– Дорогая? – По одной его интонации я сразу же все поняла (а впрочем, поняла еще раньше, когда он говорил по телефону – после этого не стоило ждать приятных новостей).

– Я за ширмой.

– Появилось одно дело… Мне надо срочно уехать. Извинишься за меня на балу?

– Не поздновато для отказа? – спросила я спокойно – он упрям и не передумает, и ни скандал, ни уговоры нисколько мне не помогут. Все-таки нельзя на него положиться – по крайней мере в том, чего лично ему не хочется.

– Понимаю, но дело неотложное. Прошел слух, что у Фредерика Гармонда совсем туго с финансами. И, может быть, он уже созрел продать своего арабского красавца. Ведь я уже год пытаюсь купить этого коня. И тут звонит Кельвин, говорит, что Гармонд приехал в клуб… Надо срочно с ним поговорить, пока меня никто не опередил.

– Это точно не может подождать? – Застегнув платье, я вышла из-за ширмы.

– Боюсь, что нет. Не могу допустить, чтобы жеребца купил кто-то другой.

Я не стала грубить в ответ (потому что только на грубость сейчас и была способна), а вместо этого повернулась к зеркалу и принялась пудрить уже давно напудренный нос, всем своим видом показывая, насколько мне все это безразлично:

– Пусть так.

– Если все пойдет гладко, я приеду на бал чуть позже…

– За меня можешь не беспокоиться, – бросила я почти равнодушно.

Глядя в зеркало, как я расчесываю волосы, Майло подошел ко мне поближе, но я даже не взглянула в ответ.

– Не сердись на меня, дорогая, – произнес он.

– Я не сержусь.

– Сердишься. Все пуговицы на платье перепутала.

Я потянулась к застежке, но он уже расстегивал платье, чтобы сделать все как надо. Меня еще больше разъярило, что я так легко себя выдала, но оттолкнуть его было бы совсем по-детски… Майло застегивал пуговицы без всякой спешки, и мне очень хотелось, чтобы пуговиц этих стало гораздо меньше.

– Вот так, – сказал он, обнимая меня за талию. – Теперь все в порядке.

– Спасибо.

Наши взгляды встретились; он ждал, когда же я начну протестовать, но я не собиралась устраивать скандал. Уговаривать его пойти со мной? Последнее дело. Если лошадь ему так важна, пусть едет и покупает.

– Наверное, я буду поздно, – сообщил он. – Прежде чем заговорить о сделке, Гармонд как следует напьется…

– Я тоже буду поздно.

– Правда? Ладно. Будь с Данмором посдержаннее, – сухо сказал он, поцеловал меня в шею и вышел.

Я поборола раздражение и внезапное желание остаться дома – настроения куда-то ехать не осталось. Но меня ждала миссис Баррингтон. И потом, нельзя позволить Майло испортить мне вечер. Я вполне способна развлечь себя сама.

До отъезда оставалось совсем немного, как вдруг прозвучал звонок. Через минуту с большой коробкой в руках в комнату вошла Винельда.

– Посылка на ваше имя, мадам.

– Спасибо.

Я поставила коробку на кровать и посмотрела на прикрепленную визитку.

– Это от модистки.

Винельда перерезала ленточку и сняла крышку. Глаза мои округлились, а Винельда ахнула от изумления.

– Прошу меня извинить, мадам, – пробормотала она, – но это гораздо красивее черного платья.

У дома лорда Данмора я засомневалась, не слишком ли кричащее платье надела. Оно было куда более экстравагантно, чем любая вещь из моего гардероба. Но разве не для этого устраивают маскарады? Да и потом, я надела именно то, что посоветовала модистка. И все же боялась, что привлеку чересчур много внимания.

Лиф алого атласного платья был хитроумно вышит бисером, а декольте казалось таким откровенным, что более пышную женщину могло бы и не выдержать… Вырез на спине тоже был очень глубоким. Платье облегало до бедра, а ниже развевалась шифоновая юбка, которая при ходьбе казалась красной дымкой. Дополняли мой костюм маска с алыми капельками и алые атласные перчатки.

Вместе с группой людей я вошла в вестибюль дома Данморов. Из-за масок было не так-то просто понять, кто есть кто, однако я узнала нескольких людей, в том числе знаменитого писателя, двух членов Парламента и графа. Да, какие бы слухи ни ходили об этих вечерах, отпугнуть сливки общества они не могли.

