- Как твой товарищ по оружию, я могу настоятельно рекомендовать тебе оставаться с твоим отделением, но ты ведь все равно не послушаешь, верно?

- Разумеется, - усмехаюсь я. – Если ты не хочешь, конечно, чтобы я поставил на уши всю армию.

- Пошли, нам пора возвращаться, - тихо шепчет она, поднимая связку хвороста.

В лагере мы ужинаем, а потом разбредаемся по палаткам. Ночь довольно теплая, поэтому мы вытаскиваем спальные мешки и устраиваемся поближе к костру. В полночь на дежурство вступают Джексон и Китнисс. Но не спит, кажется, никто. Мы сидим или лежим в спальниках, прислушиваясь к треску костра и слушая дыхание друг друга.

- Простите, что доставляю вам столько проблем, - бормочет Финник через некоторое время. – Мне лучше было бы находится в Тринадцатом, чем здесь.

- Ты не виноват, - отвечает Гейл. – Не ты выбирал, когда тебя сюда посылали.

- Ты хороший человек, - добавляет Митчелл. – Во всем виноват Сноу.

Все опять замолкают. Я прокручиваю в голове воспоминания, связанные с Финником: они разговаривают с Китнисс у колесницы, он учит ее вязать узлы, помогает мне доплыть до берега на арене, спасает мне жизнь, в конце концов, он заботится о Китнисс, когда Сноу отправляет их на еще одни Игры. Он действительно всегда был добр к нам. Он помогал нам. И я, и Китнисс обязаны ему жизнью.

- Твой любимый цвет… зеленый? – тихо спрашивает Финник спустя несколько минут. – Китнисс?

- Да, - не задумываясь, отвечает она. – А твой – цвет морской волны.

- Морская волна? – морщась, переспрашивает он.

- Ближе к изумрудному. Как твои глаза, - поясняет она. – По крайней мере, ты сам мне так однажды сказал.

Финник закрывает глаза, наверное, пытаясь представить себе море, которое не видел очень давно, а потом кивает.

- Спасибо.

Я прикрываю глаза, пытаясь заснуть. Кто-то (кажется, Крессида и Мессалла) негромко разговаривают с Финником. Я дремлю до четырех - тогда у Китнисс заканчивается время дежурства, поэтому она забирается в спальник рядом со мной, хватает меня за руку и переплетает наши пальцы. Я чуть поворачиваю голову в сторону и вижу, как за нами наблюдает Гейл. Затухающее пламя костра отражается в его глазах. Мы встречаемся взглядами, он кивает и отворачивается.

Утром мы всей командой, при полном вооружении, отправляемся стрелять по стеклам домов для роликов. Квартал, в который мы должны попасть, находится недалеко от тех улиц, где расположены миротворцы, но Боггс заверяет нас, что операция согласована с руководством Тринадцатого, и мы в безопасности.

Мы идем по улицам, усеянным битым стеклом, кое-где виднеются следы крови, и я вспоминаю, что все эти кварталы повстанцы отвоевали, потеряв сотни жизней. Мы добираемся до места съемок, занимаем позиции, Крессида расставляет операторов и отдает команду: «Мотор!»

Мессалла запускает несколько дымовых шашек для пущего эффекта. Я поднимаю автомат и, прицелившись, выстреливаю в цветную витрину, которая раньше служила окном магазину одежды, когда раздаются реальные выстрелы. Выстрелы, цель которых - мы.

Хватает секунды, чтобы через плечо, едва обернувшись, увидеть белые мундиры миротворцев. Они пока не подошли достаточно близко, чтобы стрелять на поражение, но близки к тому. Боггс орет, чтобы мы включили мозг и сгруппировались. Я прицеливаюсь и стреляю в одного из миротворцев, того, что подошел ближе других, а потом бегу в сторону отряда, который сгрудился вокруг операторов.

- Что это значит? – кричит Крессида. – Как они добрались сюда? И как вообще узнали, что мы здесь будем?

- Камеры, - отвечает Кастор. – Здесь везде камеры. Видимо, некоторые из них рабочие, и они нас засекли.

- Живыми они нас не отпустят, - замечает Джексон. - Их в пару раз больше, чем нас. И у них наверняка будет подкрепление, а у нас - нет.

- Значит, надо отступать, - заключаю я. – Какие варианты?

- Только назад, и не дай Бог, чтобы они окружили нас, - проговаривает Гейл.

