Мы выдвигаемся обратно к дороге на окраине. Быстро идти не получается из-за раненых. По пути я быстро объясняю Глорис, куда мы отправляемся. Женщина молча кивает. Судя по всему, она еще в шоковом состоянии.

Через десять минут мы возвращаемся на дорогу. Планолет еще не вернулся. Я озираюсь по сторонам. Странное затишье.

Ко мне подходит Гейл.

- И в чем была суть? – шепотом произносит он. – Планировалось поддержать повстанцев. А тут просто кладбище!

- Гейл, – я смот­рю на не­го с уко­ром, - Мы спас­ли тро­их.

Ответа я уже не слышу - в ухе врывается крик Хеймитча:

- Быстро назад! Бомбардировщики!

Мы не успеваем среагировать. Уже слишком поздно. В небе появляется несколько капитолийских планолетов. За нашими спинами гремит взрыв. Еще один. Путь назад отрезан.

- Через два здания к западу от вас есть подземный туннель, он ведет в лес. Мы заберем вас там, - слышу приглушенный голос Плутарха.

Боггс озирается по сторонам, придерживая рукой наушник.

- Быстро! Сейчас здесь будут миротворцы! Нас кто-то сдал. Они ищут Сойку!

С неба падает еще одна бомба. Земля дрожит от взрывов.

Мы бежим между двумя зданиями. Я надеюсь, что на них в ближайшие несколько секунд не упадет бомба, иначе мы окажемся погребенными заживо. Гейл с Финником, не сговариваясь, прикрывают меня по бокам, спереди Боггс.

Внезапно мы оказываемся на открытой площадке, посреди которой стоит небольшой деревянный сарайчик метра два в длину. До следующего здания в нужном нам направлении около ста метров. Я крепко сжимаю в руке лук, отчего кровь из порезов начинает сочиться сквозь прилипшую к коже грязь. Мы уже готовимся к следующему забегу, когда они появляются, словно из ниоткуда - миротворцы в своей до тошноты белой и блестящей форме. Человек двадцать.

Нас сразу замечают. Я реагирую быстро, и один из миротворцев уже падает на землю с моей стрелой в груди.

- Назад, живо! – кричит Боггс и пристреливает следующего.

Съемочная группа, побросав на землю лишнее оборудование, тащит раненых назад к проему между зданиями.

Я убиваю еще двоих. От выстрелов закладывает уши. Я уворачиваюсь от пули, которая чуть не угодила мне в руку. Боковым зрением вижу какую-то вспышку. Это трезубец Финника, из него словно вырывается молния, и, попав в одного из миротворцев, валит его замертво.

Мы прячемся за сараем, когда солдаты в белой форме начинают подбираться ближе.

- Китнисс, – обращается ко мне Боггс, - Уходите отсюда. Проведи их в обход! Хеймитч подскажет дорогу. Мы задержим их.

Я перевожу взгляд на Гейла и Финника. Они молча кивают мне, соглашаясь с Боггсом. Но о чем они только думают? Я не могу уйти, не могу оставить их здесь. Миротворцев слишком много, это верная гибель.

- Нет, - я отрицательно качаю головой. - У Крессиды есть наушник, это может сделать она, а я остаюсь.

- Это приказ, солдат Эвердин! – ледяным тоном отрезает Боггс.

Раздается врыв, и мы падаем на землю. В наше укрытие бросили гранату. Я выползаю из-под деревянных досок, сцепив зубы от боли, когда в кожу вонзаются занозы. В ушах звенит, и я с трудом пытаюсь сфокусировать мутный взгляд. Еще трое миротворцев погибают от моих стрел.

- Уходи! – кричит Гейл.

Я на мгновение встречаюсь с ним взглядом. В его глазах сейчас куча эмоций, разрывающих в клочья мою душу. Он прощается.

Не хочу уходить, но ноги сами несут меня в обратную сторону. Я обязана помочь остальным. Бегу, зажав уши, чтобы не слышать выстрелов. Заворачиваю за угол и врезаюсь в Мессалу, помощника Крессиды. Сама командующая съемочной группой сидит на земле, прижав руки к ушам и слегка покачиваясь.

Я протягиваю руку к стрелам, чтобы посчитать, сколько их осталось. Пара обычных, остальные все зажигательные и подрывные.

- Поднимаемся, - командую я. – Медлить нельзя. Будем искать обход. Хеймитч?

В ответ тишина.

Я поправляю наушник и микрофон:

- Хеймитч? Плутарх?

