— Как тебя зовут?

— Норс.

— А? — Ответ застал её врасплох. — Так… твоя мама тоже хиппи? Никогда бы не подумала.

— Почему?  — Он остановился посмотреть на неё, на тротуар посыпались иглы. — А как тебя зовут?

— Мариголд. Мариголд Мун.

Норс улыбнулся.

— Очень по-эшвилски.

— Я урождённая дочь города.

— Мои родители не хиппи, — ответил парень, продолжив путь. — Я Норс в честь Северного полюса. К сожалению. Моего брата зовут Николас, а сестру — Ноэль[6].

— Ух. Боже. Это…

— «В сто раз хуже твоего имени».

— Я хотела сказать самоотверженно. Всё в честь праздника.

Парень хмыкнул.

Мариголд улыбнулась, обрадовавшись его смеху.

— А где ты живёшь?

— В Шугар Ков. — Он обернулся, и она пожала плечами. — Спрус Пайн?

— Эм, ясно. Поняла.

Это было логично. К северу от города находилось множество ферм.

— Ты хоть представляешь насколько Спрус Пайн маленький городишко?

— Его с трудом находит GPS.

— Так вот, по сравнению с Шугар Ков Спрус Пайн – Шанхай.

И снова в их разговоре Мариголд поразил его выбор слова.

Ведь именно из Шанхая эмигрировали родители её матери. Он не мог этого знать. Или может так он хотел сообщить, что догадался, что она китаянка? Для большинства все азиаты на одно лицо. Тебя готовы обозвать японкой, кореянкой, вьетнамкой, но только не китаянкой. Словно это какое-то клише, и собеседник обидится, если сказать, что он китаец. Как будто китайцы не самый многочисленный народ на Земле.

Но у Мариголд не было времени думать. У них наконец-то завязалась беседа.

— Ты разговариваешь не как деревенские.

— Хочешь сказать, не как мама.

Мариголд поморщилась. Сама только что выставила себя не такой чуткой собеседницей.

— Прости.

— Я привык, — спокойно произнёс Норс. – Мне пришлось сильно постараться, чтобы избавиться от говора.

Они дошли до жилого комплекса, и Мариголд снова указала на свой дом.

Норс застонал.

— Само собой, самый дальний.

— А зачем тебе понадобилась избавляться от говора? — спросила она, пытаясь вернуться к прежней теме.

— А чому вы обзываете нас деревней и говорыте, що мы тупые.

 «Ну вот, разговор совсем не клеится».

Норс дотащил дерево до подножья лестницы и устало выдохнул.

— Давай. Помогай. — Он наклонил дерево на бок. — Держи конец.

Мариголд обхватила вверх ёлки. Из-за значительной разницы в росте и силе потребовалось несколько неуверенных шагов, прежде чем ребята нашли равновесие.

— Само собой, ты живёшь в самом дальнем доме. И, конечно же, на последнем этаже.

— И конечно же, ты хочешь… — пробормотала Мариголд, — заставить меня жалеть о твоём «рыцарском» поступке до конца своих дней.

Они неуклюже преодолели небольшую U-образную лестничную площадку между первым и вторым этажами.

— Ты не можешь идти чуть быстрее?

— А ты не можешь быть чуть вежливее?

Он рассмеялся.

— Серьёзно, ты похожа на морской огурец. А раз их назвали в честь овощей, которые не умеют двигаться, то значит они невероятно медленные.

Они добрались до второго этажа, и Мариголд чуть не уронила свою половину. Норс продолжил идти.

— Прости, — сказала она, стараясь не отставать. — Её тяжело ухватить.

— Это дерево. Его легко ухватить. Оно создано для обнимашек.

— Ну, может я бы и смогла её хорошо ухватить, если бы ты так сильно не тянул.

— Ну, может я бы так сильно не тянул, если бы ты нормально несла свою часть веса.

— Не пори чушь. — Мариголд ударилась локтем о перила на следующем пролёте. — Ой!

Норс рванул вперёд, вырывая дерево из её рук.

— А-А-АРГХ! — заорал он, точно гладиатор, и пробежал последний пролёт на полном газу. Он уронил дерево на третьем этаже, и ёлка пролетела вперёд на несколько метров.

— Это что, блин, было?! — закричала Мариголд.

Норс ухмыльнулся.