- Есть еще один вариант, - вскидывается вдруг Кастор, бросая беглый взгляд на Поллукса. – Катакомбы.

- У нас нет еды, - возражает Китнисс.

Гейл выстреливает в пару миротворцев, пока мы медленно начинаем отступать.

- Плевать, - говорю я. – Жить хочется сильнее, чем есть.

Я тоже стреляю, целясь миротворцам в грудь.

- Ладно, где вход в подвалы?

- Через два здания от нас.

- Нам надо разделиться, чтобы они не последовали за нами, - предлагаю я.

- Не надо, - качает головой Боггс, прищуриваясь.

Мы отстреливаемся еще несколько минут, по-прежнему отступая. Пули свистят совсем близко, но никого не задевают.

- Что значит «не надо»?

- Я отвлеку их, - отзывается Боггс, поднимая голограф. – Вы должны уходить.

- Боггс, нет! – кричит Джексон. – Мы что-нибудь придумаем! Мы должны будем вернуться в лагерь!

- Не возвращайтесь, - качает головой тот. – Китнисс, выполни свою миссию. Убей Сноу. Кастор, веди их всех в катакомбы.

Кастор и Поллукс хватают нас за руки и тянут прочь. Спотыкаясь и оглядываясь, я бегу следом за остальными. Богсс же с места не двигается, продолжая стрелять по наступающим миротворцам.

- Верьте Китнисс! – напоследок кричит командир, а затем трижды произносит: Морник! Морник! Морник! – и кидается на миротворцев.

- Ложись! – командует Гейл, и мы дружно падаем на асфальт, пока нас не отбросило взрывной волной. Все вокруг накрывает пеленой густого дыма, всюду падают осколки камней и частички плоти. Меня слегка подташнивает.

- Надо уходить! – командует Джексон хриплым голосом.

Она хватает меня за предплечье, помогая подняться, а затем мы забегаем в подъезд. Отстреливаю замок, и мы, пропустив вперед Поллукса и Кастора с фонариками, спускаемся в темноту катакомб.

Пока мы идем, пытаясь прийти в себя, Кастор негромко объясняет:

- Раньше мой брат, - он кивает на Поллукса, - работал здесь. Прошло несколько лет, прежде чем мы накопили деньги и подкупили чиновников, чтобы его перевели на поверхность. За эти годы они ни разу не видел солнца.

Ну, конечно, кого же еще капитолийцы могут отправить в эти затхлые, вонючие тоннели?

- Я не… Я не понимаю, - хрипло говорит Джексон. – Почему Боггс так поступил?

- У него не было выбора, - объясняю я, смаргивая непрошенные слезы. – Он должен был спасти нам жизнь как старший по званию.

- Он хотел, чтобы мы пошли в Капитолий. Чтобы мы добрались до Сноу. Зачем?

- Особый приказ президента Койн, - врет Китнисс. – Она считает, что если нам удастся заснять, как я убиваю Сноу, война закончится.

- У нас все равно нет пути назад, - добавляю я. – Иначе мы выведем миротворцев на наш лагерь.

- Они пришли именно за нами, - хрипло говорит Гейл. – Они, наверное, думали, что у нас холостые патроны… Что мы просто идем снимать ролики.

Вскоре оказывается, что Поллукс – настоящее сокровище. Он прекрасно ориентируется в бесконечной сети подземных тоннелей, которые проходят под всеми главными улицами города. Тут тоже множество капсул-мин, но сейчас, днем, они отключены, зато ночью тут очень опасно. В одиночку мы бы не протянули. Поллукс знает все: где провода высокого напряжения, где есть удушающий газ, где водятся гигантские крысы и пауки. Мы прячемся, когда меняются смены безгласых. Но самое важное то, что он знает расположение камер, от которых мы, естественно, держимся подальше.

Мы бродим по тоннелям несколько часов, и в животах постепенно начинает урчать. Мы ничего не ели с раннего утра, и никаких припасов у нас нет. Хорошо хоть есть фляги с водой да Поллукс, который знает, где воду можно пить. Но мы устали и хотим есть. Кастор переводит нам слова брата о том, что мы почти дошли до кладовой, где сможем передохнуть и, возможно, поесть.

Безгласый приводит нас в относительно теплую комнату, сплошь заставленную машинами с циферблатами и рычагами. Поллукс приседает и, отодвинув половицу, начинает доставать банки с консервами.

- Видимо, чьи-то запасы, - предполагаю я, потирая шею. – Когда нам нужно будет уходить?