– Хорошо. Раз такое дело, то запрещаю ваш сход на берег, до решения вопроса.

– Командир дивизиона, Всеволод Александрович, – обеспечьте. Пост утверждаю. Завтра решим, как далее будет. И покажите нашего героя доктору. Пусть его посмотрит и вам доложит результаты.

В том, что Николай Осипович не ляжет спать, пока не прочтет мою служебную записку и приложения к ней, я не сомневался. Вероятность мгновенного вызова НКВД и взятия меня под стражу тоже была, но мала. Абрамов был поставлен командовать формирующейся флотилией не просто так, в этом случае тихоня, боящийся шага ступить без команды сверху, или очковтиратель, создающий мыльные пузыри, такую работу потянуть не в состоянии.

Грамотный, инициативный, умеющий быстро реагировать на изменения обстановки командующий флотилии явно должен увидеть в моих предложениях не только возможность с моей помощью сделать себе имя и авторитет, но и поднять уровень флотилии путем нововведений.

Шанс попасть в лапы НКВД был существен. Героем я тоже не был. Поэтому и подстраховался в Николаеве. Как говорится, на крайний случай.

Вторую ночь после выхода из госпиталя я провел не в каюте ИП-22, а в путешествии по ночному Николаеву, в район Обисинии, к единственно близким мне людям в городе – в семью своего отчима. Отчим в свое время заменил мне отца, а его мать – бабушку. Фамилии у нас разные, и никто не смог бы связать меня с этой семьей. Там остались два пакета на имя товарища Иванова (Сталина) в Москве и товарища Берии. Если я не пришлю через два месяца простенькую телеграмму, то оба пакета должны были начать свое движение в Кремль и на Лубянку. Доказать, что командир корабля вдруг стал другим человеком, будет ох как трудно, ведь даже ДНК не поменялось. Не говоря уж об отпечатках пальцев.

Теперь оставалась главная проблема этих суток – любимая женщина теперь уже капитан-лейтенанта Прохорова.

Вновь, как и при входе на буксир в Николаеве, использовал флотские традиции и порядки. Здесь я уже не боялся запутаться в неизвестном устройстве надстройки и корпуса колесных пароходов.

На пирсе со всеми здороваюсь и принимаю отдачу чести от вахтенных. По-хозяйски захожу на борт, отдав честь флагу. Выслушиваю доклады сначала вахтенного, а потом дежурного. Уточняю, как идут дела, пока меня не было, и смело иду впереди дежурного в надстройку. Вместе с ним захожу в ходовую рубку и просматриваю заполнение вахтенного журнала. Выясняю, что в вахтенный журнал не вписаны вахтенные, выделенные из экипажа для охраны буксира ИП-22. Делаю замечание и жду, пока впишут фамилии вахтенных. Уточняю, где находится в настоящий момент моя подруга. Получив доклад, что в каюте, выхожу из рубки и по трапу спускаюсь в жилой отсек.

Первыми идут каюты, потом кубрик старшин и далее кубрик личного состава. С топотом спускаюсь по трапу в офицерский отсек, далее вижу открывающуюся каюту и лицо миловидной девушки. Ее лучистые глаза и милая улыбка вызывают у меня автоматическую ответную улыбку – все, нашел. Марина, оставаясь в каюте, пытается пропустить меня в каюту. Становимся друг против друга и замираем. По-другому тут нельзя – с одной стороны открывающаяся вовнутрь каютная дверь, с другой стороны – двустворчатые дверцы рундука-шкафа. Мгновение – и хрупкая фигура прильнула к моей груди. Дежурный топчется у трапа отсека. Взмахнув рукой, я отпускаю его. Время вокруг нас остановилось – мы вдвоем.

Неправильно и подло, конечно, пользоваться чужим счастьем, но и мне некуда деваться. Практически сейчас это единственно близкий мне человек. Так почему бы не промолчать, во благо хотя бы одной личности. Ведь я для нее не чужой, а долгожданный и, наверное, родной.

Моя служебная записка на трех листах и три вырезки из газет сделали свое дело. Контр-адмирал, начав читать содержимое, потерял сон. Абрамов не был бы на своем месте, если бы не доверял интуиции. Полгода, это и много, и страшно мало в то же время.