— Быстрый путь наверх?

— Ты мне чуть пальцы не оторвал.

— Похоже, я обошёлся без твоей помощи. Никакая она у тебя. Помощь в смысле. Как с козла молока.

— Да я вообще не хотела брать это дерево, — зыркнула на него Мариголд.

«Хватит. Забью на парня. Обойдусь без его голоса».

— Ты мне её втюхал. Это ты виноват.

— Тогда в следующий раз не колобродь по рынку.

Мариголд поставила дерево вертикально и потащила в сторону двери.

— Я не колобродила.

— Что здесь происходит? — раздался позади шуршащий голос.

Мариголд съёжилась.

— Простите, мисс Агриппа!

— Я так и знала, что это ты! Так и думала, что ты что-то замышляешь!

Норс поднял бровь.

Мариголд прислонила дерево к стене возле двери и покачала головой.

— Я просто купила себе ёлочку, мисс Агриппа. Извините за крики.

— Ты же не собираешься ставить её на балкон, чтобы мне иголки посыпались? Я не хочу потом убирать твой бардак.

У Норса поднялась вторая бровь.

Мариголд стала рыться в сумке в поисках ключа.

— Она будет стоять в квартире, мисс Агриппа, как любая нормальная ёлка, — пробормотал она себе под нос.

Дверь внизу захлопнулась с оглушительным стуком.

— Она просто прелесть, — съязвил Норс.

Мариголд добила его раздражающая эскапада.

«С меня хватит. Конец».

— Ну, спасибо. Я ценю, что ты донёс ёлку до моего дома, но дальше я сама. — Она открыла дверь и включила свет. — Доброго вечера.

Но Норс смотрел мимо неё с широко раскрытыми глазами.

— И как именно ты собиралась её сюда пронести?

Мебель, мешки и коробки были сложены до самого потолка. Буквально.

Даже с включённым светом квартира утопала во тьме. Горы мебели загораживали большую часть света. И через всё это вела лишь узенькая тропинка, где с трудом мог протиснуться один человек.

— Ты скопидом, — голос Норса был полон удивления и неверия.

— Мы с мамой не скряги.

— Тогда как всё это скопилось, скопидом?

Грудь Мариголд сжало точно викторианским корсетом.

— Это временная ситуация. Мы… переезжаем.

— Тогда почему мебель не на складе?

— Потому что склад стоит денег, а мы их копим для нового жилья.

У Норса не нашлось, что на это ответить. На лице появилось смущение, но быстро исчезло. Намеренно. Возможно, он всё понял.

— Так… где мне поставить ёлку?

— Говорю же тебе, я справлюсь.

— Определённо нет. Ты её даже через коридор не пронесёшь. — Он указал на узкий проход. — И где будет эндшпиль? Где ты собираешься её поставить?

Мариголд поразило знакомое чувство страха и унижения.

«Как я могла впустить его в дом? Как я могла потратить деньги на ёлку, которую выбрасывать через неделю? Которая даже не влезает в квартиру? Мама будет в ярости».

Сердце Мариголд было готово выскочить из груди.

— Н-не знаю. Как все нормальные люди я собиралась поставить её перед стеклянной балконной дверью.

Норс вытянул шею через порог.

— Балконной дверью? Той, что впереди? Той, что за сервантом?

— Да. А что?

— Ты с ума сошла. Зачем ты купила ёлку?

— Ты мне её втюхал!

Норс развернулся и уставился на неё. Взгляд был нечитаем. А затем… расплылся в улыбке. Улыбка была тёплой — неожиданно согревающей, — и Мариголд немножечко, но успокоилась.

— Так что будешь делать?

— Наверное… передвину часть мебели?

На её лице читалось столько же сомнения, что и в вопросе. В конце концов, они с матерью ничего не трогали с самого переезда.

Норс осторожно переступил порог и почесал затылок. У Мариголд защемило в груди. Она не должна была смущаться: у них была причина для такого бардака, это всё временно, чёрт побери, — но всё равно смутилась.

— Это просто дурдом, — заключил Норс. — Здесь небезопасно.

— Мы уже год так живём, и ничего не упало.

— Ты живёшь в этой яме смерти целый год?!

Он нырнул в квартирные недра. Тропа вела к главным жилым зонам: кухне, ванной, спальням.