- Ты даже не представляешь, что ты значишь для меня, Гарри, - все так же шепотом проговорил Луи. Но я представлял, даже более чем.
Он оставлял засосы на шее и ключицах, проводя подушечками пальцев по чувствительных участках кожи. Мы так и продолжали стоять в воде, прикасаясь друг к другу, наслаждаясь такой необходимой близостью. Это было более чем нежно, более чем невероятно. Незабываемый и волшебный момент продолжался, становился чем-то большим. Слова любви звучали от человека, который раньше даже в нее не верил. Но я верил, я знал, что все может быть намного лучше. Я и не ожидал, что могу отдать всего себя человеку и взамен получить его - такого невероятного. Я лишь тихо отвечал ему тем же, признаваясь в своих чувствах.
- Почему я не встретил тебя раньше? - прошептал мне Луи перед тем, как мы вышли из воды. - Как бы я хотел, чтобы у нас было больше времени, - с горечью проговорил он.
Это был тот вопрос, который уже давно мучил меня. Почему у нас не может быть больше времени? Хотя бы день, всего один день! Мне он нужен, так нужен! Я обнял его так крепко, как только мог, целуя со всей страстью и любовью. Это была наша ночь, и даже Капитолий не был в силах ее отнять. Это было волшебство, это было истинное счастье. И о большем я и просить не мог.
Мы так и уснули, сильно уставшие и довольные, что нашли друг друга. Моя голова на его плече, его руки вокруг моего тела, которые обнимали так тепло. Мои глаза, которые смотрели в его до последней секунды этой ночи. Нашей ночи. Это была любовь.
Никогда еще так я не влюблялся, никогда так не любил, никогда никого так не хотел. Но то, что желаешь больше всего, уходит так легко в один момент. Выкинуть эти мысли из головы было слишком сложно, но я не мог позволить себе испортить момент. Поэтому заснул с одним лишь словом на устах - люблю.
========== Глава 21 ==========
Этой ночью я не столько спал, сколько наслаждался теплом его тела, таким родным запахом, просто возможностью жить. Но в какой-то момент усталость все же взяла верх и я уснул. Странно было, когда вместо кошмаров, которые я ожидал увидеть этой ночью, мою фантазию заполонили приятные картины этой ночи. Нашей ночи.
Где-то ночью, когда наступила идеальная тишина, которую не нарушали даже наши дыхания, меня разбудил шум. Показалось, что кто-то говорил. Но, убедившись, что это всего лишь неудачная шутка моего подсознания, я вновь уснул. Но Луи почему-то не было рядом - он отодвинулся. Приняв это, как просто движение во сне, я и дальше погрузился в свои грезы. Но теперь подсознание вырисовывало картины, где Луи уходит от меня, убивает меня, превращается в монстра. Мне так нужно его тепло, но я не могу проснуться. Я застрял в непрерывном кошмаре с тем, кого боюсь, вместо того, кого так отчаянно люблю. Пытаясь вырваться, пытаясь проснуться, я все больше терялся, все больше погружался в реальность этого кошмара. Только бы он был рядом. Только бы он был собой. Хотя бы это утро. Хотя бы сейчас. Еще никогда я так не хотел, чтобы сны закончились, но и не останавливались в то же время, ведь сразу после окончания сна - реальность. А она сейчас хуже любого кошмара. Даже такого. Даже Луи с холодными серыми глазами, наполненными злостью и ненавистью.
Только бы проснуться. Только бы увидеть в них те искры, только бы они были цвета неба, а не стали. Странно, как может меняться не только его взгляд, но и переливаться оттенок от серого до голубого. Обычно цвет - смесь этих обоих, но как только его эмоции меняются, то я замечаю и перемену в его глазах. И с пониманием этого ко мне приходит и понимание того, какой он на самом деле особенный. Представляя его таким, каким видит его мое сердце, я смог избавиться от того, каким его видит весь мир. Хотя бы во сне.
И в один момент я проснулся. Проснулся с болью в груди, как будто все внутри сдавило огромным камнем разочарования и чувства потери. Это не была боль, нет. Было хуже, намного хуже, чем когда-либо раньше. Я проснулся с комком в горле и слезами на глазах, пусть это только первые секунды. Это день смерти. И на нее сегодня иду я. Добровольно, наверное. Я никогда не задумывался, готов ли я на самом деле. Но мне никогда и не приходилось. Все решили за меня еще на Жатве. Мне предназначено было умереть. А судьба не ошибается. Но я никогда не думал, что мне придется умереть от рук того, кому впервые в жизни отдал свое сердце, отдал себя. Мое дыхание стало рваным, а тело задрожало.
