- Какой-то сбой, - Боггс разводит руками. – Наладили только сегодня днем.

- Меня арестовали из-за морника и сбоя записи? – истерично усмехаюсь я. – Боже мой, да я даже не знаю где находится ее кабинет.

Раздается тихий писк. Боггс достает из кармана свой планшет и начинает тыкать по экрану пальцем. Его лицо с каждой секундой становится мрачнее. Я настораживаюсь.

Боггс поднимает голову и с сожалением смотрит мне в глаза.

– На стакане найдены твои отпечатки пальцев.

Мне кажется, что я начинаю куда-то проваливаться. Все кусочки мозаики начинают складываться воедино. Кто-то действительно хотел подставить меня. И кто бы это ни был, у него получилось.

- Значит, это конец? – тихо спрашиваю я. – Меня казнят?

- Послушай, - Боггс резко придвигается ко мне и хватает меня за руку. – Пит сказал мне, что всю ночь ты была с ним. Хеймитч подтвердил. Но предать это огласке нельзя. Им не поверят, сочтут твоими сообщниками и тоже арестуют. А они нужны тебе на свободе. Они так просто не сдадутся.

Я резко выдыхаю. Как они мне могут помочь, если даже мое алиби нельзя использовать.

- Хеймитч весь день торчит с Бити в лаборатории. Они пытаются восстановить записи с камер.

- Не факт, что у них получится, - я качаю головой. – Меня подставили, и вряд ли тот, кто сделал это оставил хоть малейший шанс доказать мою невиновность.

- Это не значит, что нужно сложить руки и ждать, что все решится само собой, - Боггс, наконец, отпускает мою руку.

- Как они? – после минуты молчания спрашиваю я.

- Твою маму и Прим отстранили от работы в больнице на несколько дней.

Все еще хуже, чем я могла предположить. Уже представляю маму и Прим с опухшими от слез глазами. Они растеряны, напуганы.

- Пит утром пытался прорваться к тебе, - продолжает Боггс. – Чуть не сломал нос одному из твоих охранников.

Мое сердце замирает. Я вспоминаю шум и крики за дверью. Значит, там был Пит. Он был так близко.

- Он не сможет навестить меня? – я задаю этот вопрос без всякой надежды.

Боггс отрицательно качает головой.

- Присмотри за ним, - прошу я. – Он не должен ввязываться в неприятности из-за меня.

- Насчет этого можешь не волноваться, - кивает мужчина. – Я отправил его на кухню, помогать с выпечкой хлеба.

- А что Гейл? – мой голос немного дрожит. Сомнения не оставляют меня.

- Гейл продолжает вести тренировки.

- И кого же он тренирует? – усмехаюсь я. – Финника и Энни?

- Нет. Я отменил тренировки победителей. Гейл тренирует новобранцев-добровольцев. Мы готовимся к штурму Второго.

Я резко поднимаю голову. Мой арест – не повод останавливаться. План восстания по-прежнему в силе.

В душу закрадываются страх и паника. Моих друзей могут отправить в Капитолий без меня. Этого нельзя допустить.

- Временное руководство легло на плечи Плутарха, - Боггс встает. – Он настаивает на том, чтобы выпуск пропо не прекращали. Возможно, мы сможем вытащить тебя на свет.

Я выдавливаю слабую улыбку.

Боггс подходит к двери и стучит.

- Спасибо, - произношу я, когда с той стороны начинают отодвигать засов.

Мужчина поворачивает голову и, коротко кивнув на прощание, выходит из камеры.

Несколько минут сижу в странном оцепенении. Я не ожидала поддержки от Боггса. То, что он на моей стороне придает немного сил и уверенности.

Опомнившись, я беру сверток и вытряхиваю из него одежду.

Прим. На глаза наворачиваются слезы.

Я стягиваю с себя одежду и иду к раковине. Намочив футболку, обтираю все тело. Чувствую приятную свежесть. Слегка обсохнув и изрядно замерзнув, надеваю теплые вещи.

