- Вспоминали? Почему тогда вы ко мне на балу не подошли?- покрывшись красными пятнами от того, что она вот так, на равных, разговаривает с их сиятельством, спросила девушка.

- Я боялся ложно обнадежить тебя, и обмануться в ожиданиях самому!- с улыбкой, имеющей несколько смыслов и поэтому не поддающейся толкованию, ответил граф. Он сиял кожей, как ангел света, на него невозможно было смотреть. Инна опустила глаза. Ненавидя себя за то, что ее поведение не соответствует торжественному моменту, она спросила, а вернее, пролепетала:

- И что, предчувствия не подвели вас? Теперь я королева бала?

- Пока нет. Ты прошла через огонь и воду, остались медные трубы!- сказал колдун и решительно повел девушку, не слушая возражений, во тьму ночи, определяя направление по известным лишь ему признакам.

Через какое-то время они подошли к подножью высокого холма. Только не стали на него подниматься, а направились куда-то вниз в густом кустарнике с цепляющимися, будто не желающими пропускать, колючками. Характерное журчание сообщило о близком ручье, а студеный воздух подсказал, что путь пролегает в пещере или глубоком ущелье. Девушке с каждым шагом сильнее хотелось обратно, в лагерь, где тепло, светло и имеется общество. Она собралась спросить, долго ли будет их таинственное путешествие, но тут граф, деликатно спросив разрешение, закрыл ей глаза своим плащом. После этого они прошли еще немного. Перед тем, как поводырь позволил смотреть, девушка споткнулась о высокий порог с лязгом распахнувшейся железной двери, и едва не упала. Инна решила высказать свое возмущение, однако осталась безмолвной. От того, что показывал ей граф, она изумилась настолько, что забыла о невзгодах. Хотя, казалось, этой ночью случилось много феерических событий, притупивших остроту восприятия.

Ее взгляд растерянно заскользил по созданному в далекие времена водой карстовому провалу. Они стояли на его дне, возле питаемого водопадами мелкого озера. Из него торчала скала, покрытая чернокнижной вязью и обтесанная в форме куба, на верхней грани которого находились два гроба. Через щели в их крышках наружу были выпущены кисти рук в фиолетовых перчатках, с перстнями на пальцах.

Детали хорошо просматривались в свете многочисленных лампадок на медных канделябрах, поставленных по сторонам куба. Так же светильники висели на цепочках по фасаду, над могильными табличками с женскими именами и жуткими куклами.

- Это что, склеп?- спросила Инна, стараясь говорить громче шума падающей воды.

- Нет!- ответил граф, и девушка заметила на его лице почтение, - храм! Здесь ты приложишься к перстням Силы, и пройдешь последнее испытание!

- Я боюсь, нельзя ли обойтись без всего этого? - недовольно поинтересовалась девушка,- зачем мне целовать руку покойникам?

- Им упокоения не было, нет, и не будет! Ты зря их так назвала! Души колдунов прокляты еще при жизни, даже после смерти не могут оставить тела! - с пафосом сказал чародей. Было непонятно, сожалеет он, или хвастает посмертной участью. Инну покоробил тон графа.

- А кто они, коли в гробах?- спросила она с вызовом.

- Перед тобой мощи слуг и почитателей Силы! - громогласно произнес колдун.

- Больше похоже на легенду!- неуверенно произнесла Инна, и показала на погребения ниже,- а там кто?

- Их королевы. Если станешь моей, мы тоже навсегда будем вместе!- сказал граф и обворожительно улыбнулся девушке. Инна нервно поежилась от такой информации, а их сиятельство неожиданно погрузился в прострацию.

