Он мне нужен. Это сродни потребности в том, чтобы есть, и так же естественно, как дышать.

– Китнисс, ты не спишь? – Пит стучит в дверь спальни, но не открывает ее. – Принесли ужин, ты голодная?

Поворачиваю голову, рассматривая прямоугольный силуэт, нарисованный светом с той стороны. Я действительно ужасно голодная, да и злость уже прошла, так что поднимаюсь с кровати и медленно иду в гостиную.

Пит при виде меня улыбается.

– Кларисса и правда нашла для нас фильмы, – говорит он, показывая мне два диска. – Какой выберем?

Я никогда не смотрела кино: до Игр не было возможности, а потом - желания.

– Выбирай сам, – отвечаю я, рассматривая стол, на котором расположились две тарелки с жареной рыбой и овощами, большое ведерко с мороженым и пара кружек дымящегося чая.

Пока Пит разбирается, как начать показ, я устраиваюсь на диване и начинаю есть.

– Не хочешь подождать меня? – спрашивает напарник вполоборота.

– Обещаю не трогать твою порцию, – улыбаюсь я.

***

Сижу плечом к плечу с Питом и, не переставая, работаю ложкой: прохладное лакомство исчезает из ведерка с удручающей скоростью. Просмотр фильма, оказывается, весьма интересное занятие, за которым время пролетает незаметно.

– А они целуются по-настоящему? – интересуюсь я, глядя, как на экране парень и девушка, поборов все преграды, наконец-то находят счастье в объятиях друг друга.

Пит поворачивает ко мне голову, его взгляд задумчивый, но ласковый.

– Я не знаю, как снимают кино, Китнисс, – говорит он грустно. – Наверное, притворяются.

– А выглядит вполне натурально.

– Наши поцелуи тоже выглядят натурально, только… – Пит осекается, понимая, что затронул больную тему.

Я перестаю есть, отставляя ведерко с мороженым на стол.

– Только что?

Пит проводит рукой по волосам, выискивая подходящий ответ.

– Только для тебя это все… против воли.

Молчу, вглядываясь в лицо напарника. Питу явно неловко из-за сказанного, он потирает глаза, одергивает рубашку.

– Мне не стоило об этом говорить, извини.

Согласно киваю, хотя сама все еще размышляю над тем, что сказал Пит. Я всегда целую его против воли? Не всегда. Все чаще я делаю это, потому что хочу. Как сейчас: задерживаю взгляд на его губах, чуть подаюсь вперед, желая снова почувствовать нежность Пита, но он неожиданно отворачивается и встает с дивана, оставляя меня растерянно хлопать глазами.

– Уже поздно, пора спать.

Я резко поднимаюсь, разозленная его поведением.

– Отлично! Спокойной ночи!

Пит поджимает губы.

– Почему ты злишься?

– Тебе кажется! – бросаю я и ухожу, на этот раз громко хлопнув дверью.

Сажусь на край кровати, уперев сжатые кулаки в постель по бокам от себя. Чувствую себя дурочкой: Пит не мог не заметить, что я собиралась его поцеловать. И отодвинулся. От обиды мои губы дрожат, и я прикрываю рот рукой, силясь сдержаться, но уже поздно – из глаз начинают течь слезы, которые я не могу остановить. Всхлипываю, размазывая влагу по щекам.

Свет в соседней комнате уже не горит. В нашей маленькой квартирке тишина. Наверное, уже за полночь, но я все еще сижу и беззвучно плачу. Что со мной?

Неожиданно молчание ночи нарушается приглушенным стуком в дверь.

– Китнисс, я могу войти?

Не отвечаю: если скажу хоть слово, Пит поймет, что я в слезах. Не доставлю ему такой радости.

– Китнисс?

Я надеюсь, что напарник уйдет, но дверь все-таки приоткрывается, и я вижу перед собой едва различимый в темноте силуэт парня. Пит приближается, садится на пол возле моих ног и опирается спиной на кровать.

– Почему ты плачешь? – тихо спрашивает он, глядя в сторону.

Шмыгаю носом, упрямо заявляя:

– Я не плачу.

Пит вздыхает, но не отстает:

– И все-таки?

Прикусываю губы, потому что слова так и рвутся с языка, но я не хочу, чтобы Пит знал о том, что я чувствую. Быть отвергнутой – больно.