Ответом мне служит едва слышное шипение.

- Черт! – вскрикиваю я. – Придется выбираться самим.

- А остальные? – подает голос Крессида.

- Миротворцы появились с севера, значит, нам нужно обойти это здание южнее.

- А как же остальные? – снова повторяет женщина.

- Думаешь, я сама не хочу вернуться и помочь им? – я срываюсь на крик. И тут же стараюсь себя успокоить, - Я получила приказ.

Вот они, капитолийцы. Смотреть на то, как дети вынуждены друг друга убивать, они могут. И снимать ролики о войне они тоже могут. Но только они не знают, какова на самом деле суровая реальность. Я стараюсь подавить свою злость. Сейчас от каждого моего шага зависит жизнь троих жителей Восьмого и всей съемочной группы.

- Все за мной, двигаемся быстро и не шуметь! При малейшем постороннем звуке - бегите.

Я понимаю, что раненые в данном случае являются обузой. Но я просто не смогу их оставить, ведь свою «охрану» я уже бросила.

Мы осторожно движемся на юг, огибая длинное серое здание с дырявой крышей. Позади раздается взрыв, и все стихает. Звуков выстрелов больше не слышно. Меня охватывает паника. Гейл…

- Китнисс! Китнисс, черт бы тебя побрал! – голос Хеймитча мгновенно приводит меня в чувство.

- Хеймитч, я здесь!

- Где здесь?

- Мы делаем обход южнее.

Несколько секунд он молчит, похоже, сверяется с картой.

- Идите до конца серого здания, затем поворачивайте направо. Пойдете прямо и упретесь в бетонную стену, левее найдете вход в туннель. Только живо!

- Поняла.

- Ты справишься, солнышко.

Из моей груди вырывается стон облегчения, когда мы за каких-то пятнадцать минут добираемся до бетонной стены. Я прохожу левее и вижу квадратный люк. Дергаю за ржавые ручки, но они не поддаются. Тогда на помощь приходит Мессала. Вместе мы открываем люк.

- Начиная с раненых, все по очереди. Включите фонари. Я буду замыкающей.

Все начинают медленно спускаться по вертикальной лестнице. Больше всего времени уходит на спуск раненых.

Я смотрю на луч холодного света, скользящий по темным стенам подземного туннеля. Чувствую неприятную пульсацию в висках. В голове отчаянно бьется мысль о том, чтобы вернуться. Может, они еще живы.

Я глубоко вздыхаю и прикладываю руку к груди, к тому месту, где в кармашке лежит жемчужина Пита. Нет, я должна уйти. Должна выжить ради Него и Прим.

Передо мной остаются лишь Крессида и Мессала. Женщина уже скрывается в люке, когда я слышу выстрел. Оборачиваюсь и вижу: нас окружают миротворцы. Их немного, всего трое. Один слева слишком близко, двое справа - чуть дальше. Я не смогу стрелять сразу в обе стороны.

- В люк, быстро! – кричу я.

Мессала присаживается на корточки и спрыгивает вниз. Я остаюсь одна. Хватаю стрелу и стреляю в того, что слева. Голова миротворца со страшным звуком разлетается на кусочки. Я по ошибке выхватила подрывную стрелу.

Захлопываю люк и бегу в левую сторону. Нужно дать возможность уйти остальным.

Миротворцы нагоняют меня. Снова выстрел. Мою правую ногу пронзает жгучая боль. Я оборачиваюсь и стреляю. Попадаю ему в сердце. Остается один.

Я пытаюсь перенести вес на левую ногу. Пробегаю еще пару метров, чтобы снова обернуться и выстрелить. Но тут я поскальзываюсь и па­даю ря­дом с те­лом ми­рот­ворца, сильно ударяясь головой о небольшой валун. Перед глазами все начинает расплываться. Голову начинает разрывать острой болью. Сотрясение.

Рядом со мной на колени опускается белое пятно - последний миротворец. Тебя то я и не успела прикончить. Стреляй, давай стреляй, и покончим с этим.

- Первый двенадцатому! Код один! – кричит миротворец в рацию.

Удивительно, рация тоже белая.

- Повторяю, код один. Сойка поймана.

И тут я понимаю - не планирует меня убивать. Я нужна Сноу живой.

Недавние слова Плутарха врезаются в сознание - никто не должен быть пойман. Сейчас я безусловно знаю что нужно делать. Глубоко вдохнув, пытаюсь поднять голову, чтобы дотянуться до рукава, где находится капсула.