Увидев, что собеседник мыслями далеко, девушка отошла к озеру. Ей захотелось умыться, чтобы прийти в себя и прохладой убрать красные пятна с лица, раздражающие зудом. Она зачерпнула пригоршнями чистую, как утренняя роса, воду. Но заметила, что падающие с ее рук капельки превращаются в градинки. Соударяясь, они противно звенят, а на ладонях вместо жидкости находится кристалл с такими острыми кончиками, что можно легко порезаться. Испугавшись, девушка бросила кристалл обратно в озеро. Она с ужасом подумала, что находится в плену галлюцинаций. Похоже, не сможет уйти, пока дракон не закончит свои испытания, не отпустит ее сам. Инна пожалела, что поддалась любовным иллюзиям. Неужели ей никогда не повезет с мужчинами?

В расстройстве Инна решила ускорить процесс. Она пошла по валунам, торчащим из водоема на расстоянии шага, до вырезанных в скале ступенек. Но возле них остановилась в затруднении: а дозволено ей, идти дальше? Девушка оглянулась, желая уяснить, почему граф не сопровождает ее. Заметив взгляд Инны, маг опомнился, и, зашептав заклинания, направился к ней. Ожидая его, девушка осмотрелась, и обратила внимание на гранитную табличку, выделяющуюся совсем не страшной куклой. Повинуясь внезапному порыву, Инна протянула руку, взяла из рук куклы холщовый мешочек, и заглянула в него. В нем оказалась пожелтевшая фотография женщины-калеки с младенцем, неудобно лежащим на ее больных руках. На шее младенца виднелся простенький деревянный крестик, находящийся тут же, на дне мешочка. Инна перевернула фото и прочитала с обратной стороны надпись, коряво написанную карандашом: "Юрочка после крещения с моим крестиком". Ошеломлённая девушка открыла рот, что бы сообщить о своем открытии подошедшему Юрию Афанасьевичу. Но он не стал слушать и увлек ее за собой вверх.

Колдун поставил Инну между смердящими гробами и приступил к ворожбе. Водопады сразу испустили сверкающий молниями туман, закрывший увитые воздушными корнями стены провала. Каменное дно озера покрылось трещинами и медленно опало в мрачную, с адским пламенем в глубине, абиссальную пропасть, над которой скала осталась висеть благодаря ледяной линзе.

Расставшись с образом доброго волшебника, граф перевоплотился в дракона, извергающего огонь. Им он поджег магические знаки и надписи вокруг. Пока Инна пыталась проснуться, у нее над головой вспыхнула гигантская шаровая молния, подобие звезды, и даже в пропасть проник свет, похожий на первозданный свет Божий. Инна увидела, что возле нее белым-бело, и даже она выглядят, как снег на горной вершине ослепительным солнечным днем. Ей захотелось радостно запеть от невесть откуда взявшегося чувства счастья, однако оно разом исчезло и заменилось горечью, когда послышался знакомый низкий трубный звук, издаваемый предметами, ею ошибочно принятыми за канделябры. Это была ужасная, ни с чем несравнимая вибрация, похожая на завывание, вырывающееся из горла шамана, камлающего возле племенного тотема.

Мозг девушки, терзаемый магией, не мог долго выдержать такого воздействия, она почувствовала угрозу паралича личности. В отчаянии Инна вспомнила дядю, и часто повторяемые им слова бессмертного Бога: " всякий, кто призовет имя Господне, спасется".

-КОГО ты видишь, Иванка?- вдруг услышала девушка вопрос, заданный голосом недавно любезного ей графа. Глазами, мутными от дикой головной боли, она огляделась по сторонам, пытаясь догадаться, о чем он спрашивает. Инна заметила, что туман под ее взглядом рассеивается, и она видит людей, их прошлое, настоящее, будущее, прозревает на племена и народы. Против ее воли губы разжались, и она сказала колдуну желаемое им.

- А теперь, скажи, ЧТО ты видишь, Иванка?- вновь спросил дракон, вкрадчиво, как бы намереваясь узнать ответ, и одновременно исподтишка удостовериться в том, что она перестала сопротивляться и считает его волю своей. Однако этим вопросом и интонацией он себя выдал, Инна поняла, что дракон сам не имеет возможности увидеть то, что видит она. Без королевы он слеп, она нужна ему гораздо больше, чем можно было бы представить.