– Китнисс, я знаю, что для тебя все это сложно… – начинает Пит. – Эта свадьба, снова игры на публику. Если бы я мог как-то спасти тебя, то сделал бы это не задумываясь. Я не знаю как. Мне невыносимо знать, что ты страдаешь каждый раз, когда… приходится меня целовать. И я…

Злость возвращается ко мне с новой силой, и я толкаю Пита в плечо. От неожиданности он замолкает, разворачиваясь ко мне.

– За что?

Если бы я сама знала ответ на этот вопрос! Я злюсь, что он жалеет меня? Не нужна мне его жалость! Я сама могу решать, чего я хочу, а чего нет: резко встаю с кровати и тяну Пита вверх за рубашку. Он подчиняется, и наши лица оказываются друг напротив друга. Быстрее, чем напарник успевает что-то сказать, я тянусь к его губам, почти кусаю, предостерегая Пита от спора. Первое мгновение он явно растерян, но его губы все-таки отвечают на поцелуй, а руки обвивают мою талию.

Я смягчаюсь, чувствуя нежность Пита, и обхватываю его лицо ладонями. Глажу по волосам и стараюсь прижаться сильнее к крепкому телу напарника. Он ласков, но не проявляет инициативу. Мои сомнения тут как тут.

Вырываюсь из его объятий и отхожу к окну. Пит остается стоять на месте.

Минуты уходят одна за другой, а мы все не двигаемся. Невыносимо хочется заплакать.

Спать! Надо лечь спать! Игнорирую присутствие парня и завожу руки за спину, расстегивая молнию платья. Пит смотрит? В комнате довольно темно, в любом случае он мало что увидит. Стягиваю платье через голову и быстро ныряю под одеяло.

Пит не уходит. Глубоко вздыхаю и, протянув руку, откидываю одеяло с его стороны – на большее я не способна. Слышу, как шуршит одежда напарника, чувствую, как прогибается кровать под его весом. Пит ложится на свою половину, не нарушая мою территорию.

– Спокойной ночи, – шепчет он.

– И тебе.

тапочки и помидорки в студию, пожалуйста))))

========== 08 ==========

Комментарий к 08

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Открываю глаза, потягиваясь после сна. За окном едва забрезжил рассвет, и в нашей с Питом спальне стоит легкий полумрак. Поворачиваю голову в сторону напарника: он сладко спит, обняв обеими руками подушку. Некоторое время лежу, наблюдая за мягко подрагивающими светлыми ресницами. Улыбаюсь сама себе и рассеянно потираю глаза: на пальцах остается слабый темный след – тени, которые я так и не смыла после интервью.

Спускаю ноги вниз, касаясь пушистого ковра, лежащего возле кровати, и почти встаю, когда понимаю, что на мне только нижнее белье, – если Пит проснется и увидит меня в таком виде, будет неловко. Тяну вслед за собой одеяло, обматываясь им, мельком смотрю на оголившееся тело напарника: он переворачивается на другой бок, не проснувшись.

Смываю с лица вчерашний макияж, пытаюсь расчесать волосы, залитые лаком: они не поддаются, так что решаю оставить, как есть, – к счастью, кудряшки смотрятся вполне прилично. Натягиваю поверх белья длинную майку, прикрывающую мои ноги чуть ли не до колен, и только теперь решаю вернуться в спальню.

Пит лежит поперек кровати, лицом на моей подушке и тихонько постанывает. Я замечаю необычное движение его пальцев: напарник перебирает пальцами простыню, то сжимая ее, то разглаживая. Я удивлена, потому что кошмары и к нему, и ко мне чаще приходят ночью, а не под утро, но все-таки топаю к кровати и укладываюсь рядом. Подаюсь вперед, проводя ладонью между его лопаток.

– Пит, проснись, – шепчу я.

Напарник издает странный звук, похожий на глухое рычание, но не просыпается. Настойчивее глажу его по спине, повторяя свою просьбу, наклонившись к самому уху.

– Пит?..

Светлые волосы чуть влажные у корней, а жилка на шее ритмично бьется в такт дыханию Пита. Мне приходит в голову совершенно дикая мысль, но я не прогоняю ее: аккуратно целую парня в шею. Сначала очень быстро, словно боюсь быть пойманной, но постепенно вхожу во вкус, покрывая его кожу десятком поцелуев. Моя рука блуждает по обнаженной спине Пита, оставляя на ней невидимые рисунки.