В высоте!

Я слышу, как он открыл дверь, ведущую на кухню, и поворачиваюсь к нему, чтобы насладиться видом его накачанного тела, уверенно двигающегося в мою сторону под финальные аккорды песни. Когда музыка стихает, я просто выключаю плеер, откладывая его на верхнюю полку кухонного шкафчика. Там обычно храниться всякая дребедень, вроде открывашек к пиву и целого набора штопоров.

- Ты непозволительно бодрая, для утра, - со смешком заметил он, обнимая меня со спины и нежно целуя куда-то между лопаток.

- Я жаворонок, - отвечаю ему, выключая готовое уже рагу.

- А я вот, похоже, нет, - снова смеётся он. Мой персональный бог. Мог бы хотя бы футболку надеть для приличия, а не являться мне на глаза вот так, в одних легких черных штанах. Постыдился бы. Впрочем, едва ли мне стоит что-то говорить. Сама-то тоже хороша. Готовлю на его кухне, одетая в одну только майку и трусы. Даже лифчик забыла где-то под его кроватью.

- Иди в душ, - почти шепотом говорю я, – Как раз успеешь к завтраку.

- Как скажешь, моя госпожа, - шепчет он мне на ухо, щекоча кожу своим дыханием. И уходит, напевая себе под нос куплет из той же песни, что пару минут назад пела я сама. Вот только он не фальшивит так бессовестно. От контраста мне даже стало чуточку не по себе.

Когда он скрылся за дверью, я плюхнулась на стул, огорченно кусая губы. Непохоже, чтобы у меня была хоть малейшая подсказка, как все поменять, как повернуть все обратно. Он настолько вжился в этот чертов образ, что вытряхнуть его будет очень сложной задачей.

От скуки я начала разглядывать интерьер, отмечая про себя парочку новых деталей. В целом, его кухня была просто мечтой любой хозяйки, пусть и не слишком умелой. Просторная, светлая, хорошо оборудованная – она была будто сделана по картинке из какого-то модного журнала. Стильная плита, раковина и стол для готовки с множеством ящиков почти полностью занимали одну из стен, давая тем самым немалый простор для движений. Навесные шкафчики, подвешенные над столом, тоже помогали. Не нужно было шагать через всю кухню, чтобы взять муку или соль.

Противоположная же стена была такой себе зоной комфорта. Оборудованная в виде красной барной стойки с четырьмя стульями, эта половина кухни оставляла довольно много места для фантазии. Честно говоря, когда я увидела ее впервые, не могла не представить, как он усадит меня сверху и… ну, вы поняли.

В общем, готовить на его кухне было прекрасно. Я ради этого долго штудировала энциклопедии и брошюры для молодых хозяек, дабы не ударить в грязь лицом. Даже научилась вполне себе съедобно готовить. Но больше всего мне нравится варить ему кофе. Я делаю это по старинке - в турке на плите, игнорируя напрочь его суперкрутую кофе-машину. И, кажется, у меня это получается не хуже, чем у электрической конкурентки.

Кстати, именно этим мне и стоит заняться, если хочу встретить любимого человека из ванной с чашкой горячего напитка. Я поспешила поставить наполненную водой турку на огонь. Пока вскипает вода нужно смешать кофе с корицей, мускатным орехом и сахаром. От себя я добавила еще крохотную щепотку соли.

Дабы скрасить ожидание, я снова потянулась за плеером, включая следующую песню. От первых же аккордов по коже побежали мурашки, отчего-то направляясь прямиком к низу живота, вызывая особое, ни с чем несравнимое наслаждение. Про такое в кругу меломанов обычно говорят что-то вроде: "мед в мои уши".

Откладываю плеер на подоконник и тянусь за сигаретами, спрятанными тут же, в этом самом ящике. Кажется, Егора уже начало бесить мое пристрастие. Ну, что поделать, избавится от этого не так уж и просто. Полгода оказалось вполне достаточно, чтобы сформировать привычку.

Щелкаю зажигалкой и таю от ощущений. Слова песни приятно перекатываются по коже, пропитывая меня насквозь, просачиваясь в каждую клеточку, достигая самых потаенных участков, лаская так ненастойчиво, непередаваемо, и с сигаретным дымом выходят наружу, растворяясь в воздухе и снова протягивая полупрозрачные руки к моему телу. Божественно.

Во вскипевшую уже воду я добавляю получившуюся смесь и почти теряю сознание от удовольствия, когда ноздри начинает щекотать такой невыразимо-приятный запах. О да, я получил моральный оргазм. И, похоже, не один.

Выключаю газ и накрываю турку крышкой, дабы дать напитку настояться. Тушу сигарету в пепельнице и включаю вытяжку, чтобы немного убрать запах дыма. Мне почему-то кажется, что у Егора на него аллергия, хотя сам он ничего подобного мне не говорил.

"И не скажет", - ехидно заметил внутренний голос, и я снова скисла, вспоминая о "делах насущных". И как мне избавить его от этого, как освободить? И нужно ли вообще что-то делать, если сам он об этом меня не простит? Как бы я не вертелась, как бы не цеплялась за него, я в его жизни пока просто гость и разорвать это можно очень и очень просто.

Окончательно раскиснуть мне не дал сам Егор, появившийся на кухне в одном только полотенце. На пару минут я залипла. Мой взгляд зацепился за капельку воды, скользнувшую с черной прядки на скулу, медленно очертившую правильные черты лица. Когда капля упала на ключицу, я поспешила отвести взгляд. Еще немного, и я сама буду не прочь нагнуть его с утра пораньше и чем-то отыметь. Хорошее же перевоспитание получится.

- Ты не вытерся, - заметила я. На это он только улыбнулся, ослепляя меня своей неповторимой улыбкой и кивнув, проговорил:

- Я шел на запах чего-то вкусного.

Спорить с ним не хотелось, так что я просто забрала у него из рук полотенце и принялась самостоятельно вытирать его волосы. Как говорил мне когда-то папа – "хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам". Да и, даже не буду пытаться врать, процесс этот мне безумно нравился.

- Лекси, хватит, - засмеялся он, - я же буду похож на барашка.

Это имя неприятно резануло слух, и я еле удержала себя, чтобы не поморщиться. Так называл меня только он. Только ему могло прийти в голову так сократить имя Александра.

До сих пор помню этот разговор. Мы тогда только познакомились. Он был великолепен, как и всегда. И я банально потеряла дар речи, когда он подсел ко мне в кафе и, чуть наклонившись вперед, чтобы музыка не помешала услышать мой ответ, спросил: "Как вас зовут, девушка?". Я тогда еле собралась с мыслями, чтобы набрать в легкие немного воздуха и с огромным трудом выдавить короткое "Саша", ибо знала, что полное имя не поддастся моему онемевшему языку. Тогда он поморщился, отрицательно качая головой и проговорил: "Вам не идет. Я буду называть вас иначе. Скажем… Лекси. Вы не против?". И я, естественно, мотнула головой, умолчав о том, что услышала только последний вопрос. Так я и стала Лекси. Хотя сокращение это всеми фибрами души ненавижу.