Луи, как оказалось, уже не спал. Я уверен, что он почувствовал мое состояние, ведь сильнее обнял меня и поцеловал в лоб, не говоря ни слова. Я и не заметил, что в это время лежал на его плече, в его объятиях, окружен его любовью. Это было переполнено нежности. И от того становилось еще больнее. Эта тяжесть в груди начинала расти. Я не хочу умирать. Эта мысль впервые за все это время посетила меня. Я столько думал о самом процессе, о том, что будет потом и как все произойдет, о неизбежности судьбы, что совсем забыл о том, хочу ли я этого. Хочу ли я лишить себя жизни сейчас? Ответ был очевидным. Если бы я только мог, то остался бы с Луи на арене. Да, пусть условия не лучшие. Да, пусть придется выживать. Да, пусть это, наверное, худший вариант после смерти, но я бы все отдал, только бы остаться с ним. Навечно. Но каждый в Панеме знал, что если трибуты сами не сделают, что нужно, то это сделают за них. И лучше отдать себя в руки Луи, чем Капитолия. Но если бы мы только могли избежать этой участи, если бы мы только могли выжить вдвоем! Я бы отдал все на свете за это. А боль внутри меня становилась только сильнее.
- Как ты? - прошептал Луи. Это было заботливо, это было нежно, это было чувствительно. Мурашки пробежали по коже от его голоса.
Я так и не смогу узнать до конца, сколько же скрыто в этом человеке, что он являет из себя внутри. Нам дали слишком мало времени. Но одна секунда с ним стоила месяцев без него. Или даже всей жизни.
- Я не хочу этого, - еле слышно прошептал я, но Луи все же уловил не только слова, но и то, как это было сказано.
- И я, - так же незаметно прошептал он.
Эти слова были предназначены только для нас двоих, никто больше их и не услышал, наверное. И если бы услышали, то никогда бы не поняли до конца. Ведь будучи марионеткой всеобщего мнения и правил, никогда не сможешь почувствовать настоящую боль, сопереживать и сочувствовать, никогда не сможешь быть частью реального мира, переполненного чувствами и эмоциями, потому что ты видишь лишь то, что показывают тебе остальные через экран, не видя того, что происходит за ним. И эти марионетки никогда не смогут понять, как это - найти и потерять в один момент. Мы нашли. Мы уже потеряли. Мы поняли. Мы подошли к обрыву, осталось лишь сделать последний шаг. Вместе?
- Гарри, - голос Луи перебил поток моих мыслей.
- Да, - в надежде развернулся к нему я, пытаясь еще удобнее уместиться в его объятиях, почувствовать тепло его тела в последний раз.
Луи поднял руку, в которой держал талисман из его дистрикта - Сойку-Пересмешницу. Но это была не просто вещь из его дистрикта, это была вещь из глубины его сердца. Этот медальон значил для него больше, чем весь мир. И смотря на эту маленькую, но такую ценную в своей чувственности вещь, я не мог понять, что будет дальше. Луи просто так не снял бы его. Парень взял мою руку в свою и вложил туда медальон, не сказав ни слова. Я почувствовал тепло в этом жесте, который значит намного больше, чем все, что происходило раньше. Он отдал мне самое ценное, что у него есть в этот момент.
- Я хочу, чтобы это было у тебя, - прошептал Луи мне на ухо, еще сильнее притягивая к себе. - Эта вещь значит для меня очень много. Ты знаешь ее историю, но не сможешь понять, как это - хранить что-то так близко к сердцу, что почти чувствуешь, как оно оставляет отпечаток в твоей душе. По крайней мере сейчас. Маленький символ, который дает веру. Веру в справедливость, а для меня еще и в месть, в то, что цель должна быть достигнута, а виноватые должны заплатить. Мой якорь, чтобы держаться. Теперь у меня есть новый якорь - ты, - Луи выпалил свою речь на одном дыхании, иногда покусывая губы и прикасаясь своим лбом к моему, шепча слова мне в губы. Но последнее предложение он сказал так, как будто оно последнее. - И я хочу, чтобы тебе было, за что держаться. Тебе это сейчас нужнее, я знаю. И я верю тебе. Я верю, - он оборвал себя на полуслове, не в силах сообразить, что говорить дальше. У него не было сил сказать это. Но я знал слова наперед.
