда отсутствовала убедительная стратегия, план войны, в основе которого лежала бы взвешенная союзническая политика и экономический расчет. Поражение в войне 1914–1918 г. заставило Бека выдвинуть требование о политической директиве, учитывающей военный потенциал страны, который, в свою очередь, мог быть адекватно оценен лишь Генеральным штабом. В этом споре речь шла о праве на примат политики — и не в последнюю очередь о праве руководства работой Генерального штаба, влияние которого диктатор стремился ослабить посредством укрупнения ОКБ под руководством Кейтеля и превращения ОКБ в собственный консультационный штаб.
В разгар кризиса Бек 18 августа 1938 г. подал прошение об отставке. Ко всеобщему удивлению, его преемником на этом посту был назначен Франц Гальдер. Чрезвычайно старательный «конторский генерал» со слабыми нервами, как и многие другие его коллеги, не столь остро реагировал на угрозу войны{230}. Однако и он опасался, что эскалация судетского кризиса может привести к новой мировой войне. И все-таки новый начальник Генерального штаба отстранился от небольшой группы национал-консервативных офицеров, надеявшихся на то, что Гальдер встанет во главе государственного переворота в случае, если Гитлер отдаст приказ о начале агрессии.
Организованная при посредничестве Муссолини и состоявшаяся 30 сентября 1938 г. Мюнхенская конференция позволила достичь взаимопонимания с западными державами и лишила состоятельности замыслы военной оппозиции.
Чехословакия была вынуждена уступить рейху территории, населенные немецкоязычным большинством. Польша после предъявления ультиматума стремилась как можно скорее занять Тешинскую Силезию, а Венгрия оккупировала области на юге, в которых проживало венгерское население. Чехословацкое правительство покорилось диктату трех государств — Великобритании, Франции, Германии. Предложение о помощи, выдвинутое Сталиным, осталось без внимания, в военном отношении такой сценарий, будь он воплощен в реальность, оказался бы малоэффективным. Впоследствии Гитлер сожалел о том, что встал на путь переговоров, отказавшись от идеи развязывания войны{231}. От какой же войны он отказался в 1938 г.? Почему раскаивался в том, что начал войну годом позже? Возможный ответ: битва, решающая исход войны на территории Богемии при условии невмешательства западных держав, превратила бы Гитлера в полководца, который, укрепив свой престиж и захватив значительные материальные блага, мог бы продемонстрировать великодушие в отношениях с союзниками — Польшей и Венгрией, чтобы затем, используя выгодные стратегические позиции, направить удар на основного противника. Если бы западные державы предоставили Гитлеру «свободу действий» на Востоке, путь на Украину и в Прибалтику был бы открыт, что позволило бы начать войну за «жизненное пространство».