Когда я натягиваю на себя свитер, мое сердце замирает. Я приподнимаю воротник и, прижав мягкую ткань к лицу, с шумом втягиваю воздух. Пальцы начинает приятно покалывать. Этот запах присущ только одному человеку.

Пит. Наверное, это свитер из тех вещей, которые он забрал из дома, когда мы ездили в Двенадцатый. На моем лице появляется глупая улыбка.

Я сажусь на койку и обхватываю себя руками. Я ощущаю его поддержку. Сейчас мне даже кажется, будто он рядом.

Я вздрагиваю, когда открывается небольшое окошко и на полке появляется поднос с едой. Похоже, это ужин, ведь судя по рассказам Боггса, сейчас вечер. Я нахожусь в заключении всего один день.

Я поднимаюсь на ноги и иду за подносом. Беру его в руки и чуть не роняю, когда оглядываю содержимое: тарелка с кашей, стакан воды и… хлеб. Нет, не тот черствый, что давали днем. Сейчас на моем подносе лежит небольшая румяная булочка. Я не раз ела такие. Каждое утро после первых игр на моем столе была целая корзинка с этими булочками.

Я бросаю поднос обратно на полку и, схватив еще теплую выпечку, по привычке разламываю ее пополам. Этот дивный запах заставляет тепло разливаться по телу.

Подношу одну половинку к лицу и замечаю кое-что необычное. Я забываю как дышать, когда вытягиваю из булочки крошечный кусочек плотной бумаги. Разворачиваю его дрожащими пальцами и жадно вчитываюсь в слова, написанные знакомым аккуратным почерком.

«Мы вытащим тебя. Не сдавайся. Я люблю тебя. Пит.»

Я медленно съедаю булку, отламывая маленькими кусочками.

Забываю о противной каше и ложусь в койку. Свернувшись калачиком и подтянув колени к груди, я прижимаю записку к губам. Тихо плачу и мысленно благодарю судьбу за то, что она послала мне этого мальчика с хлебом. Без него я давно была бы мертва. И теперь он снова пытается меня спасти.

Замутим небольшую зарядочку на внимательность?)

Как на стакане оказались отпечатки Китнисс?

Песня Jack Savoretti – Songs From Different Times явилась вдохновением для последней части главы.

Дорогие читатели (те, кто еще не в курсе), 9 января у меня началась сессия. В связи с этим выход новых глав, возможно, будет задерживаться. Экзамены сложные, требуют времени на подготовку.

Сегодня выходной, может, удастся написать еще 25 главу, но ничего пока не обещаю.

========== Глава 25 ==========

Bat For Lashes – Moon And Moon

Metric – Gold Guns Girls

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Где вздернули парня, убившего троих.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Где мертвец своей милой кричал: «Беги!»

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Видишь, как свободу получают бедняки?

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

И надень на шею ожерелье из пеньки.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

Я пою эту песню уже третий раз. С каждой нотой мой голос становится чище и звонче.

Я смотрю в потолок, по щекам текут слезы. С каждым словом песня, которая в детстве казалась мне такой странной и жуткой, проникает все глубже в сердце.

Теперь эти слова для меня - не пустой звук. Мертвец просит свою любимую прийти к нему. Но не в полночь к дубу. Надев на шею ожерелье из пеньки, она должна умереть, чтобы присоединиться к любимому. И тогда они оба станут свободными.

Вариант ли это для нас с Питом? Однажды я хотела избавить его от страданий. Однажды, когда взяла в руки шприц и приготовилась пустить воздух по его венам. Поцеловав на прощание, я не задумываясь надавила бы на поршень. Но в тот момент он был уже слишком далеко. Я не смогла сделать его свободным.

Я боюсь за Пита. Он не видит смысла в жизни, если в ней нет меня. Он, не задумываясь, «придет в полночь к дубу у реки» …

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки

И надень на шею ожерелье из пеньки.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

Я повторяю последний куплет и сворачиваюсь калачиком на койке. Мне ничего не остается, кроме как давиться слезами.