С одной стороны, как сон не потерять? Командир флагманского корабля вдруг без раздумий бросился в авантюру, да еще и в какую – столько имущества, оружие и боеприпасы, к которым флотилия, казалось, не имеет никакого отношения. Одна только пьянка – в тылу флота, в Николаевской базе, чего стоит. Такое количество коньяка не спрячешь ни в каком случае. Да и наши краснофлотцы тоже не дураки – явно знают, что таскаемые ими коньячные ящики за просто так не дарятся. Максимум через неделю энкавэдэшники и политработники – что в Николаеве, что в Измаиле – будут знать о таком поведении командира флагмана флотилии. Все знают, что его посылали за имуществом и боеприпасом, нужным флотилии. Но никто не ожидал, что будет такое самоуправство. То, что предлагает и ради чего Прохоров пустился в аферу, просто выходит за все рамки. Может, он сошел с ума после болезни. Надо, конечно, присмотреться к нему. Однако, какие выводы сделаны всего из нескольких газетных статей. Война, по его анализу, начнется через полгода – с румынами и немцами, и вообще со всей Европой. Настоящая бредятина.

Однако он прогнозы со сроками ставит. И не просто так, а с событиями за границей. Одни эти действия в этом году итальянцев в Александрии – действительно были, и в газетах об этом писали. Почему у нас такое не пройдет? Если удастся, и преподнести такие действия на зачетных учениях весной следующего года. Это ж как сразу себя покажем. Откуда знание о будущих сценариях совместных учений с округом? Разговор был только с начальником штаба и командующим округа. Весь сценарий будущих учений используется как основа, добавляются к нему мероприятия. Выделить учение по ПВО как отдельный элемент с созданием кораблей ПВО и буксируемых барж ПВО. Одно применение взвода разведки и плашкоутов с минометами.

С глиссерами – все как просто, самолеты прилетели, а корабли дымзавесой с глиссеров прикрыты. Задымил всю стоянку и жди, пока бензин не кончится и не улетят. Самолеты противника летают, куда бомбить, не понятно. Зато корабли могут продолжать стрелять по невидимым целям. Тут главное заранее надо иметь запас дымовых шашек на складах, ну скоростной глиссер. Вот, для чего авиадвижки с пропеллерами и нужны. Корпус в виде корыта из оцинковки и мотор с пропеллером от старых самолетов. Сделать проще простого. Это принимаем без вопросов. Теперь надо будет дымшашками флагманского химика озадачивать. Если еще и пулеметы зенитные на глиссеры и полуглиссеры поставить, то действительно, передвижная противовоздушная единица получается.

Откуда у него знания о составе румынской авиации и их действиях в будущем? Надо будет уточнить у нашего разведчика о двухстах польских самолетах, якобы перелетевших в 1939 году в Румынию. Да и немецкие пикировщики под боком, примерно 30–40 «Штук» (как говорит). Если они действительно англичан бьют, а ведь бьют, то у нас огромная проблема – так за один налет такого полка и мы останемся без кораблей.

А как уверен в себе: просит эксперимент провести с нашими зенитчиками и истребителями. И не стесняется, что над ним смеяться будут. Еще и с разведкой эксперимент просит провести. Не боится, что все эти самолеты только в его воображении. Хотя даже если разведчики не подтвердят такое количество или про итальянцев ничего не знают, то на уточнение минимум им месяц, а то и два понадобятся.

Такое ощущение, что он уже заранее все знает.

А если он шпион. Но разве шпион стал бы так рисковать и так стремиться нашу боеготовность увеличить?!

Модернизация корабля вполне реальна. Создание зенитных прожекторных станций – не думаю, что зенитчики откажутся от такого подарка. Да не 12 километров подсветки, нашей маломерной части и 4–5 километров хватит. А если Прохорову удастся то, что он задумал, то вообще прекрасно. Будет, что командующим не то что Черноморского флота, но и Кузнецову не стыдно показать.

Большая часть предложений вполне обоснована, окончательные выводы пока делать рано, а то, что надо создавать защиту информации и действий командира «Ударного», не вызывает сомнений. В этом вопросе Прохоров вообще просит создать из его корабля настоящий режимный корабль. Таким образом, НКВД вынуждено будет защищать николаевскую аферу, и комиссарам придется вдохновлять действия, начавшиеся в Николаеве. Взвод разведчиков также к месту придется – обеспечит охрану. Эти ребята хоть и входят в НКВД, однако с особым отделом конкурирует, а поэтому также будут Прохорова поддерживать.