Войдя в дом, я окончательно убедилась: все, что говорили о богатстве дома Данморов, – чистая правда. Просторный вестибюль с сияющими мраморными полами вел к широкой лестнице с красным ковром. Дверь направо, полагаю, вела в небольшую гостиную, а дальше тянулся коридор с дверями в жилые комнаты. Высокие позолоченные двери в огромный бальный зал были слева. Я прошла туда вместе с толпой и оказалась в объятиях шикарной музыки, которую исполнял небольшой оркестр в углу. Зал с блестящим паркетным полом и стенами цвета слоновой кости, украшенный позолоченной лепниной, производил чудесное впечатление. Под потолком сияли хрустальные люстры, а от живого огня в подсвечниках на стенах исходил теплый свет, так не похожий на свет электрической лампы.

Комната обильно, но со вкусом была украшена цветами: розами, жасмином, гарденией (многие из них цвели не по сезону), и от них шел приятный тонкий аромат. Все вокруг, даже самые незначительные детали, было высшего качества и стоило больших денег, но виконт их нисколько не жалел. Интересно, как такие вечеринки сказываются на его счете в банке?

– И кто же эта красавица? – раздался мужской голос у меня за спиной. Я обернулась. Маска в пол-лица очень хорошо скрывала черты джентльмена, но я без труда узнала его по голосу и образцовому наряду: лорд Данмор собственной персоной, в безупречном костюме и маске с серебряными и черными камнями.

– Чудесный вечер, милорд, – проговорила я, когда он принял мою руку.

– Значит, вы сразу догадались, что это я. – Виконт улыбнулся. – Тогда, пожалуй, сознаюсь: стоило вам войти в зал, как я сразу понял, что это именно вы осчастливили меня своим визитом. Некоторые вещи под маской не скроешь. – Он пробежался по мне оценивающим взглядом. – Как видение… Красный вам очень идет.

– Благодарю. У вас просто роскошный дом.

– Вы очень добры. Знаете, я безумно рад, что сегодня вы здесь. Но где же ваш супруг? – Он осмотрелся, словно Майло мог прятаться у меня за спиной.

– Боюсь, у него появились неотложные дела.

– Действительно? Что ж, мне это только на руку. Могу я пригласить вас на танец?

– Конечно, милорд.

Он повел меня на площадку и привычным движением притянул к себе. Танцевал виконт прекрасно, и женщины оборачивались посмотреть на то, как он ведет меня, держа теплую ладонь на моей обнаженной спине.

– Я боялся, что пригласил вас слишком поздно, – сказал лорд Данмор. – Представьте же, в каком восторге я был, когда наконец увидел вас здесь! Вы затмили всех дам в этом зале. И я удивлен, что ваш муж позволил такой красивой женщине явиться на бал одной.

– Я никогда не давала мистеру Эймсу повода для волнений.

– Правда? Тогда он очень счастливый человек.

– А что насчет вас, лорд Данмор? – спросила я, уклоняясь от его лести. – Неужели ни одна очаровательная женщина не завоевала ваше сердце?

– Увы, миссис Эймс, но лучшие из них уже давно не одиноки.

Я улыбнулась, и мы продолжили танцевать в приятном молчании. Песня закончилась, он провел меня обратно, к длинным столам, которые ломились от угощений. Возле одного из столов стояла компания из трех дам. Наверное, я бы их так и не узнала, если бы не прекрасные рыжие волосы женщины в медно-красном наряде. Это была миссис Дуглас-Хьюз, а рядом с ней стояли, как я впоследствии поняла, Фелисити и Марджори Эклз.

– Добрый вечер, миссис Эймс, – сказала она, когда мы с виконтом подошли поближе.

– Добрый вечер, миссис Дуглас-Хьюз. А это, как я полагаю, Фелисити и Марджори Эклз, не так ли? Выглядите просто чудесно.

– Какой смысл в этих масках, если все друг друга узнают? – в шутку пожаловался лорд Данмор.

– По-моему, со знакомыми людьми говорить гораздо приятнее, – сказала Фелисити Эклз; под бирюзовой маской глаза ее, казалось, были еще зеленее. – Так что это даже хорошо.